Царевна, спецназ и царский указ (СИ) - Филимонова Наталья Сергеевна Страница 4

— Светик, снеси-ка ее на кровать. На свою положи пока, там разберемся, все одно тебе днем не пригодится. Пусть поспит, болезная.

Мир качнулся и поплыл, но это было уже совершенно неважно. Как и хлопанье крыльев где-то за порогом.

— …На дороге ищут. Действительно царевна Алевтина Игнатьевна, направлялась в Международную академию при Городе-у-Моря на обучение, пропала в пути, предположительно в лесу на территории Тридевятого. Правительнице Наине весть из академии отправили с птицей.

Резкий голос чернявого ввинчивался в наполнявший голову туман. В полусне носатый Ратмир представился Альке огромным комаром-кровососом, трепещущим крылышками и мерзко звенящим, вот сейчас прихлопнуть бы…

— К-кышшш… — пробормотала она.

— Проснулась? — ласковый голос того из богатырей, что был старше других, не оставлял шансов. По ощущениям Алька буквально только что закрыла глаза, а голова как будто стала только тяжелее, но где-то очень-очень глубоко в душе она уже понимала, что отвертеться не выйдет. Это тебе не дома с боку на бок переворачиваться. Помня о множестве незнакомых мужчин, разгуливающих вокруг, спокойно спать дальше все равно не получится. С тяжким стоном царевна приоткрыла глаза, приподнялась, щурясь, а затем и села на кровати.

— Раз проснулась, давай знакомиться, — спокойно и рассудительно продолжал богатырь. — Иди, квасу выпей, спросонок самое то. А до обеда спать не след, все одно не выспишься. Скорее ночью уснешь.

Несколько мгновений Алька еще моргала, опустив голову. Вставать не хотелось — но выбора, кажется, не было. Надо, в конце концов, разобраться, к кому ее занесло. А заодно — помогут ей здесь или… наоборот. Она встала, с усилием расправив плечи и, стараясь не шаркать ногами, добрела до стола, чтобы плюхнуться на лавку. Еды на столе уже не было, но самый молодой из хозяев дома — почти мальчишка — метнулся куда-то и принес кружку с квасом, чтобы протянуть царевне. Она благодарно кивнула и сделала глоток. Остальные богатыри уже сидели вокруг.

— Ну, давай знакомиться, Алевтина Игнатьевна, — молчавший до сих пор главный пристально, не стесняясь, разглядывал ее. — Меня Михайла звать, я старшой отряда. Это Савелий, мой заместитель и главный по хозяйственной части, — Михайла кивнул на того, что выглядел старше других. Савелию было, пожалуй, лет под сорок, а то и поболее.

Алевтина величественно кивнула поочередно Михайле и Савелию. Странно, оба богатыря обращались к ней так, будто она была обычной девицей — может, и из благородной даже фамилии, но никак уж не царевной. Так запросто с ней, кроме Наины да батюшки, никто и никогда не разговаривал. Даже дворовые мальчишки, с которыми тайком дружила в детстве, хоть и принимали ее в свою компанию, но неизменно кланялись и глаза опускали. Богатыри же говорили с ней, как равные, и смотрели прямо в глаза. И почему-то это совсем не коробило, а казалось даже естественным.

— Ратмир — лекарь отряда, — представил Михайла чернявого. Тот лишь слегка высокомерно кивнул. А у царевны будто что-то щелкнуло в голове: лекарь? “Ратмир, слетай…”

— Колдун? — она настороженно переводила взгляд с Михайлы на Ратмира. Правду скажут? Утаят? Колдунов она не любила…

— Маг без диплома, — по тону чернявого было ясно, что обсуждать это он не собирается.

Колдунов-недоучек Алька не любила особенно. Спасибо Наине. Да и, пожалуй, не только она… Кто их вообще любит-то?

Этот-то отчего не доучился? Выгнали, поди? То-то в армию подался, больше нигде, небось, не пригодился!

— Олешек, — самостоятельно представился густым басом следующий богатырь — ростом, пожалуй, чуть пониже Михайлы, но еще больше того похожий на гору. Из тех, про кого говорят “косая сажень в плечах”. Рука в самом узком месте толщиной с Алькину ногу, кажется. А волосы белые-белые, аж льняные. Как и борода. И глаза прозрачные.

— Алеша? — переспросила царевна.

— Не, — человек-гора коротко мотнул головой и замолчал. Будто застеснялся. Но переспрашивать второй раз постеснялась уже Алевтина.

