Штильскин (ЛП) - Бакли Эндрю Страница 4

Он проверил сообщения на автоответчике и встретил именно то, что ожидал увидеть. Никто не желал с ним разговаривать. Он прошёл в некогда белую, а теперь начинающую желтеть, ванную комнату и открыл воду. Он покрутил краны так, чтобы добиться приемлемой температуры, и заткнул пробку. Он стянул с себя сырую одежду и бросил её в корзину для прачечной. Он, как был, голышом прошёл в кухню и включил чайник. «Нет ничего лучше доброй чашки чая после ванной». Он взглянул на стопку непристойной литературы на кофейном столике, и выбрал один из старых журналов о знаменитостях, принадлежавший Саре. Он услышал где-то неподалёку звонкое «плюх!», и решил, что это у него из уха вытекла вода.

Он взглянул на обложку журнала, где пара красивых актёров усыновила седьмого ребёнка из какой-то бедной страны, превратившись в самых милых людей на свете. Он открыл дверь в ванну, после чего произошёл ряд вещей, навсегда изменивших жизнь Роберта.

Во-первых, в наполненной ванне сидел одетый дворф с огромным ножом в руке. Во-вторых, Роберт осознал, что стоит голый. И, в-третьих, дворф смотрел на него самыми тёмными глазами, какие ему только доводилось встречать. По его позвоночнику туда-сюда пробежала волна холода.

— Ты, должно быть, Роберт Даркли, — произнёс дворф.

Роберт тут же завопил, словно девчонка и захлопнул дверь ванной.

Глава вторая

Десять минут назад…

Румпельштильскин беспрестанно хихикал, убегая вдоль берега реки и увеличивая расстояние между собой и Башней. Он ничего не мог с собой поделать. Шестьдесят лет до сего дня он провёл в стенах Башни, и, вот, наконец, он свободен. Свободен делать именно то, что хочется. Свободен обманывать, дурить и создавать неприятности. И, что важнее всего, он мог закончить начатое. Выбраться из Башни — это самое простое; сделка, которую он заключил с Безумным Шляпником, гарантировала, что он преодолеет озёрных стражей и пройдёт через любую дверь в Тосторонье. Требовалось лишь найти такую. Он помнил, что это несложно; он помнил, что двери были повсюду. Это было шестьдесят лет назад, а за шестьдесят лет многое изменилось.

Дворф остановился и заглянул за край реки. В отражении воды он отчётливо увидел, насколько постарел за прошедшие годы. Он сосчитал морщинки вокруг глаз, и заметил, что за прошедшие шестьдесят лет их определенно стало на одну больше. Дворфы в Этосторонье стареют с поистине черепашьим темпом.

Румпельштильскин был типичным дворфом, ростом чуть более метра, с кривым увеличенным гоблиноподобным носом, маленькими, чёрными, похожими на бусины глазами, и спутанными седыми волосами. Он всё ещё был одет в то же рванье, какое носил в Башне и остроконечную шляпу, заломленную на затылок.

Он достал из-за пояса нож и посмотрел, как на металлическом лезвии отражаются лучи восходящего солнца. Мальчик-рыбак так и не услышал Румпельштильскина, не заметил, как злобный карлик подкрался к нему сзади, и так ничего и не понял, когда дворф задушил мальчика его же собственной леской. Ему просто был нужен нож мальчика.

Румпельштильскин хихикнул. У него имелся план, и как раз подошло нужное время, чтобы начать его реализовывать. Он должен доставить обещанное послание и закрыть свою часть сделки со Шляпником. Затем ему предстояло заняться другими делами, найти других людей. Всё, что ему требовалось, это найти дверь и та, в соответствии с условиями сделки, приведёт его именно туда, куда ему нужно.

Маленький дворф выплясывал по кругу, радуясь собственному маниакальному гению. Мир и порядок слишком долгое время царили в Этосторонье и Тосторонье, и настала пора этот порядок нарушить. Все эти доброхоты заплатят за то, что заперли его. Шляпник может делать всё, что пожелает, но у Румпельштильскина имелись свои планы, и как бы он ни хотел насладиться свободой, ему следовало двигаться дальше.

Он побежал вдоль берега реки, высматривая то, что было ему нужно. И вдруг это «что-то» оказалось у него перед глазами; слева, прямо посреди какого-то густого кустарника. Свет посреди зарослей преломлялся, как будто в ткани реальности появился какой-то крошечный разрыв. Прореха была не очень большой, но искажение виделось чётко. Двери лечили сами себя и никогда не появлялись дважды в одном месте. Эта конкретная прореха в реальности Этосторонья была лишь полметра шириной, что означало, что она почти закрылась. Вскоре она исчезнет, а где-то в другом месте откроется новая дверь.

