Марина Ефиминюк - Правила жестоких игр Страница 4

Мобильный телефон снова пискнул, нетерпеливо доставляя очередное сообщение.

«Усердные студенты попадают в ботанический ад!» – писал Паша.

Я быстро ответила, чуть ухмыляясь: «Ад – это бухгалтерия, и ты в нем работаешь главным чертом».

– Хорош, да? – Донесся до меня едва разборчивый шепот Катерины.

– Ты про Мерседес? – На всякий случай уточнила я, рассеяно покосившись на низенький автомобильчик.

– Да, нет. Про него. – Сквозь зубы заговорщицки пробормотала девушка и куда-то незаметно ткнула пальцем.

Телефон снова звякнул, отвлекая внимание: «Да, ты сегодня ядовит, брат!» – хохотал Паша. Походило на то, что вместо сведения кредита с дебитом в командировке на Чукотке приятель развлекался, закидывая меня ироничными посланиями.

– А про это… – Громко фыркнула я, не замечая рядом хозяина машины, и добавила совершенно искренне: – С тачкой парень – зефир в шоколаде, а так кофе без кофеина.

Блондин, явно услыхавший мое замечание, прибавил шагу, обгоняя нас. На красивом лице нарисовалась досада. Мы переглянулись с Катериной и, сконфузившись, захохотали.

– Твоя футболка отомщена. – Выдавила она.

Мы как раз поднимались по ступеням, стараясь не толкать зазевавшихся учеников, как мои ноги странным образом переплелись, словно по чужому велению, и земля подскочила к носу. Новая знакомая подхватила меня под локоть, не давая упасть. Телефон, будто живой, выскользнул из рук и грохнулся на каменную лестницу, рассыпавшись на части. Батарея отлетела, на экране прочертилась неровная трещина.

– О! Только не это! – Простонала я, присаживаясь, чтобы поднять аккумулятор. Студенты недовольно огибали меня, стараясь не толкнуть.

– Отлично смотришься. – Услыхав насмешливое замечание, я едва успела одернуть протянутую руку. Блондин практически отдавил мне пальцы начищенным ботинком, и хлопнул перед носом тяжелой деревянной дверью в здание.

– Здрасте. – Постучавшись, я заглянула в приемную деканата.

За столом сидела девица-секретарь с коротким осветленным ежиком на голове. Она оторвалась от созерцания карточного пасьянса на мониторе компьютера и томно уставилась на меня из-под тяжелых угольно-черных ресниц.

– Сегодня студенческие билеты первому курсу вручали. Я опоздала, хотела свой забрать. – Пояснила я и неловко протиснулась в приоткрытую тяжелую дверь.

– Имя. – Сладко протянуло неземное создание, для чего-то вытянув блестящие губы трубочкой. Ее глаза зацепились за татуировку на моей руке, изучая буквы, словно все предплечье покрывали матерные слова.

– Александра Антонова. – Отрапортовала я, готовая выложить при необходимости адрес и номер страхового полюса.

Пальчики с длиннющими розовыми ноготками долго искали буквы на клавиатуре, нарезая над кнопками несмелые круги, потом имя набралось. Глаза недоуменно пошарили по экрану, выискивая подтверждение моих слов. Девица нахмурилась, склонив голову набок, и следить за ее манипуляциями с каждой минутой становилось смешнее. Видно, наверху надо мной сжалились, впервые за последние четыре года, и не пожелали познакомить лично с главой факультета в самый первый день.

– Ах, вот! – Просияла секретарь и вытащила из ящика стола студенческий билет. – Ты единственная не пришла.

– Пробки. – Не моргнув глазом, соврала я и быстро сцапала серую корочку. На вкладыше имелась моя фотография, стояла печать института и роспись декана в строчке первого курса.

Шла уже середина занятия по латыни, когда я, долго блуждая по бесконечным коридорам, заполненным гудящими студентами, все-таки разыскала аудиторию.

Преподаватель – невысокий мужчина в очках с толстыми стеклами и внушительной залысиной на макушке стоял посреди класса и тыкал испачканным в мелу пальцем в облупившийся потолок, что-то вдохновенно втолковывая неразумным чадам. Группа сидела крайне смущенная, переводя затуманенные взоры с пальца учителя, похожего на чудище лесное, на свисающие лопухи побелки.

– Извините. Я могу войти? – Стоя в дверях, спросила я на отличном латинском языке.

– Кто такая? – Буркнул преподаватель, медленно поворачиваясь.

– Александра Антонова.

Мое появление разрядило испуганную тишину. Класс загудел и зашептался, с интересом изучая всклокоченную ярко-рыжую конопатую девицу, возмутительно опоздавшую на сорок минут.

– Проходите, но я вас запомнил. – Буркнул преподаватель, провожая меня прищуренным взглядом, пока я усаживалась на свободное место и доставала тетрадь для конспектов.

– Ее сложно не запомнить. – До меня донесся сдавленный смешок, заставивший скрипнуть зубами. Учитель обвинительно прищурился, за толстыми линзами глаза превратились в точечки, и шутник тут же примолк. Глупые шутки меня утомляли больше авто сигнализации чужой машины, неожиданно заоравшей ночью под окном.

В любом случае, на протяжении оставшегося времени мне удалось понять, что, похоже, латынь я знала лучше, чем учитель. После трех лет медицинского института, многих ночей, наполненных зубрешкой непонятных слов, латынь меня по-настоящему заинтересовала, превратившись из мучения в удовольствие. Отчего мне не пришло в голову просто сдать в деканат выписку, что у меня уже имеется оценка по предмету?

Английский тоже проблем не вызвал – в наше время только ленивый не знал языка. Похоже, подобным образом думала вся группа, вводя в смущение заикающуюся молоденькую преподавательницу, трясущейся шариковой ручкой тыкавшую в плакат с сопряжениями глаголов.

После аварии от физкультуры меня освободили бессрочно, поэтому я только занесла справку на кафедру, сдержано поздоровавшись с тренером, из-под футболки которого агрессивно выпирали мускулы. Он оглядел меня с нескрываемым интересом и даже попытался улыбнуться, отчего бедолагу перекосило. Видно, лицевые мышцы он тоже накачивал стероидами.

Освободившиеся полтора часа стали долгожданной паузой в насильственном заколачивании новых знаний. Прохладный уличный воздух освежил и развеял зарождавшуюся в груди панику от закрытых помещений. Мучаясь от головной боли, я побрела в кафе с поникшими искусственными пальмами на входе, замеченное еще утром.

Маленький зал вмещал всего с десяток столиков, накрытых белыми в красный горох скатертями, и большую барную стойку, где из-под прилавка продавали крепкие напитки, несмотря на строгий запрет ректора. Пахло едой и сигаретным дымом, уплывавшим к потолку сизым туманом. Под негромкую музыку студенты прогуливали занятия. Подхватив стаканчик с чаем, я огляделась, надеясь разместиться с комфортом, но веселившиеся компании расположились, похоже, надолго, с чувством и смаком празднуя первый учебный день. Единственное незанятое место нашлось в самом углу кафе, но за дальним столиком, уложив ноги на стоявший рядом стул, что-то увлечено читал блондин, по утру окативший меня грязью.