Путь беглеца (СИ) - "N& Страница 4

Тут, наконец, их взгляды встретились.

— Удач’а на мой сторон’а… — кривая ухмылка исказила клыкастую рожу шамана. — ГРААААА!!!

С этим криком пожилой орк бросился вперед.

Никаниэль не ожидал от того подобной прыти и еле увернулся от чуть не снесшего его голову топора. Да, силой старик явно уступал своим внукам, но вот мастерства ему точно было не занимать.

Шаман продолжал теснить, не давая Нику возможности перейти в контрнаступление.

Уворот, уворот, парирование, еще уворот. К своим годам орк явно поднаторел во владении топором. Массивное оружие, порхало в его руках словно бабочка, стремительно приближаясь к эльфу порой под самыми немыслимыми углами, заставляя его вертеться и отскакивать в ожидании ошибки противника.

Но, к сожалению, ошибся он сам.

В очередной раз отпрыгивая в сторону, Никаниэль споткнулся об отрубленную ранее руку и с размаху упал на нее сверху. Острая боль прострелила поясницу, а из легких тут же выбило же весь воздух.

Шаман не преминул воспользоваться ситуацией. Он направил на распластавшегося врага скрюченные особым образом пальцы, прошептал магические слова, и в беспомощного эльфа сорвалась сверкающая, красная молния.

Каменный щит.

Окружающая пыль и мелкие камушки образовали перед разрядом защитную полусферу, и те с оглушительным хлопком уничтожили друг-друга.

Еще стоя за углом дворца, Никаниэль определил, какими стихиями владеет противник и сделал пару заготовок, которые оставалось лишь активировать в нужный момент.

Шаман не стоял на месте и вот с его пальцев срывается уже небольшой огненный шар.

Водный щит.

Пот и разлитая вокруг кровь встретили противоположную стихию, взрываясь облаком невесомого пара.

Как же жалел теперь эльфийский принц, что атакующую магию начинали проходить только с четвертой ступени. До сих пор его учили лишь простейшим манипуляциям. Заставляли до предела напрягать магические каналы, расширяя их и подготавливая к высшим арканам последующих курсов. А как хотелось бы сейчас закончить бой воздушной стрелой — фирменным заклинанием благородных эльфов.

Облако развеялось так же быстро как появилось, а во все еще валявшегося на земле Ника уже летели клинки ветра!

Третья стихия?!

Лишь единицы из орчьих шаманов оказывались достаточно талантливы, трудолюбивы и живучи чтобы освоить манипуляции с третьей стихией. И один из них сейчас стоял перед Ником.

Возмущению Никаниэля не было предела.

Злость придала ему сил.

Он заблокировал заклинание собственным мечом, который разлетелся на осколки, порезавшие его длинные остроконечные уши. Затем метнул рукоять с остатками лезвия в лицо шамана и, пока тот ее отбивал, по-змеиному извернувшись, выхватил из-под себя отрубленную руку.

Даже не пытаясь разжать сведенные в спазме смерти пальцы на рукояти, Никаниэль, держа эту конструкцию двумя руками, в отчаянном броске подрубил противнику ноги. А когда тот упал, нанес несколько ударов в грудь и шею и лишь после этого выпустил из рук свое странное оружие.

Глава 2

«Кфхан, я справился!» — единственная мысль робко прокралась в опустошенное боем сознание Никаниэля.

Впервые побывав на волосок от смерти, молодой эльф лежал на земле, пытаясь восстановить дыхание. Звуки сражения сменились возгласами ликования телохранителей, и он мог не бояться нападения новых противников.

Страх отступил, и теперь радость первой победы переполняла Ника. Все его тело охватила необъяснимая легкость. Он будто парил в облаках триумфа, а не лежал на пропитанной кровью земле. Ему казалось, что теперь для него больше нет преград, что он может все и сразу, и что остальные ученики просто лопнут от зависти, стоит им узнать о сегодняшних событиях.

Отдышавшись, принц поднялся на ноги. Из дворца к нему уже спешили трое воинов, с головы до ног покрытых кровью.

— Ваше Высочество, вы ранены?

— Пара царапин. — с ноткой превосходства легкомысленно ответил Ник. — Это не моя кровь. Еще кто-нибудь выжил?

