Я упал под Барнаулом (СИ) - Бариста Агата Страница 4

За городом снег был ещё в силе, сугробы стояли насмерть, и Марисабель только войдя во двор увидела, что на заснеженном крыльце дачки раскинув руки лицом вниз лежит человек. Она подбежала, увидела светлое, но изрядно перепачканное грязью длинное пальто, с усилием перевернула лежавшего и разглядела, что это кто-то ей незнакомый, с длинными спутанными волнистыми волосами, с бледным осунувшимся лицом бродяги, на котором пробивалась редкая золотистая щетина, и страдальчески сжатыми губами. Марисабель потрясла его за плечи, нерешительно похлопала по щекам, поняла, что у незнакомца жар, как вдруг он открыл глаза, оказавшиеся серо-голубыми и совершенно сумасшедшими, посмотрел на Марисабель и счастливо засмеялся.

— Маша! — сказал он. — Маша, а я теперь падший! Ты прости, что я так долго, — я ведь упал под Барнаулом!

От волнения не удивившись, откуда он знает её имя, и при чём здесь далёкий Барнаул, Марисабель беспомощно огляделась по сторонам, но в этот будний день дачный посёлок был совершенно пуст. Тогда она отперла дверь и волоком затащила мужчину в дом. Тот продолжал бредить, хохотал и сообщил ей, что он теперь пишет стихи.

— Это замечательно, — соглашалась Марисабель, растапливая печку припасёнными с осени поленьями. — Но давайте лучше как-нибудь потом. Сейчас Вам лучше помолчать. Нам ещё выбираться отсюда надо.

— Я тебе обязательно всё прочту, — страстно обещал падший незнакомец, — вот только пойму, с чего начать…. — И он вдруг начинал что-то торжественно бормотать, растягивая слова в сонной манере Беллы Ахмадулиной, уверяя, что это про Машу: шагрень- эбен- и- пергамон- к- тебе- пришли- с- востока- заслышав- звёздный- перезвон- издалека-далёка…

Потом Марисабель отыскала в буфете немного коньяка, оставшегося во фляжке, заварила чай с душицей, добавила коньяк в чай и влила эту смесь в горячечного поэта. Только тогда он немного угомонился, перестал осыпать Марисабель красивыми, но загадочными фразами и через некоторое время смог, опираясь на неё, доковылять до машины.

В машине незнакомец сказал, что его зовут Гавриил, но ему всегда казалось, что раньше его звали Александром, после чего намертво уснул, и потребовалось немало сил, чтобы разбудить его, когда они, наконец, доехали до дома.

И они были очень, очень счастливы — ещё целых тридцать три года.