Тринадцать жертв (СИ) - "Lillita" Страница 4

Шлёпая босыми пятками и придерживая сорочку, всё дальше и дальше по коридорам бежала на голос, даже не задумываясь о том, как найдёт потом дорогу назад, ведь не запомнила даже дороги до столовой. Что уж говорить об ориентации в замке вообще. Но давящий на мозги плач оставался всё таким же далёким, как бы Камилла не спешила. Кажется, она ни на шаг не приблизилась к цели, хотя пробежала уже достаточно. Постепенно в ней пробудилось осознание происходящего. Довольно неутешительное осознание.

Она, одетая в одну лишь сорочку, побежала непонятно куда по коридорам незнакомого замка, услышав голос матери, которой тут, да и где-либо ещё, в принципе находиться не могло. Мало того, этот замок населён магами, о которых почти ничего не было известно, но которые просили ни за что не выходить из комнаты. Камилла раздосадовано ударила кулаком в стену. Как же глупо она поступила! И главное, как теперь вернуться в комнату? В какую сторону идти?

Держась одной рукой за стену, Ками пошла в обратную сторону. В коридорах было очень темно, из-за чего казалось удивительным то, как она ни разу не навернулась при беге, хотя сейчас то и дело спотыкалась о собственные ноги и края ковров. Дойдя до развилки, Камилла задумалась. В какую сторону ей идти? Кажется, придётся действовать наугад. Ну, а раз ничего другого всё равно не остаётся, можно положиться на великую силу детской считалочки. Она ведь не может подвести, правда? Как-никак, народный метод для принятия решения при самых затруднительных выборах. А народ, как он сам любит утверждать, врать не может.

Вздохнув, повернула налево. Хуже ведь уже не станет, правда? Хотя, конечно, на самом деле ещё более худший вариант существует всегда, просто иногда он не случается. Ждёт, так сказать, своего часа, когда произведённый эффект окажется в разы масштабнее. Потому и вызывает подозрение череда удач в жизни. Вот только в случае с Камиллой не скажешь, что так уж сильно ей везло до этого момента.

Впереди возник слабый золотистый свет. Ками остановилась. На этот раз она задумалась над тем, стоит ли идти дальше. Кто знает, каков источник у этого света, не ловушка ли там? Свет дёрнулся, Камилла бессознательно сделала шаг назад, сжав кулаки. Вдруг захотелось бежать. Без оглядки, куда угодно, лишь бы подальше от этого места. И забыть обо всём, как о страшном сне. Бреде, который породила температура. Откуда взялось это чувство страха? Страха, что гнал прочь, и в то же время, сковывал, не давая сдвинуться с места, нормально вздохнуть и ясно мыслить.

Не было слышно никаких посторонних звуков, но вдруг на плечо легла рука. Камилла вздрогнула, резко вдохнув. Напряжённо сглотнув, она попыталась повернуть голову, чтобы посмотреть, кто это, но почувствовала чьё-то дыхание возле самого уха и замерла, почти не дыша. Какое-то время некто ничего не делал, лишь постукивал по плечу пальцами и тихо посмеивался, однако вскоре послышался насмешливый мужской голос:

— Кто это тут у нас, мм? — Незнакомец провёл второй рукой по щеке Ками. — Непослушная любопытная девочка… — кажется, он выпрямился, потому что теперь голос звучал над головой. — Что же это за дети нынче пошли такие? Слушаться? Что такое слушаться? Конечно, гораздо лучше взять и выбежать из комнаты. Ночная прогулка по замку магов — что может быть лучше? — в голосе незнакомца слышалась такая откровенная издёвка в сочетании с презрением, что хотелось сжаться как можно сильнее и просто исчезнуть.

Холодные пальцы спустились со щеки на шею и надавили на ямку выше ключиц. Камилла открыла рот, пытаясь нормально вдохнуть, пальцы надавили сильнее, и она закашлялась. Но это помогло немного прийти в себя. Отдёрнув от шеи руку, Камилла вырвалась и побежала в сторону света. Окажись там хоть сто ловушек, лучше они, чем этот жуткий незнакомец! Кажется, будто сам воздух вокруг него заставляет испытывать чувство беспочвенного страха. В горле до сих пор оставалось какое-то неприятное чувство, сродни тому, что возникает, если там застревает случайно проглоченный леденец.

