Эрика Йохансен - Королева Тирлинга (ЛП) Страница 4

― Карлин...

― Пора идти.

Солдаты уже успели подготовить лошадей, когда Келси вышла из хижины. Они смотрели на неё сверху вниз, один или двое с откровенным презрением. Солдат с булавой, Лазарь, и вовсе не удостоил Келси своим взглядом, уставившись куда-то вдаль. Девушка начала взваливать свой багаж на лошадь, чалую кобылу, которая, казалось, была несколько спокойнее, чем жеребец Барти.

― Я надеюсь, вы умеете ездить верхом, Ваше Высочество? ― спросил солдат, державший поводья. В его устах слово «Высочество» прозвучало как ругательство и Келси с силой выхватила у него поводья.

― Да, я поеду верхом.

Она переложила поводья из одной руки в другую, надела свой зелёный зимний плащ и застегнула его на все пуговицы, затем села на лошадь и посмотрела на Барти, пытаясь преодолеть ужасное предчувствие конца. Он состарился раньше времени, но вряд ли что-то помешает ему прожить ещё много лет. А предчувствия и предсказания зачастую ничего не значат. По словам Барти, личный пророк Королевы Морта предсказал, что Келси не доживёт до своего девятнадцатилетия, однако она всё ещё жива.

Келси одарила Барти улыбкой, которая, она надеялась, выглядела исполненной храбростью.

― Я пошлю за вами в ближайшее время.

Он кивнул. Ответная улыбка Барти оказалась светлой, но неестественной. Карлин же так побледнела, что Келси думала, будто та вот-вот упадет в обморок, но в место этого она шагнула вперед и протянула руку. Этот жест был настолько неожиданным, что Келси мгновение стояла ошарашенная, но затем поняла, что должна сделать. Никогда раньше Карлин не держала Келси за руку.

― Со временем ты поймешь, ― сказала Карлин, сжимая руку девушки, ― Ты поймешь, почему все это было необходимо. Остерегайся прошлого. Будь управленцем.

Даже сейчас Карлин не пожелала выразиться ясно. Келси всегда знала, что Карлин не выбрала бы её себе в ученицы, что она разочаровывала Карлин своим своенравием и легкомысленным отношением к той огромной ответственности, которая лежала на её плечах. Келси высвободила свою руку, быстро посмотрела на Барти, и её раздражение прошло. Она плакал, не таясь, и дорожки слёз блестели на его лице. Келси почувствовала, что снова готова расплакаться, но вместо этого взяла поводья и повернула свою лошадь к Кэрроллу.

― Теперь мы можем ехать, капитан.

― Как скажете, Леди.

Он встряхнул поводья и поехал вниз по тропинке.

― Вы все, встаньте в квадрат вокруг Королевы, ― крикнул он через плечо.

― Мы будем ехать до заката.

Королева. Снова это слово. Келси пыталась думать о себе как о королеве и попросту не могла. Она ускорила шаг, чтобы поравняться со стражей, намеренно не оглядываясь. Она обернулась только раз, сразу перед поворотом, и нашла глазами Барти и Карлин, которые все еще стояли в дверях коттеджа и смотрели, как она уезжает, напоминая ей семью старого дровосека из одной давно забытой сказки. Затем они скрылись из виду за деревьями.

Кобыла Келси на поверку оказалась довольно крепкой и уверенно скакала по неровной местности. У жеребца Барти всегда были с этим проблемы в роще; Барти сказал, что его конь был аристократом и всё, кроме прямой беговой дорожки, было ниже его достоинства. Но даже на жеребце Келси никогда не отваживалась отъезжать от коттеджа более, чем на несколько миль. Это было распоряжением Карлин. Всякий раз, когда Келси с нетерпением начинала говорить о том, что находится во внешнем мире, Карлин навязывала ей необходимость в скрытности и напоминала ей о важности унаследованного ею титула Королевы. Карлин не выносила страха неудачи, который проявляла Келси. Карлин и слышать не хотела ни о каких сомнениях. Задача Келси состояла в том, чтобы учиться и быть довольной вдали от детей, других людей, вдали от внешнего мира.

