Максим Волосатый - Воины Клевера Страница 4

И только через пару лет вымуштрованный Ирил, с вечно сведенными злой судорогой скулами, начал потихоньку видеть пряники между нескончаемых кнутов. Он, наконец, начал видеть разницу между «ладно», «неплохо» и «хорошо». Он даже смог один раз оцарапать мечом руку Тахора, за что был удостоен отдельной трепки (не за то, что достал, а за то, что открылся при этом). А еще через полгода он начал понимать, для чего Тахор издевался над ним, требуя беспрекословного подчинения.

Тогда, на берегу, он только хотел аккуратно достать из воды плавающую касанию – красивого водяного зверька, похожего на цветок. Эти тварюшки жили дома в горшках с водой достаточно долго, радуя своей красотой. Ирил уже начал тянуть руку, как сзади Тахор резко каркнул: «Замри!» Тело само работало, годы безжалостного учения даром не прошли – Ирил замер, как двигался, чуть не падая от неудобства. Он вцепился в край берега, вися из последних сил, и, стискивая зубы, ждал разрешения на что-нибудь. Хоть в воду, что ли, упасть.

Серебристая тень, невесомая и невидимая в воде, прочертила дугу, каким-то чудом не достав до его вытянутой руки. Руку обдало дуновением воздуха и брызгами. Абарат, убийца-невидимка, беззвучно разинул пасть с ядовитыми присосками, плеснул хвостом и ушел в глубину. Обычно они так близко к берегу не подплывают, а вот поди ж ты… Тахор молча подошел к все еще замершему Ирилу (шевелиться никто не разрешал) и отдернул его назад. Ирил завалился на спину, ожидая трёпки. Всё еще пребывая в той же неудобной позе: Тахор по-прежнему не давал команды отмереть, – он зажмурился.

– Можно, – Ирил открыл глаза и увидел удаляющуюся спину торка.

Тот так ничего и не сказал больше, но Ирил и так всё понял. Умному достаточно, как любил цитировать кого-то сам Тахор. Все годы неимоверного напряжения, издевательств и слез сложились в один короткий всплеск хвоста. Стоило ли оно того? Ирил подумал – и решил, что стоило. А еще он подумал, что никто из его друзей ничего не смог бы сделать. И лежали бы они сейчас на дне, холодные и недвижимые, а абарат вился бы вокруг, высасывая потихоньку кровь.

Вот для чего он всё это терпел.

Оказалось, не только для этого.

Однажды вечером, когда Ирил сидел на берегу, любуясь солнцем, уходящим в море и заполняющим всё вокруг зыбким призрачным светом, тихий шорох за спиной выдернул его из блаженного безделья. Тахор. Обычно он ходит неслышно, а раз дал себя услышать, значит, не по делу пришел.

– Учитель, – не поворачивая головы, поздоровался Ирил.

– Сиди, сиди, – Тахор устроился рядом.

Торк сел и замолчал. Минуты текли, зеленоватое марево обволакивало мир. Но всё ж таки Тахор не был тем, с кем Ирилу комфортно было молчать. Он оставался высшим существом, учителем, наставником, командиром. Он был из мира работы, тренировок, жизни и смерти. Из материального мира. Ему не было места в этом закате. Не то чтобы Ирил переживал, что торк сидит рядом, но молчание тяготило, и Ирил не выдержал. Маленький камешек сам по себе поднялся с края обрыва и, прочертив замысловатую дугу, без всплеска вошел в воду. Круги побежал в разные стороны, нарушая недвижимую гармонию.

Свои способности, позволяющие ему играть с предметами, подбрасывая их, разламывая и трансформируя, Ирил давным-давно спрятал глубоко внутрь: Тахор категорически запрещал заниматься этим без него, а лично возвращался к занятиям очень и очень редко. Он говорил, что с хальер нельзя играть, как с куклами. Еще в самом начале, каждый раз, когда у Ирила получалось что-то против его воли, как тогда, с горшками, Тахор свирепел. Наказание за хальер было не в пример тяжелее, чем за всё остальное. Вот и пришлось забыть о своих способностях. Но только не сейчас. Сегодня другой случай. Это его закат, и торку нечего здесь делать.

Смотря на разбегающиеся по воде круги, Ирил инстинктивно сжался. Вот сейчас ему прилетит… Но Тахор, как ни странно, заговорил по-другому. Мягко и негромко. Ирил напрягся, не в стиле учителя было так разговаривать.

– Ты знаешь, мальчик, почему я не учил тебя никогда вот таким вещам? – Тахор не повернул головы. Так и остался сидеть – уродливый профиль на фоне волшебного зеленого заката.

– Нет, – Ирил затаил дыхание. Никогда раньше торк не поднимал тему хальер. Запрещал – и всё. Без объяснений. – Вы не говорили об этом, учитель.