Румпельштильскин крепче сжал нож и шагнул к двери. Сквозь дверь мог пробраться кто угодно, добрый или злой, большой или маленький. Двери всегда куда-нибудь вели; чаще всего одна дверь вела к другой двери в Этосторонье, если только путешественник не получил пропуск от Белого Кролика, позволявший означенному путешественнику перемещаться между миром Этосторонья и миром Тосторонья. У Румпельштильскина такого пропуска не было, но это не имело значения. Желание, которое загадал Шляпник, обходило это правило. Он пожелал, чтобы Румпельштильскин доставил послание его сыну. Дело простое. Румпельштильскину оставалось лишь перебраться, и он окажется в Тосторонье.

Одной рукой он ухватился за край двери и подтянулся. Когда он пробирался, ноги на мгновение зависли в воздухе. Свет мигнул и дверь закрылась, не оставив после себя никаких следов того, что здесь была какая-то дверь, или, что в окрестностях появлялся злой безумный дворф.

Путешествие сквозь дверь ощущалось, как будто кто-то суёт в зад путешественнику огромную руку и щекочет внутренности. Было странно и неудобно. Забраться в дверь просто. Выйти с другой стороны — всегда тяжело, поскольку путешественник никогда не знает, где он вылезет и где в данный момент находится дверь. В случае с дверью, через которую выходил Румпельштильскин, она находилась прямиком над старинной ванной, расположенной в квартире Роберта Даркли в лондонском Уэст-Энде. Румпельштильскин бесцеремонно вывалился из двери прямиком в полную тёплой воды ванну. Он сжал нож, тихо выругался на своё невезение и терпеливо подождал, пока в животе не утихнет назойливое покалывание.

Спустя несколько секунд в ванную комнату вошёл голый мужчина и замер, удивлённо и немного напугано глядя на сидящего в его ванне дворфа.

Румпельштильскин заглянул мужчине в глаза и мгновенно узнал, кто перед ним.

— Ты, должно быть, Роберт Даркли, — произнёс Румпельштильскин.

Роберт Даркли коротко вскрикнул, словно девчонка и захлопнул дверь.

Румпельштильскин хмыкнул и вылез из ванны.

В Северных землях Этосторонья, в тихой сельской местности к востоку от Замка Чудовища, когда солнце поднялось над горными вершинами, а тени спрятались по углам, внезапно произошло событие, потрясшее мир.

Узкая сельская дорога, которую все знали под названием Друри Лейн, существовала задолго до того, как был построен Замок, до того, как в нём поселилось Чудовище, даже до того, как Северные земли получили своё название. На дороге стоял небольшой особняк, и ещё до того, как солнце принимало решение подниматься, из печной трубы начинал тянуться жиденький столбик дыма. Пекарь каждый день просыпался в три утра и принимался за работу. Он брился, мылся, одевался, целовал спящую жену и растапливал печь. Сей ритуал повторялся из раза в раз уже три сотни лет, и в ближайшее время, он вряд ли изменится. Пекарь обеспечивал выпечкой все Северные земли. Люди могли приходить аж из самой Страны Оз, дабы отведать его ванильные хлебные палочки со льдом.

Сегодняшний день ничем не отличался от вчерашнего, а вчерашний имел поразительное сходство с позавчерашним. В семь утра Пекарь достал последнюю партию обеденных булочек и оставил их остужаться. Солнечный свет лился через открытое окно, а лёгкий ветерок теребил листья дуба в саду. Он взглянул на старые часы на стене; через полчаса явятся доставщики и доставщицы, дабы забрать выпечку и отнести её за холмы, и дальше, и дальше.

Пекарь взглянул на пейзаж за окном и ощутил радость от той жизни, которую вёл; жизнь обычного пекаря, которому не было дела до мира. Именно в этот самый миг реальность вывернулась наизнанку. Всё произошло за долю секунды, что было почти равно обычной секунде, только чуть короче: горы, которые были видны из окна дома Пекаря, одна за другой начали извергаться, выбрасывая в небо раскалённую лаву; в этом самом небе откуда ни возьмись появились тучи; в реальность ворвалась снежная буря, каких ещё ни разу не видели за всю историю, заливая окно дождём и мокрым снегом. Пекарь прикрылся противнем. Снежная буря заморозила расплавленную лаву посреди извержения, в результате чего на вершинах гор образовались гигантские статуи в форме уток, танцующих балет. Солнце мгновенно исчезло с небосклона, отчего весь мир тут же погрузился во тьму.