Майя Ахмедова - Ледяная Королева Страница 4

— То-то я смотрю — ты даже вовремя дышать забываешь… Чего вдруг тебя так приморозило?!

— Элеонора! — торжественно сказала я, не отрываясь от созерцания картины. — Помнится, не прошло и часа с тех пор, как ты в три тысячи пятнадцатый раз только на этой неделе высказала пожелание хоть одним глазком взглянуть на мужчину моей мечты? Твое желание исполнилось — можешь смотреть! И не одним глазком, а сразу всеми, сколько есть!!!

Подруга, только что приподнявшая крышку древнего сундука, разжала руки — по чердаку прокатилось гулкое эхо, как от выстрела.

— С ума сойти! Неужели…

— Да! Вот он!

Я повернула холст изображением к ней. Подруга дотошно и пристально исследовала картину и вскинула на меня глаза, полные искреннего недоумения.

— С каких это пор тебя интересуют седые угрюмые типы с кровожадными наклонностями?!

— Нет, подруга, ты кругом промахнулась! — покачала я головой, расстилая находку на свободном участке пола и задумчиво ее разглядывая. — Во-первых, он вовсе не седой.

— А какой же?

— Седина только на висках. — Кончики моих пальцев осторожно прошлись по запыленному полотну. — Видишь, совсем белые пряди. А волосы — просто серебряные. Да еще как выписаны, сразу видно, что густые и шелковые, так бы и запустила руки!

— А тебе бы все бы руками бы мацать!

— Чем же еще мацать — ногами? — хмыкнула я. — Или зубами?! Насчет кровожадности тоже перебор. Он совсем не рад, что пришлось эту милую тварюшку завалить, просто делает грязную, тяжелую работу, потому что, видимо, больше некому. Или выхода другого не было. И он вовсе не угрюмый, скорее сдержанно-суровый, немного усталый и с какой-то болью в душе…

— Ну и фантазия у тебя!..

— Да это же все по лицу и глазам прочитать можно, сама посмотри!

Норка только рукой махнула:

— Боюсь, я недостаточно умелая читательница. С живыми-то разобраться не всегда получается, а уж с картиной… Да еще настолько запыленной!.. Не всем же повезло с предками-экстрасенсами!

Я пропустила шпильку мимо ушей, не в силах оторваться от находки.

— Ты только взгляни на лицо: никакого тебе женоподобия или слащавой смазливости — этакая благородная и выдержанная мужественная красота! Разве что глаза… цвет не разобрать. Кстати, всегда в подобных случаях задавалась вопросом: на кой бы это мужикам настолько роскошные ресницы? И соболиные брови… А стать — взгляни! А фигура!.. Причем никакого перекачанного «мяса», вообще ничего лишнего! Да все греческие боги, вместе взятые, могут от зависти удавиться, хором или в порядке живой очереди!..

— Надо же, как тебя разобрало — слов нет, одни восклицательные знаки! — подивилась Норка, перетряхивая между делом ворох каких-то бебехов, и подзадорила: — Ну-ну, что там еще у него имеется?

— Еще? Много чего… Кстати, всякое там «хи-хи» культурно и предусмотрительно прикрыто меховыми штанами — зима все-таки. Зато руки видны во всей красе — крупные, сильные, но не грубые. Изумительные линии!

— Огласите весь список, пожалуйста! — продолжала измываться Норка.

— И какая татуировка интересная!..

— Где? — заинтересовалась подруга, бросая на пол охапку разноцветного тряпья и подходя ближе. — Ничего не вижу!

— Да вот же, смотри! — Мой палец обвел приличный участок загорелой кожи повыше левого локтя прекрасного незнакомца.

— Нет здесь ничего!

— Ну что у меня, по-твоему, глюки начались?! — возмутилась я.

Норка пожала плечами, попутно сдернув с балки старый мешок:

— Чего не бывает на радостях!.. А если серьезно, так это скорее всего заработали твои нестандартные сенсоры наперегонки с воображением… И вообще, сегодняшний день достоин красной отметки в календаре: моя драгоценная подруга наконец-то нашла мужчину своей мечты, у которого попросту нет недостатков!

— Нет, один все-таки есть.

— Да неужели?! Ушам своим не верю! Целый один?!! И какой же?

— Данная идеальная особь не существует в реальной жизни! — вздохнула я, начав сворачивать холст, но тут же остановилась. — Погоди-ка…

— Что? — без особого интереса переспросила Норка, прицельно метнув охапку пестрого барахла в распахнутый проем.

— По-моему… Знаешь, у меня такое ощущение…

— Ну-ну?!

— Здесь нарисовано не все, что было задумано.

— Почему? — Подруга нахмурилась, издали окидывая картину озадаченным взглядом.

— Погляди-ка сюда. — Я снова расправила холст на полу. — Он ведь явно смотрит на того, кто должен стоять вот здесь.

Мой палец обвел большое темное пятно, едва заметное на фоне запыленного полотна, — почти рядом с изображением потрясающего парня. Норка, бросив на полдороге старый чемодан, подошла поближе, вгляделась и неожиданно развеселилась:

— А это как пить дать местечко для тебя оставлено! Чего проще — попроси Огарыча или еще кого из той братии, так эти вольные художники тебе за вечер все устроят в лучшем виде!

Я оторопело воззрилась на хохочущую подругу:

— Что устроят? И зачем?!

— Увековечат и твою персону! Хоть на картине будешь вместе с ним!

— Иди ты … …!

— Нет, правда! — продолжала покатываться Элеонора свет Вячеславовна. — Только представь: изобразят здесь тебя с высокой мудреной прической, в перьях, драгоценностях и длинном парчовом платье со шлицами до подмышек и офигительным декольте по самое некуда! Или нет — учитывая обстановку, с румянцем на суровом лице, со сдвинутыми бровями, волосами по ветру, в мехах, ботфортах и с центнером холодного оружия, плавно распределенного по всему организму! Добавить зверского вида меч в мускулистой правой руке…

— Я, между прочим, левша, если ты помнишь!

— Хорошо, пусть будет в левой, большая разница! А правой ты небрежно будешь опираться на мощное копье с ритуальными насечками наискосок и полосато-волосатым хвостом, безжалостно и собственноручно вырванным тобой в неравной борьбе с какой-нибудь кусачей экзотикой…

— Тебе самой бы картины писать! Или сценарии для Голливуда!..

— Нет, серьезно! — не унималась расшалившаяся подруга. — Смотреться будете отпадно, а всякие там Уэланы, Пеннингтоны и Валеджи, не сумев пережить позора, тут же посыплют голову всем, чем найдут, и тихо уйдут с арены — ваять наружную рекламу пива и памперсов!!!

— Иди ты еще дальше! — огрызнулась я, невольно рассмеявшись тоже, ибо всерьез обижаться на ненаглядную подругу было попросту невозможно. Тем более что она, сама того не зная, подала мне хорошую идею.

В самом деле, отнесу-ка я, пожалуй, этот шедевр Огарычу — моему давнему и верному поклоннику Игорю Огареву, студенту с худграфа: у него знакомых реставраторов — море и маленький залив, пусть приведут полотно в божеский вид. Но это все завтра, а сейчас… Я аккуратно запаковала свернутый рулончиком холст и, заново засучив рукава, присоединилась к дальнейшим раскопкам…