Отпуск на всю жизнь (СИ) - "Генрих" Страница 4

– Эльвира, не успели! Я говорила тебе, раньше надо было с рынка сваливать!

– Глупышка ты, – хихикает мачеха, – через пять минут перевернёшь, а ещё через пять следующую порцию закидывай. Караси хороши, когда горячи.

О, как! Выходит она идеально время подгадала. Приходит муж, пока переоденется, помоет руки, как раз всё подоспело. С пылу, с жару прямо на тарелку.

– Чем это у вас так вкусно пахнет? – заглядывает откровенно заинтересованный мужчина. Эльвира трётся рядом, оттесняет его вон.

– Иди-иди, приводи себя в порядок, – тут же получает поцелуй в шею и прихват сильной рукой за талию.

– (Ш-ш-ша…), – шипит Дана.

– (В лоб щас закатаю), – холодно предупреждаю я, – (Что тебе не нравится? Радовалась бы за отца, идиотка!)

Кажется, будет у нас ещё серьёзный разговор. Зато минует угроза другой опасной беседы на тему моего хамского поведения.

– Девочки, я гляжу, вы сегодня не ссорились? – расслабленный видом аппетитной, парящей сводящими с ума запахами рыбной горки, спрашивает «отец».

– С какой стати? – делаю удивлённый вид.

– Ну… и раньше вроде причин не было, – папахен (это словечко из лексикона Даны) по виду уже жалеет, что это разговор затеял, но как закруглить, не знает.

– Были, – не соглашаюсь я, – Эльвира показалась мне чересчур красивой. А потом подумала: кому такую, как не тебе.

«Отец» хмыкает и принимается за карасиков, мачеха слегка краснеет. Говоря по существу, это совсем не комплимент. Я успела заметить, какая роскошная у неё фигура. Теперь всё, я могу из неё верёвки вить.

Тылы я себе обеспечила, – думаю я, намывая посуду. Но со своей штрафной командой разобраться, чую, будет намного сложнее. Экс-хозяйка моего тела доверху набита какими-то идиотскими комплексами.

Когда выхожу в общую комнату, вижу довольного жизнью «отца», привольно развалившегося в большом кресле. Эльвира примостилась к нему на колени, обняв за шею. Идиллия.

– Дана, как у тебя со школьными делами? – для Даны вопрос жутко неприятный. Но не для меня.

– Полный швах, пап, – сдаю Дану по полной программе, – Если ещё немного «постараться», меня на второй год оставят.

– Дана! – «отец» поражается новости, моему спокойствию и других слов не находит. Наверное, только нецензурные в голову лезут. А как же! Он в своё время окончил привилегированный лицей на «отлично», университет с «красным» дипломом (интересные у них тут градации), а дочка на трояки школьную программу отработать не может.

Эльвира смотрит со смесью сочувствия и сожаления.

– Дочь, может тебе репетитора нанять? Только скажи, – предлагает «отец».

– Сразу по пяти или шести предметам? – хмыкаю я, – Не надо. Сама разберусь, хотя…

Задумываюсь, бесцеремонно обыскиваю память Даны. С точными науками я разберусь без проблем, они в наших мирах очень похожи. Всякие биологии и химии тоже не препятствие.

– По английскому репетитор не помешает. Если не будет, сама разберусь, но было бы легче.

«Родители» переглядываются, «отец» смеётся и почему-то с чувством облегчения.

– С английским репетитором всё элементарно. Эльвира лингвистический университет окончила и как раз переводчиком работала. В том числе, с английского.

Ух, ты! Неожиданно. Неожиданно и здорово. В моём родном мире я знала три языка кроме родного, но ни одного похожего на здешний английский. Если так…

– Если так, то не вижу никаких препятствий учёбу подтянуть.

– Закончишь без троек, с меня подарок, – он пробует меня мотивировать, да только ничего не выйдет.

– Не получится, пап. У меня есть четвертные двойки, тут даже пятёрки за последнюю четверть и за экзамен могут не помочь. И не по всем предметам есть экзамены.

– Хорошо. Последнюю четверть без троек и экзамены по высшему разряду, – «папахен» снижает планку до уровня хотя бы теоретически возможного.

Условия приняты к сведению, можно уходить в свою комнату. Время к восьми вечера, а дел выше крыши.