И всё же, главное отличие света от плача состояло в том, что тот был абсолютно реален и находился куда ближе, чем казалось. В этом Ками убедилась, по невнимательности врезавшись Гленду, которая шла ей навстречу. Вокруг девочки летало много светящихся золотых бабочек, а сама она выглядела крайне обеспокоенной. Схватив гостью за руку, Гленда внимательно посмотрела ей в глаза, после чего одна из бабочек села Камилле на нос и почти сразу исчезла. Вместе с ней ушли и остатки страха, навеянного незнакомцем.

— Ками, что ты тут делаешь? — посмотрев по сторонам, малышка настойчиво потянула Камиллу за собой. — Зачем ты покинула комнату? Нам надо вернуться. Как можно скорее.

— Я услышала плач… Он напомнил мне о матери. Я…

— Плач, крики — что бы это ни было, нельзя обращать на это внимания. Ночь очень обманчива. Пожалуйста, не покидай комнату до утра, — Гленда чуть крепче сжала руку гостьи и замедлилась. Остановившись, прислушалась.

С вытянутой вперёд свободной руки слетела ещё одна бабочка, осветив фигуру незнакомца. Он был высок, неестественно бледен, с тёмными волосами, что отливали зеленовато-синим цветом, черноглаз и с чёрной пятиконечной звездой вокруг левого глаза. Незнакомец улыбался, и эта улыбка выглядела до зубного скрежета мерзкой. Поймав мелькавшую перед носом бабочку, он просто раздавил её, делая шаг вперёд.

— Гленда, милая, — от этого голоса Камилла вздрогнула, узнав того, кто её напугал, — а чего это ты разгуливаешь с нашей дорогой гостьей, которая, почему-то, не сидит в комнате, как ей было велено? Неужели над твоим воспитанием тоже надо поработать?

— Эгиль, отойди. Я провожаю её в гостевую. И давай без трюков, она и так напугана, — Гленда укоризненно посмотрела на Эгиля, который стоял с насмешливым выражением на лице, засунув руки в карманы и расслабившись.

— Конечно, напугана. Потому что плохих детей положено наказывать.

— А, так это твоих рук дело? Что же, возьми с полки пирожок и всё же соизволь пропустить нас. Она завтра уже покинет нас, а ты тут вздумал психику гостье поломать.

— А если не покинет? Или же… — Эгиль цокнул языком и подошёл ещё ближе, — решит разболтать об этом месте, а? Такое сборище магов в покое так просто не оставят, можешь не сомневаться. Лучше избавиться от проблемы до её появление, глупая малышка.

— Прекрати подозревать всех и каждого. Утром поговорим, — Гленда, не отпуская Камиллы, всё же проскользнула мимо Эгиля, чья расслабленность была не более чем притворством.

Немало пропетляв по коридорам, они добрались до гостевой. Сконцентрировавшись на беге, Ками старалась не обращать внимания на крики. Это давалось с трудом. Внутренний голос убеждал не оставаться равнодушной, проверить, что случилось, кому нужна помощь. Но голос разума неустанно повторял: «Это обман. Это обман. Это обман». К тому же, Гленда держала крепко, что мешало вырваться и побежать в другую сторону.

Повторив ещё раз, чтобы Камилла никуда не выходила, Гленда закрыла за ней дверь и ушла. Убедившись, что Ирмелин всё также крепко спит и отсутствия не заметила, Ками помыла ноги и снова легла спать. На этот раз долго ворочаться не пришлось, в сон она погрузилась довольно скоро. Но сон этот был неспокойным. Различные картины-воспоминания мелькали перед глазами, сменяя друг друга. Лес, дом, город, снова лес, коридоры замка, мать в гробу… А потом темнота и голос матери, рассказывающей сказку. Ту самую сказку про духа и хранителей осколков.

Камилла не заметила, как темнота сменилась комнатой, сама же она не стояла больше в пустоте, а сидела в кресле, обхватив коленки руками. Голос матери убаюкивал, неужели снова не удастся дослушать историю до конца? Ками потрясла головой, пытаясь отогнать сон. Испытывать сонливость во сне — это странно даже для неё, но глаза продолжали слипаться. Чтобы хоть чем-то себя занять, пришлось начать осматривать комнату. Но в той не обнаружилось совершенно ничего необычного — всё такое же, каким было дома. Старый, протёртый, но любимый диван, из-за чего его так и не решались заменить, светлые стены, украшенные связанными матерью кружевными платками, а на кресле рядом лежала незаконченная вышивка. Дом. Такой, каким он остался в памяти. Только у окна стояла незнакомая женщина в тёмном платье и с длинными-длинными зелёными волосами с болотным оттенком. Это она, а не мать, рассказывала сказку.