— Анжей, — зеленоглазый молодой богатырь с рыжевато-каштановыми волосами обаятельно улыбнулся и подмигнул. И Алька поневоле улыбнулась в ответ, хотя рыжих вообще-то тоже недолюбливала. Были причины. Надо же, имя-то нездешнее, откуда только взялся…

— Акмаль, — бархатным голосом назвал свое — еще более непривычное — имя следующий богатырь. Алька перевела взгляд на него… и потерялась. Акмаль был совершенно бессовестно красив. Тоньше других, но не угловатый и резкий, как Ратмир, а какой-то гибкий, с текучими плавными движениями, он был так же черняв, но на этом сходство и заканчивалось. Если у колдуна были короткие встрепанные волосы, то этот носил длинный, до лопаток, хвост по восточной моде. Жгучие, чуть раскосые глаза, тонкий нос с едва заметной хищной горбинкой, узкое лицо с острыми скулами — вроде бы по отдельности во всем этом не было ничего особенного, но все вместе смотрелось так, что, глядя на него, даже дышать получалось через раз. Акмаль улыбнулся, и Альке стало совсем жарко.

— Святослав! — сказал кто-то рядом, и царевне пришлось сделать над собой усилие, чтобы перевести взгляд на говорящего. Это оказался самый младший из богатырей — тот, что принес ей кваса и, кажется, тот, на чьей постели она спала. Пожалуй, он был ее лет, а может, и немногим младше, но отчаянно старался казаться взрослым и солидным, надувая щеки, хмуря брови и расправляя плечи. И царевна вдруг заподозрила, что примерно так может выглядеть со стороны и она сама. То есть… нет, ну глупости — не может, конечно! Она царевна, в конце концов!

— Светик! — с ухмылкой подсказал Анжей, и Светик обиженно засопел.

— Святослав в учениках пока, — мягко пояснил Михайла. — Стало быть, будем знакомы, Алевтина Игнатьевна. А теперь расскажи-ка ты нам, как в лесу оказалась, отчего до академии не доехала и что за странные речи про правительницу Наину сказывала.

Алька глубоко вдохнула — и выдохнула. Хлебнула квасу. Вообще-то этот рассказ она готовила давно, но вот так, спросонок, не собравшись с мыслями, объяснить все было не так-то просто. Ведь всякий решит: дурь и блажь девице в голову пришла! Все ведь думают… ай, была не была! Рассказывать, так как есть — с начала!

— Все вы знаете, что матушка моя, царица Анна, родила моему батюшке, царю Игнату, только одну дочь. Я и стала первой наследницей престола. А перед смертью батюшка мой завещал Наине Гавриловне трон хранить — до моего венчания по закону предков. Согласно закону нашему на престол царь и царица могут взойти только вместе. А замуж наследница должна выйти непременно с родительского благословения… Вот только у меня теперь вместо родителей да всей семьи — одна Наинка и есть. Она и должна, выходит, меня на брак благословить. А только не станет она этого делать. И не собиралась никогда. Для того и батюшку околдовала. Все ведь знают, что в академии она ведовству училась, да не доучилась — значит, и клятву особую не давала…

На самом деле будущие колдуны и маги клялись не использовать свои чары во зло еще при поступлении в академию. К обучению допускались лишь те, чье обещание и стремление были искренни — за этим следили специальные артефакты. Только студенческая клятва оставалась до поры на словах — и лишь выпускники, ставшие уже настоящими ведунами, получая диплом, торжественно скрепляли свою клятву магией и делали ее нерушимой. Вот поэтому колдунов без диплома, недоучек и самоучек, все вполне обоснованно опасались — в отличие от дипломированных чародеев, у этих руки не были связаны. Правда, зато и наукой они заниматься не могли, и на работу по ведовской специальности им устроиться было невозможно, да и дела с ними никто не хотел иметь, и во всяком недобром деле их первыми виноватили, а порой и казнили народным судом без всякого следствия.

Но Наинке-то работу искать и не придется. И обвинять ее, кроме Алевтины, некому.

— Не станет она престол отдавать. Выходит ведь как — пока я замуж не вышла, она по царскому указу вроде как вполне законно на троне сидит… правительницей. Вроде как рано мне еще, ума не набралась. А только мне семнадцать лет уже исполнилось, замуж и раньше выходят. Матушке моей семнадцать и было, когда она за батюшку вышла, да и ему немногим больше. И жених у меня есть — Елисей, я его с детства знаю, еще батюшка говорил — жених тебе, мол, растет… только благословения дать не успел.