Маргит Сандему - Страх Страница 4

Лишь единицам казалось трудным уловить логику в проповедях Прунка. Если миру суждено погибнуть, а им выжить, как же тогда будет обстоять дело с экономикой? Какой смысл в том, чтобы разрушать материальные ценности? Ведь они окажутся в таком случае просто в пустом пространстве… Нет, эта арифметическая задача была явно не по зубам этим смиренным прихожанам и пастор, конечно, лучше них понимал, как все устроить, когда придет время.

У Каммы была другая проблема: ее сын Ханс-Магнус. Да, жизнь и душа ее сына могли быть спасены, если Винни займет его место в убежище. На Винни Камме было наплевать. Пусть та погибает. Но девушка обязана была ходить на встречи вместо Ханса-Магнуса, так сказать, держать для него наготове место на небесах. И тогда он смог бы пережить катастрофу, даже находясь вдали.

Все было страшно запутано. Только слишком уж примитивные души могли усмотреть логику в сомнительных душеизлияниях пастора.

Винни, разумеется, ничего не знала о том договоре, который заключили между собой пастор и тетя Камма. Она послушно тащилась на встречи и с трепетом внимала пасторским предначертаниям, радуясь, когда его лихорадочный взгляд искал ее взгляда И тогда она чувствовала, что что-то из себя представляет. Ведь кто-то смотрел на нее!

Многие другие члены прихода радовались совсем по иному поводу: они с триумфом думали о тех, кто был за пределами их убежища, кто ничего не знал о благословленной самим небом секте и поэтому обречен на гибель. Эти бедолаги ни о чем даже не подозревали — и осознавать это было так приятно! Конечно, некоторые из прихожан рассказывали своим знакомым о предстоящем конце света, но те относились к этому с полнейшим презрением. Подождите! Сами все увидите! Настанет день, когда вы будете корчиться в предсмертных муках у входа в подвал и умолять, чтобы вас туда впустили! Но будет уже поздно. Находиться в убежище будут иметь право только избранные.

Собственно говоря, это была довольно большая шахта, образовавшаяся в скале в результате прошлых попыток добывать здесь руду. Руду так и не нашли, а о пещере забыли. Но пастору Прунку удалось раздобыть ключ от железной двери, и в результате тяжелого труда прихожан под его чутким руководством пещеру удалось сделать обжитой и даже уютной. Они провели электричество, сделали отопление и обустроили помещение.

В этот вечер Винни и тетя Камма пришли на четверть часа раньше, потому что Камме нужно было кое о чем переговорить с пастором Прунком.

Винни осталась ждать в зале, тогда как Камма была приглашена в святую святых — во внутреннее помещение пещеры.

Пастор Прунк был ухоженным господином неопределенного возраста. Волосы подкрашены в темно-коричневый цвет, смазаны маслом и уложены волнами. Темные, глубоко посаженные глаза горели слащавой сентиментальностью. Голосом своим он владел в совершенстве: мог возвышать его до адского грохота и делать вкрадчиво-льстивым, почти елейным, а одевался подчеркнуто корректно, словно управляющий каким-то предприятием.

— Дорогая фру Дален, — доверительно произнес он. — Чем могу быть вам полезен?

Камма давно уже была покорена его властным взглядом, считая, как и большинство женщин в приходе, что он имеет к ней какой-то особый интерес.

И вот теперь она была с ним наедине в интимной обстановке! Чем это все может закончиться? Может быть, он ласково погладит ее по щеке? Или… возможно, он наконец признается, что она нравится ему?

— Дорогой пастор, случилось нечто ужасное! — сказала она. — Дело в том, что то состояние, о котором я говорила…

Пастор нетерпеливо перебил ее:

— И что же?

— Оказывается, оно принадлежит теперь Винни! Улыбка его стала более сдержанной.

— Но это же прекрасно, фру Дален! — воскликнул он. — Значит, вас не будет обременять никакая земная ноша, когда вы переступите врата Рая!

— Да, конечно, но мне доставило бы радость передать все это состояние в ваше распоряжение, чтобы вы свели его на нет! И немного мне хотелось бы оставить себе, ведь мы же, избранные, переживем катастрофу…

Улыбка Прунка стала судорожной, натянутой. Погрозив ей указательным пальцем, он сказал:

— Фру Дален, вы неправильно все себе представляете! Кроме нас никого не останется на земле. Зачем же нам тогда деньги?

— Нет, но я думала… У вас есть машина, пастор, мы могли бы съездить вместе в новый дом Винни… Там лежит бумага, и ее можно перехватить, чтобы помешать Винни таким нечестным путем запустить когти в мои… в наши деньги.

Он внимательно посмотрел на нее, обдумывая дело со всех сторон. Потом похлопал ее по руке — шлеп-шлеп-шлеп — и встал.

— Успокойтесь, дорогая фру Дален! Мы все это уладим.

Камма вздохнула с облегчением. Она подсознательно понимала, что ей будет гораздо легче завоевать пастора Прунка, если у нее будет, что пожертвовать его священнодействию с земным золотом и богатством.

В этот день Прунк почти безотрывно смотрел на Винни — доверительно, многообещающе. Камма этого не замечала. Ей казалось только, что в этот раз в пещере было слишком холодно — или в Храме, как называли прихожане свой подвал.

В тот же вечер Камма, находясь в ванной, крикнула:

— Винни! Будь добра, прогуляй Бранцефлора!

И Винни тут же позвала маленького пуделя, откликавшегося на громкое имя Бранцефлор.

Не подозревая о том, что Смерть бродит в этот холодный январский вечер по улицам Хальдена, Винни вышла за порог — и с этого дня начался кошмар. Да, именно с нее все это началось, весь этот ужас.

Агнес бежала настолько быстро, насколько ей позволяли это короткие ноги, гонясь за разыгравшимся терьером и делая отчаянные и бесплодные попытки свистнуть собаке. На улицах Хальдена было темно и скользко, и к своему огорчению, Агнес увидела, что собака побежала в сторону пристани.

Какая жалость! Какая неприятная история! Всю свою пятидесятишестилетнюю жизнь Агнес боялась людской молвы. И вот теперь она бежала со всех ног на глазах у слонявшейся и смеющейся над ней молодежи по Главной улице — да, они насмехались над ней, маленькой, перепуганной дамой, зовущей не слушавшуюся ее собаку.

— Доффен! Доффен! Сейчас же вернись ко мне! Доффен! Ты слышишь меня?

Уфф, если бы еще у него не было этой клички: Доффен!

Это была собака ее сестры, и Агнес обещала прогулять ее. Сегодня ее сестра, Олава, чувствовала себя неважно. Стоило Агнес на миг выпустить из рук поводок, как пес удрал.

Пробежав, тяжело дыша, по рыбному базару, Агнес заметила, как собака забежала за угол портового склада. Оттуда как раз вышел молодой полицейский. О, ужас! Наверняка он не заметил собаку и теперь думает, что эта дама явилась сюда с какой-то иной целью! Ведь портовый квартал был прибежищем определенного сорта женщин. Нет, он не мог такого подумать о ней!