Перед Никаниэлем стояли двое его телохранителей и один с эмблемой Лунного Шепота.

— Галинор ранен. Он в холле. Жить будет. Если бы вы не отвлекли шамана, мы бы все сегодня гуляли по Аллее Предков. Нападение произошло слишком внезапно, да еще этот… — эльфийский воин с неприкрытой злобой пнул мертвого колдуна, но Ник этого уже не видел. Он спешил к своей возлюбленной.

Некогда чудесный холл загородной резиденции представлял собой жалкое зрелище. Картины, гобелены, старинные вазы и статуи — не уцелело ничего. Раскололся даже центральный фонтан в виде плавающих в пруду лебедей, и вытекавшая из него вода тщетно пыталась смыть кровь с мраморного пола.

А крови пролилось действительно много.

Минут за десять этого скоротечного боя здесь полегло примерно пять десятков орков и почти двадцать эльфийских защитников. Сейчас все эти переломанные, обожженные, расчлененные и исковерканные тела лежали вперемешку, создавая сюрреалистическую картину в красных тонах.

Уже приближаясь к так и не взятой орками импровизированной лестничной баррикаде, Никаниэль услышал раздавшийся сверху женский крик.

— Элельен!

Ледяные пальцы страха стальной хваткой вцепились в сердце молодого война. Не чувствуя ног и даже не думая вооружиться, он, прыгая через три ступеньки, помчался наверх. За ним по пятам неслись выжившие телохранители.

Ник ураганом ворвался в совсем недавно покинутую комнату. Ужасная картина предстала перед его взором. От самых дверей, вглубь вела цепочка мертвых орков. Один. Второй. Третий. Четвертый. Пятый. Пятерку элитных убийц клана Ночной Полумесяц навсегда упокоил Мотилай, выполняя приказ господина.

Вот лежит и он сам. Весь израненный, лишившийся в бою руки и глаза, со сломанной челюстью и гримасой боли на лице. Изодранный в клочья форменный мундир не мог скрыть многочисленные порезы, оставленные убийцами. А прямо за ним, у стены…

Никаниэль не хотел верить своим глазам.

Его ноги подкосились, и он на коленях пополз к возлюбленной. Она сидела, прислонившись к стене. Будто прилегла отдохнуть. Белоснежные руки, свисая вдоль стройного тела, покоились на полу. Нежная головка безвольно опустилась на тонкой шее, будто наблюдая, как по роскошному розовому платью уродливой кляксой расползалось липкое красное пятно.

Из груди же торчал кинжал. Его кинжал.

— Эй, — Ник опустился рядом, — ну хватит… что за дурацкие шутки… Эй. Элельен…

Он поцеловал ее лоб. Такой холодный. Такой… чужой. Провел пальцами по блеклым щекам. Коснулся выбившейся прядки. Той самой.

И только когда она, едва-едва заправленная за ухо, больше не попыталась опять укрыть лицо, а так и осталась там — за ухом, осознание накрыло Ника.

Он схватил ее. Поднял. Прижал к себе.

Горячие слезы прожигая щеки и глаза, капали на окровавленный пол.

— А как же океан? — хрипло прошептал принц. — Ты ведь обещала… обещала что будешь здесь, пока я этого хочу… Я хочу. Всегда хотел…

Она больше не пахла вишней и персиком.

Только медью.

Медью и смертью.

— Я тебя люблю.

В ответ тишина. Острая, как тот проклятый кинжал, который он оставил с ней.

— Помогите! — крик полный отчаянья, боли и вновь вернувшегося, оголодавшего одиночества вырвался из груди принца. — Пожалуйста! Лекарь! Жрец! Маг! Кто угодно!

И затем, куда тише, с мольбой, хоть демонам, хоть богам.

— Помогите… хоть кто-нибудь.

В ответ — все та же тишина.

— Ваше Высочество, — робко подал голос один из телохранителей, — мы не брали с собой лекарей, а все жрецы светлых богов высшего ранга живут при главном храме в столице…

Никаниэль что-то шептал.

Он гладил ее по щекам, по волосам, что-то рассказывал, вспоминал, будто она все еще была здесь все еще живой. Смешной и легкой. Простой и родной.

Готовой спасти его.

А он…

Он не смог спасти ее. Уберечь то единственное, что имело хоть какое-то значение.