Около десяти ко мне заходит «отец». Эти два часа я провела очень продуктивно. Внимательно, где прочла, где пролистала учебники по математике. Ну, что сказать? Эта наука не сильно отличается от своей сестры из моего мира. Частенько, примерно в трети от всего списка, не совпадают имена, которые дают теоремам и терминам. Ещё треть условно совпадают, разница, видимо, возникла из-за тонкостей произношения. Остальное – знакомо. Краткий вывод: справлюсь быстро. Через неделю-другую мои знания будут соответствовать высшему баллу.

«Отец» кладёт мне руку на плечо, смотрит из-за спины на раскрытый сильно к концу учебник.

– Решила за ум взяться? Ты меня настолько радуешь, что я бояться начинаю. Так и просится вопрос, что с тобой случилось?

В уме мужику не откажешь. Только у меня ответа нет. И что делать? Дана спряталась, никакой от неё помощи. Всё правильно, создать себе и близким кучу проблем, а потом забиться в тину вот её фирменный стиль. Ничего, будет у меня с ней ещё разговор, от меня-то ей не спрятаться. Но в памяти кое-что нашлось, забавная короткая история, анекдот. Так здесь называют особую короткую форму народного устного творчества.

– Пап, ты ж сам ответил! Решила за ум взяться. А разве ты этого не хотел?

– Ещё как хотел, только раньше для тебя существовали только твои хотелки, – он кладёт на другое плечо вторую руку.

– Не знаю я, почему вдруг до меня что-то дошло, – пожимаю плечами, – Ты, пап, взрослый, ты и думай, что такого со мной случилось. А мне некогда голову всякой ерундой забивать. Мне есть над чем её поломать.

Я киваю на стопку учебников, «папахен» озадаченно хмыкает. А мне не только над школьными пробелами еще работать. У меня из-за оконной решётки осторожно выглядывает мордашка этой придурочной. С ней вот что делать?

– Хватит на сегодня, – он гладит меня по голове, – ложись спать, завтра в школу.

– Нет. Завтра я в школу не пойду, – мотаю головой, – и послезавтра тоже. А вот в понедельник со всем моим удовольствием.

– Это почему?

– Всего лишь вопрос эффективности, – начинаю объяснять расклад, как я его вижу, – В школе мне самостоятельно и с максимальной отдачей заниматься не дадут. Даже у профильного учителя возникнут вопросы, если он увидит, что я штудирую начало учебника или вообще за предыдущий год. Заставит текущие задания выполнять, к доске вызывать. Одноклассники будут разговорами отвлекать. Перемены и время дороги до школы тоже впустую. Нет, я дома быстрее пробелы ликвидирую.

– Только не переусердствуй, – советует «отец», – Соблюдай школьный распорядок, делай перерывы каждые сорок пять минут. Интеллектуальное истощение штука очень неприятная.

А вот это ценный совет! Он уходит, а я думаю. Ресурсы и возможности Даны не впечатляют. Я и физически чувствую себя, как в цепях или после тяжёлой болезни. Слабосилок она, во всех отношениях. Так что и завтрашнее утро мы встретим даже не зарядкой, а полноценной тренировкой.

Ну, и на сладкое. С лязгом открывается и закрывается стальная дверь. Дана испуганно отпрыгивает от меня в дальний угол.

– Скажи-ка мне, мелкая тварь, про какие ещё проблемы я не знаю?

Молчит, только глазками испуганно хлопает.

– Рассказывай про школу!

– Ты ж сама можешь всё посмотреть.

Это так и не так. Посмотреть могу, но со своей стороны, а мне надо через её глаза, условно говоря. Дана, сначала в стиле тык-мык, но всё дальше, тем бойчее, начинает повествование. Стараюсь спрятать издевательскую усмешку, а то собью её с колеи. Дана – идеальная иллюстрация для тех из нашей расы, кто людей презирает. Доминирующая у нас точка зрения. Слушая эту малолетнюю дурочку, приходится постоянно с собой бороться, чтобы не поддаться эдакому внутреннему расизму. Иначе я здесь просто не приживусь. Да и неправильно это. Она во многом ещё ребёнок, то есть, неполноценна по определению. Как будто у нас по-другому. Понятие совершеннолетия у нас тоже есть.

У этой дурочки все вокруг во всём виноваты. Все, кроме неё самой. Учителя, соученики, соседи, родители. Только она одна во всём белом и красивая.