Александр Прозоров - Креститель Страница 4

Как ведун и полагал, желтенькие цветки чистотела попались ему на глаза уже минут через десять. Он ощипал несколько листочков, ковырнул из земли щепоть торфа и вернулся к боярину Радулу, который уже успел насбивать с деревьев сухих нижних веток и запалить у самого берега скромный костерок.

Середин развязал узел с кузнечным инструментом, достал лопатку для углей, кинул все приготовленные компоненты на нее и придвинул к огню, следя, чтобы травка, торф и костяшка грелись, но не сгорели. На хорошем жаре процесс шел быстро. Примерно через полчаса Олег смог без особого труда растереть рукоятью ножа в мелкий порошок кость, а торф и листья пропустил просто между пальцами. Затем смешал все в единую массу и направился к концу тропинки:

— Как Ярило красное на небо поднимало, свет пускало, закоулки открывало. Закоулки черные, закоулки белые, норы глубокие, гнезда высокие. Как птице с гнезда под Ярилом далеко видать, так бы и мне всё видеть. Как чистотел тело чистит, так бы и землю сию от черноты избавил, свету открыл… — Ведун ухватил щепоть наговоренного порошка и, просыпая перед собой, сдул его к краю берега.

Простор впереди заплясал, задергался, словно разрываясь на лохмотья, и метрах в трехстах проявился поросший ольхой и березами горбатый остров, на котором стояли два сруба, навес и горел костер, пуская к небу сизый дымок. Несколько мужиков в серых рубахах сидели у очага, передавая по кругу большой козий мех. Видать, ждали, пока спечется что-то, а пока пивком баловались. Еще трое стояли на берегу и без всякой опаски наблюдали за манипуляциями Середина и стараниями Радула, что продолжал ломать хворост для костра — про запас.

— Они думают, мы их не видим, боярин, — оглянулся на товарища Олег.

— Ух ты! — восхищенно охнул богатырь, подняв голову. — Снял, стало быть, заклятие колдовское? Ай да ведун, ай да молодец!

— Толку-то? — пожал плечами Середин. — Пути на остров мы всё едино не знаем. Наугад через такие окна сунешься — и семи шагов не проживешь. А ночевать здесь я ни за что не останусь, и тебе не дам. Не знаю, как душегубы тут договорились, но нас до рассвета нежить точно изведет, не сдержу. Так что в засаде мы тут тоже засесть не сможем. Разве только у россоха, что на холме. А до него версты две. Такую засаду обойти проще простого.

— Эт-то точно, — кивнул боярин, отходя к коню.

Он снял крышки с колчанов саадака, вытащил из кармашка на его боку серебряный с чернением браслет и серебряное же кольцо с глубокой бороздой посередине. Браслет нацепил на левое запястье, кольцо натянул на большой палец правой. Аккуратно вытянул из лубья поблескивающий золотистым лаком лук, словно составленный из двух толстых, круто выгнутых луков, соединенных короткой прямой кибитью. Середин изумленно закашлялся: толщина плеч лука почти вдвое превышала ту, что была у купленного им в Изборске. Но если сила натяжения даже на его луке была, на глазок, килограммов пятьдесят-шестьдесят — то сколько же тогда в этом? Четверть тонны?

На острове пока никакого беспокойства не ощущалось. С одной стороны, разбойники пребывали в уверенности, что парочка на берегу их не видит сквозь навороженный колдуном морок, с другой — приготовления Радула до поры скрывал широкий бок богатырского коня. Между тем боярин взял лук в руку, проверил кольцом натяжение тетивы, перекинул колчан на седло, чтобы удобнее было выдергивать стрелы, повернул голову к острову, примериваясь для стрельбы, коротко выдохнул…

Трень… Трень… Трень… Трень… Трень…

Стрелы устремлялись к острову с интервалом в секунду, с тихим зловещим шелестом разрезая воздух. Из троицы на берегу двое татей осели, пробитые навылет, и только после этого последний осознал опасность и дернулся в сторону. Предназначенная ему вестница смерти на всю длину вошла в землю, а боярин мгновенно перевел взгляд к костру. Один мужик упал вперед, лицом в огонь, второй отвалился на бок. Оставшиеся вскочили, непонимающе оглядываясь, и это стоило жизни еще троим: вжик, вжик, вжик…

Наконец послышался испуганный крик, душегубы припустили на противоположный берег, за холм. Богатырь же продолжал мерно работать, опустошая колчан. Правда, теперь, при стрельбе по движущимся мишеням, точность его руки и глазомера начала давать сбои. Вот один из разбойников, который убегал, пригнувшись, от костра, свалился и вместо того, чтобы замереть, забился на земле, держась за высунувшийся меж ребер наконечник. Вот другой упавший вскочил и, приволакивая ногу, продолжил бегство. Третий, пришпиленный стрелой к дереву, заорал дурным голосом, не желая уходить к Калинову мосту.

Наконец боярин замер, удерживая в кулаке наложенную на тетиву стрелу и оглядывая затихший остров. В этот миг кто-то полуодетый высунулся из двери сруба, видимо привлеченный недавним шумом. Понять, что случилось, он не успел: тренькнула тетива, кратко шелестнула стрела — и широкий стальной наконечник впился ему в ухо, обрезая жизненный путь. И опять над болотом повисла тишина.

— Эхе-хе-х, — помотал головой Середин, в глубине души даже жалея попавших, как кур в ощип, разбойничков. Сидеть под прицелом и не иметь возможности чем-либо ответить — удовольствие куда как ниже среднего. — Меда с пирогами достать, боярин?

— Не, ведун, — отмахнулся богатырь. — Надобно сперва татей извести.

— Как знаешь. — Олег достал из котомки один из расстегаев, которыми в достатке снабдили их крестьяне, глиняную флягу с хмельным медом и уселся на подгнивший ствол недавно упавшей березы, наблюдая за дальнейшим развитием событий.

С одной стороны, шансов хоть как-то навредить киевскому ратнику у татей не было. Лук — это ведь не винтовка, с которой только и дела, что на цель наводи да гашетку нажимай. Тут помимо точности силушка изрядная нужна, чтобы стрелу до цели добросить. Опять же, хороший боевой лук немалых денег стоит. Вряд ли такая драгоценность найдется в обычной придорожной банде. А всякие дешевые поделки из ясеня, вяза, акации или тиса — на приличной дистанции только комаров годятся смешить. С другой стороны, прохода на остров они с Радулом не знают, а разбойники не такие дураки, чтобы добровольно под выстрел высовываться. Будут теперь до самой темноты за земляным горбом прятаться. И не выковыряешь их никак…

— Ведун, — покосился на него боярин, — не в службу, а в дружбу. Выдери мне пару пучков моха.

— Щ-щас… — Олег торопливо заткнул флягу, запихал в рот остатки пирога потянулся к ближайшей осине, под которой выпирал толстый слой серого болотного мха.

— Ага, — кивнул воин. — В правой сумке туесок посмотри, березовый. Деготь я там от мора всякого вожу.