Ника Ракитина - Радуга (Мой далекий берег) Страница 39

Пашка взъерошил длинные кудри, почесал ногтями правую бровь:

— Там… у вас… странностей не было?

— Каких?

— Ну, мен… то есть, милиция им не интересовалась?

— Не больше обычного. А что, он иностранный шпион? — спросила Таня ядовито. И тут же сердце екнуло: не стоит некоторые вещи произносить вслух. Как же так получается: она замечательный хирург, материалист, а стоило… увлечься… и сделалась суеверной, как самая темная баба?! Таня обозлилась.

— Не выдумывай!!

— Видела бы ты, как он дерется! Спецназ отдыхает.

— Вы уже подрались?! — она была готова вцепиться Стрелку в кудри.

— Ты… мне… всю посуду… — Пашка с несчастным видом зашарил под тахтой. Извлек вполне целую рюмочку, бережно поставил на поднос. — Ликер потом подотру.

— Ну, извини.

— Не дрались мы с ним. На мечах помахались… чуть-чуть.

— На каких?

— На вот этих! — Стрелок ткнул пальцем в охапку деревянных дрынов в углу. — Так, размялись… Как он…

— Дерется! — крикнула Таня. — Ты же знаешь, что ему нельзя… Ты, Пашка, безответственный тип…

Стрелок вместе с подносом откинулся к стене:

— Только не ногами!

Таня не знала, плакать или смеяться.

— Паш, тебе сколько лет?

— О-о, я мужчина в полном расцвете сил… Таня, — продолжил он серьезно, — этот человек вполне адекватен. Он не придуривается и не врет. Возможно, он действительно спецназовец или разведчик, и авария не была случайной. И он просто вынужден вешать нам на уши средневековую лапшу.

— Ты же сказал, что он не врет.

— Есть вранье, а есть стратегическая необходимость. Брось докапываться. Радуйся тому, что есть. А мне… нам… считай, нам чертовски повезло.

Таня сидела, откинувшись в кресле, грызя губы. И лишь после долгого молчания осмелилась спросить:

— Кому это — «нам»?

22

Отвратное настроение Татьяны не могли скрасить ни теплое золото осеннего леса, разбавленное зеленью сосенок (тоже слегка пожелтевших от близкого присутствия нефтепровода «Дружба»), ни мягкий речитатив колес, когда красные, как пасхальные яички, дизели спешили в сторону дачного поселка «Лисички», ни перестук деревянных мечей, возобновлявшийся, едва очередной поезд освобождал переезд. Если бы не Сергей, Татьяна ни за что бы сюда не пошла.

А вот собравшейся на переезде пестрой компании все это нравилось. Они носились туда-сюда без порядка и без толку, горланили приветствия, махали деревянным и дюралевым оружием, короче, чувствовали себя, как рыба в воде. И Пашка, устроивший эту «воду», просто лучился от удовольствия.

Ролевики выглядели и вели себя более чем странно. И снаряжение у каждого было с бору по сосенке. От символизирующих «эльфийские непобедимые мечи» лыжных палок до вполне прилично выглядящих клинков. От плащей из занавесок до полных доспехов, копирующих «миланские». Правда, добыть лошадь ни у одного из «рыцарей» возможностей не хватило. К счастью.

Сперва Таня силилась отдаваться зрелищу. Да и просто было любопытно. На деревянные мостки переезда выскочил крепыш лет шестнадцати, средневековым «прикидом» не отмеченный, извлек из футляра тромбон и, надувая щеки, выдул звонкую трель. Это остановило болтовню, толпа скучилась и радостно завопила. Плотный мужик в камуфляже, став между рельсами, громко объявил, показывая здоровенные песочные часы:

— Это, господа, песочные часы, рассчитанные на три минуты! Не знаю, какой козел откалибровал их на две минуты сорок шесть секунд, но сражаться мы будем по ним!! Пара сражается, следующая пара судит. Повторяю еще раз: оцениваем красоту схватки, работаем без расходов! Регистрация закончена, я сказал! — это когда кто-то из полуудоспешенных ролевиков с металлическим чайником на голове полез качать права. О чем спорили, Таня не поняла, потому что толпа опять загалдела, а в стороне на холмике под соснами звонко заголосил под гитару менестрель:

— Когда воротимся мы в Мордор,нас примет Саурон в объятья!Вот только в Мордор воротитьсяНам не придется никогда!

Возможно, переделка была не так уж плоха, но в гаме и азартных выкриках, сопровождающих поединок, вслушиваться не имело смысла. Таня вообще не слишком-то понимала, зачем два здоровых мужика со всей дури гасят друг по другу клинками, пыхтят, отскакивают, сходятся и рубят опять. Хоть бригаду из психбольницы вызывай. Хотя психиатр, вроде, имеется?

А толпе нравилось. Собравшиеся азартно вопили, скакали и вообще вели себя, как болельщики на футболе. Когда же с одного из «фехтовальщиков» свалился шлем, и боец, уходя из-под удара, длинными черными (похоже, даже крашеными) кудрями запутался в застежке собственных ботинок… насмерть!.. Настал полный абзац. Визг и рукоплескания поднялись до неба. Девушки в длинных, скроенных из занавесок под некое усредненное средневековье платьицах голосили от счастья погромче сильного пола. Таня отошла и с горестным видом уселась у костра на чей-то плащ. Сидеть было сыро, костер дымил, и она подумала, что скоро непременно разболится голова. С ней, городской жительницей, в лесу это все время случалось.

— Не понравилось? — озабоченно спросил, заставив дернуться, Пашка. Был он в ботинках, кожаных штанах, из того же материала слепленном камзоле и плаще, у пояса болтался вышитый матерчатый кошель, волосы придерживала повязка, как у старинного кузнеца. Идиотское зрелище.

Татьяна пожалела приятеля и промолчала. Потерла виски. Вопль тромбона, означающий начало и конец очередного поединка, навязчиво лез в уши.

— Хорошо, что Андрюша инструмент принес, — поделился довольный психиатр. — А то раньше по пять минут на схватку собирались.

— Не боишься, что они головы себе разобьют?

— Не-а. И это лучше, чем под кустиком водку пьянствовать. И кучу мусора за собой оставлять.

— Зато привычно.

— И к нам привыкнут. Будешь смотреть, как Ястреб дерется? Он шестой в первой группе.

Таня неопределенно пожала плечами:

— Вроде взрослые нормальные люди…

Стрелок взъерошил волосы:

— Это мы-то? Не смеши! Да, и не уходи никуда. Я тут почитал…

Обещанные Пашкой пять минут отсутствия растянулись на все двадцать. Распугивая поединщиков, через переезд успели прогрохотать еще два дизеля. Лица у пассажиров, должно быть, были столь же ошалелые, как и у самой Татьяны, когда она ролевиков увидела. Лучше бы дома осталась. Хорошо, хоть осень: комаров нет.

Пашка подошел, хихикая:

— Наконец-то Лютика распутали. Стричь-то он себя не давал.

Похоже, речь шла как раз о том парне, что сцепился волосами с ботинком. Уж кому не повезло…