Однажды, когда Келси было тринадцать, она как всегда поехала в рощу на жеребце Барти и заблудилась в незнакомом лесу. Она не запомнила, сколько деревьев и ручьев она прошла. В итоге она стала ездить по кругу и уже собиралась заплакать, как вдруг посмотрела на горизонт и увидела дым, идущий из трубы, в ста футах от нее.

Подъезжая, она заметила коттедж, не такой богатый, как у Барти или Карлин, и сделанный не из камня, а из дерева. Перед коттеджем двое мальчиков помладше Келси играли воображаемыми мечами, и она наблюдала за ними долгое время, ощущая осознание того, что они были абсолютно по-разному воспитаны. До этого момента она не задумывалась, что дети могут жить как-то по-другому. Одежда мальчиков была потрёпанной, но их рубашки с короткими рукавами, едва закрывавшими плечи, выглядели удобными. Келси было дозволено одевать лишь рубашки с высоким воротником и длинными рукавами из плотной ткани, чтобы у прохожих не было возможности увидеть её руку или ожерелье, снимать которое ей было запрещено. Она подслушала их болтовню и поняла, что разговаривать они умеют только на языке Тирлинга; ни одного из них не усаживали каждое утро заниматься грамматикой. И хотя была уже середина дня, они не были в школе.

― Ты Морт, Эмметт. Я Тир! ― провозгласил с гордостью старший мальчик.

― Я не Морт! Морт маленький! – закричал тот, что помладше. – Мама говорила, что ты должен иногда позволять мне быть Тиром!

― Прекрасно. Ты Тир, но я использую магию!

Посмотрев некоторое время на этих мальчиков, Келси осознала разительное отличие, привлёкшее её внимание: эти дети были друзьями. Она находилась от них всего в пятидесяти ярдах, однако дружеские отношения между ними дали ей понять, насколько далека она от них: возможно, так же далека, как луна от земли. Это ощущение отдалённости ещё больше усилилось, когда их мать, пухлая женщина без намёка на величавую красоту Карлин, вышла на улицу, чтобы позвать их к обеду.

― Ох! Мартин! Идите умываться!

― Нет! ― ответил младший, ― Мы ещё не закончили.

Тогда, подобрав палку из вязанки дров на земле, мать ворвалась в их игру и атаковала обоих мальчиков, которые хихикали и визжали. Наконец, мать остановила своих сыновей, притянула их к себе и пошла в дом, не выпуская их из объятий. Сумерки сгущались, и хотя Келси понимала, что ей следует найти дорогу домой, она не могла перестать думать о только что увиденной сцене. Карлин не выказывала тёплых чувств даже к Барти, и лучшим, на что Келси могла надеяться, была улыбка. Да, она была наследницей трона Тира, и Карлин постоянно твердила ей, что это великая честь и большая ответственность. Но всё то время, пока она ехала домой, Келси не могла отделаться от чувства, что у этих двух детей было нечто большее, чем у неё.

К тому моменту, когда она наконец добралась до дому, обед уже закончился. Барти и Карлин были обеспокоены; Барти немного поругался, однако Келси смогла заметить облегчение в его лице, и, прежде чем отправить девушку наверх в комнату, обнял ее. Карлин лишь пристально посмотрела на Келси, а затем сообщила, что все привилегии, касаемо библиотеки, отменены на неделю. В ту ночь Келси лежала в постели, пораженная открытием, что она была чрезвычайно, чудовищно обманута. До этого дня Келси по-настоящему не думала о Карлин, как о своей приемной матери. Но теперь она понимала, что у нее вовсе нет матери, только холодная пожилая женщина, которая лишь требует, но не даёт ничего взамен.