– Правильно, – Тахор неспешно достал из кармана трубку и начал набивать её табаком. Ирил уже знал, что у торков курение трубки считалось принадлежностью к сословию сараси («уважаемый» на торкване), боевому дворянству торков. Тахор никогда не рассказывал про Желтый Лепесток, но по многим и многим мелочам Ирил давно понял, что в своё время торк занимал там далеко не последнее место. – Правильно. Потому что я не шаман, а учить тебя чему-то, не будучи в этом мастером, неправильно. Вобью тебе не те рефлексы, а они потом тебе жизни будут стоить.

Он помолчал, раскуривая трубку. Закат умирал, оставляя за собой тихую дымку чего-то рвущего сердце. Неяркие звезды Севера потихоньку отвоевывали у уходящего солнца темнеющее небо.

– И еще одно обстоятельство есть, – торк вроде негромко сказал, выдыхая дым, но Ирил подпрыгнул. Слишком резко хриплый каркающий голос прорезал тишину вечера. – Тебе не место здесь, мальчик.

Ирил открыл было рот…

– Молчи, – остановил его Тахор. – Не тебе – рыбаку Ирилу, а тебе – халь Ланья. Сколько халь ты видел за свою жизнь?

Ирил задумался:

– Ни одного.

– Именно, – торк опять недвижимо всматривался в скрывающееся за горизонтом солнце. – И не потому, что здесь их нет.

Он опять замолчал. Ирил затаил дыхание. Тахор никогда с ним не разговаривал так. Все эти годы торк просто говорил, что делать, а что – нет. Указывал на ошибки, заставлял тренироваться и исправляться. Приказывал, ругал, хвалил. Но никогда не разговаривал как с равным. Пусть младшим и менее опытным, но равным. Сейчас что-то изменилось. Ирил столько ждал этого момента – и вот он пришел. По идее, его должна сейчас переполнять гордость: заслужил, смог, добился. Но радости не было. Ланья поискал внутри причину, не нашел и задумался, глядя на неподвижного Тахора: этот откровенный разговор, это хорошо или плохо? Вечер перестал казаться таким чарующим.

– Давным-давно, – торк перевел взгляд на Ирила, – Старшие Расы пришли в Клевер именно через Пестик. Откуда они пришли, почему не вернулись обратно и что они оставили за спиной, сейчас не скажет, наверное, никто. Может, правители и знают, но я тебе не скажу – это точно. Суть в том, что в Пестике хальер столько, что силы любого мага увеличиваются неимоверно. С одной стороны, вроде бы счастье. Плохо ли иметь много силы? А с другой… – он усмехнулся, глядя на недоверчивое лицо Ирила. – Не веришь?

Ланья помотал головой. Он себе плохо представлял, где тут зло. Да если бы он имел хоть вполовину столько сил, сколько легендарные халь Клевера… Тот же Зеленый Принц или Принц Лианы зол-италь Сандель, например. Сидел бы он тут…

– Всё хорошо в меру, – Тахор опять посерьезнел. – Когда ты поднимаешь чашку с водой, ты не задумываешься о силе, которую нужно на это потратить. Ты знаешь, сколько она весит, и тело делает всё само. А теперь представь: ты берешь огромную кружку, полную воды, и несешь ко рту. А она пустая, да еще и сама невесомая… В лучшем случае ты смешно махнешь ею, а в худшем – получишь по зубам. Больно. Так же и с хальер. Каждому халь здесь нужно сдерживаться постоянно. Ежеминутно. Чтобы не допустить катастрофы. И Старшие Расы ушли отсюда. В Лепестки. А Пестик остался. Для тех, кто не умеет работать с хальер. Для горячих голов, не нашедших себе места в обычной жизни Лепестков. Они назвали себя вольдами.

– А?.. – вскинул голову Ирил.

– И для людей, – почти обвиняюще ткнул в него пальцем Тахор. – Вам в Огненном Лепестке не досталось вообще ничего, поэтому те крохи хальер, которые ты выцарапываешь из себя, здесь превращаются в то, что вы называете магией.

Он опять замолчал, вглядываясь в отсвет утонувшего солнца. Молчал он долго, но Ирил не решился поторопить наставника. Наконец торк очнулся. Он пососал погасшую трубку, сплюнул и задумчиво потеребил боевой султан из волос, неизменно затянутый на темени.

– И все-таки что-то они здесь оставили, – задумчиво протянул он. – Территории что-то хранят. И океан хранит. А Твари охраняют.

Молчание.

– А халь здесь нет. И Старшие Расы договорились, что их здесь и не будет. Я не знаю, почему так произошло, мальчик, – он пристально взглянул на Ирила. – Но знаю, что Лепестки проверяют Пестик регулярно. И забирают отсюда всех халь.

– Куда? – вырвалось у Ирила.

– Куда-то, – пожал плечами торк. – К себе, наверное, куда еще.

– А людей?

Тахор нахмурился:

– Про людей ничего не знаю. У меня не было знакомых халь из ваших. И не слышал я ничего про вас. Так что про людей – это ты сам выяснишь.

– Они придут за мной? – тихо спросил Ирил.