Терри Гудкайнд - Последнее Правило Волшебника, или Исповедница. Книга 1 Страница 4

«Очищение началось», – вновь сказала фигура в капюшоне.

Нельзя было сказать, мужчина это или женщина. Это не напоминало ничей голос. Казалось, слова не произносятся, а составляются из слившихся воедино многих тысяч звуков, напоминающих шепот. Звуки эти были такими, будто долетали из другого мира. Ричард не мог представить, как могло бы говорить что-то умершее, но слова звучали так, будто исходили от чего-то неживого.

Он боялся даже пытаться вообразить, что именно стоит сейчас перед ним.

– Кто ты? – спросил он, пытаясь выиграть время, пока оценивал ситуацию.

Быстрый взгляд, брошенный по сторонам, подтвердил, что никого другого поблизости не видно; насколько он мог судить, визитер явился один. Охрана же в его сторону не поворачивалась: они наблюдали за теми, кто мог бы рискнуть проникнуть к спящим пленникам, и даже не пытались взглянуть внутрь охраняемого периметра, высматривая источник неприятностей еще и там.

Фигура вдруг оказалась почти на расстоянии вытянутой руки. Ричард не понял, как ей удалось так близко подобраться к нему – он не видел, чтобы она двигалась. Он не позволил бы ей настолько приблизиться, если бы заметил хоть малейшее ее движение в его сторону. И тем не менее она стала ближе.

Наличие цепи, прикрепленной к его ошейнику, будет ограничивать его передвижения, если придется защищаться. Он очень осторожно собрал в одну руку свободно висящий кусок цепи. Если придется драться, он сможет сделать из этого петлю и использует как ловушку. Другой рукой он все еще втихую выуживал нож.

«С сегодняшнего дня начинается отсчет твоего времени, Ричард Рал».

Пальцы, потихоньку тянущие нож, застыли. Ни один человек в лагере не знал его настоящего имени. Сердце молотом билось в грудной клетке.

В окружающем сумраке и под капюшоном скрытое внутри лицо было недоступно взору. Ричард мог видеть там лишь черноту, уставившуюся на него подобно самой смерти.

«Возможно, именно так оно и есть», – пронеслось у него в голове.

Он напомнил себе, что не следует давать волю воображению и позволять ему уводить неизвестно куда, и собрал все свое мужество.

– О чем ты?

Рука, скрытая плащом, поднялась в его сторону. Саму руку он не видел, только движение ткани, прикрывающей ее.

«С сегодняшнего дня начинается отсчет твоего времени, Ричард Рал, с первого дня зимы. У тебя есть один год, чтобы завершить очищение».

На ум пришел беспокойный и тревожный образ чего-то слишком знакомого: шкатулки Одена.

Будто прочитав его мысли, этот шепот тысячи мертвецов продолжил:

«Ты новый участник, Ричард Рал. И поэтому отсчет времени начинается снова. Оно начинает отмеряться заново с сегодняшнего дня, первого дня зимы».

Всего лишь каких-то три года назад Ричард вел спокойную жизнь в Вестландии. Но когда его настоящий отец, Даркен Рал, наложил руки на шкатулки Одена и впервые привел их в действие, началась целая череда событий. И было это в первый день зимы четыре года назад.

Ключом к тому, чтобы различить шкатулки Одена и узнать правильную, которую следует открывать, служила «Книга сочтенных теней». Еще в молодости Ричард выучил эту книгу наизусть. Однако сейчас из-за потери связи со своим даром он не мог вспомнить ни одного слова из этой книги; чтобы иметь возможность читать или хотя бы держать в памяти текст магической книги, естественно, требуется магия. Но хотя он не мог вспомнить слова, он помнил собственные действия, основанные на базовых принципах, изложенных в этой книге.

Одним из самых важных элементов использования «Книги сочтенных теней» была проверка на истинность слов, которые когда-то помнил Ричард, – то есть проверка, подлинный ли ключ применяется для открытия шкатулок Одена. И при этом средства проверки были указаны в самой книге.

Для проверки подлинности следовало использовать Исповедницу.

Последней живой Исповедницей была Кэлен.

Ричард величайшими усилиями взял под контроль свой голос.

– То, что ты говоришь, невозможно. Я не собирался ни в чем участвовать.

«Ты указан в качестве участника».

– Указан? Кем указан?

«Главное – ты уже указан. Ты получаешь предостережение, что в твоем распоряжении один год, начиная с сегодняшнего дня – и ни дня больше, – чтобы завершить очищение. Используй это время разумно, Ричард Рал. Потому что цена ошибки – твоя жизнь. И вообще вся жизнь будет расплатой за твою неудачу».

– Но это невозможно! – выкрикнул Ричард и метнулся вперед, стараясь сомкнуть обе руки на горле мрачной фигуры.

Плащ смялся в его руках. Внутри него ничего не было.

Он услышал лишь короткий слабый звук, словно закрылась дверь в мир мертвых.

Рядом с ним лишь поднимались облачка его собственного тяжелого дыхания посреди темной зимней ночи.

Спустя, как ему показалось, не содержащую никаких событий вечность Ричард вновь улегся и использовал плащ, чтобы прикрыть свое дрожащее тело, но так и не смог заставить себя сомкнуть глаза.

Далеко на западе, у самого горизонта, мерцали отсветы молний. С востока быстро приближался рассвет первого дня зимы.

Между молнией и рассветом, посреди логова врага, исчисляемого миллионами, Ричард Рал, предводитель Д’харианской империи, лежал, прикованный цепями к повозке, и думал о своей плененной жене и о посетившем его третьем отроке напасти.

Глава 3

Кэлен лежала на полу практически в полной темноте, безуспешно пытаясь заснуть. На своей кровати, где-то высоко над ней, сопел во сне Джегань. У самой дальней стены на деревянном сундуке с художественной резьбой стояла одинокая масляная лампа, фитиль которой почти до конца опущен, так что свет мало рассеивал мрак внутренних покоев императора.

Аромат масла лишь слегка приглушал вонь, сопровождавшую каждую стоянку – запахи дыма и копоти костров, пота и отбросов, отхожих мест, лошадей и других животных и навоза, смешанные во всепроникающее зловоние. Ей неизменно приходили на ум, внушая ужас, воспоминания о тех усеянных насекомыми гниющих трупах, что она видела во время путешествия, от которых шел безошибочно узнаваемый, незабываемый, удушливый запах смерти. Столь же неприятен был и этот лагерь, с его характерным смрадом, таким же отвратительным, как и Имперский Орден. С момента появления в лагере Кэлен все время старалась не вдыхать слишком глубоко. Этот запах всегда будет связан в ее памяти с мучениями, горем и смертью, которыми солдаты Имперского Ордена одаряли все, чего только касались.

В представлении Кэлен люди, которые верят в учения Имперского Ордена, поддерживают их и сражаются за них, не принадлежат к миру живого и к тем, кто ценит жизнь.