Сергей Самаров - Козни колдуна Гунналуга Страница 4

Торольф думал долго.

— Он нам не обрадуется, — добавил Красный Нильс.

— Прикажи всем снарядиться к бою. Будем высаживаться здесь, если больше негде…

— Есть еще один фьорд. Немного полуночнее. Но совсем маленький. Мы там тремя драккарами еле поместимся и совсем будем лишены маневра среди местных лодок. Но там вокруг фьорда высокие скалы, и они хорошо защищают от ветра. По крайней мере, на берег не выбросит. Правда…

— Что там?

— А там просто живут разбойники, которые никому не подчиняются. С ними как раз и воюет ярл Ингьяльд.

— Это тот самый Торстейн?

— Да, ярл. Торстейн Китобой… Кто-то говорит, что он человек без совести, кто-то говорит, что он честный и вольный человек, который не желает отдавать свое, — я не берусь судить…

— До шторма туда дойти успеем?

— Как раз уложимся по времени.

— Тогда правь туда… — решился Одноглазый.

— Но там нас могут встретить еще хуже.

— Пусть попробуют. За себя мы постоим. Но я уверен, что нам не потребуется обнажать мечи. Правь туда… Мне все равно нужны эти люди, и я еще раньше планировал навестить Торстейна в его логове. Я хочу нанять Торстейна Китобоя к себе на службу. И не забудь приказать поднять белый щит на мачту…

— Вон за тем мысом, ярл, — сказал Красный Нильс.

Торольф посмотрел в сумрачную даль. До мыса оставалось полторы тысячи гребков, и до шторма все три драккара могли найти себе достаточно надежное убежище, если, как говорил кормчий, фьорд в самом деле хорошо защищен от ветра.

Только в последний момент Одноглазый решился побеспокоить колдуна, который жаловался совсем недавно, что обессилел почти полностью. Ярл раньше никогда не имел плотного и длительного дела с колдунами и потому плохо представлял себе их жизнь и работу. Те мелкие, ничего не умеющие мошенники, что толкались на народных праздниках и ярмарках и предсказывали людям их судьбу или обещали за мелкую монетку выполнить любое их желание, в счет не брались. И никогда Торольф не думал, что колдовство и магия — это тяжелый напряженный труд, который отнимает много сил. Но Гунналуг, перед тем как отправить от себя ярла, наглядно показал, что за дело — колдовство. Он вытащил откуда-то из-под медвежьей шкуры тонкую длинную щепку, зажег ее над очагом и поднял перед лицом Одноглазого.

— Смотри на пламя и ни о чем не думай. Вообще ни о чем, кроме пламени.

— А если мысли сами будут в голову лезть? — спросил Торольф.

— А они не должны лезть. Ты сам — хозяин своей головы. Ты и командуй мыслями. Ты только о пламени должен думать. Контролируй себя и свои мысли. Если сумеешь ни о чем не думать, ты по своему желанию сможешь потушить огонь. Думай только о том, что можешь потушить огонь. Это самое простое, и с этого любой колдун начинает…

— Попробую, — согласился ярл.

Он попробовал, он всю голову и единственный глаз напряг так, что тот из глазницы был готов выпрыгнуть и в огне щепки сгореть. Но посторонние мысли, как нарочно, сразу полезли в голову, все путали, мешали, сопротивлялись желанию, и он оказался не в силах противостоять им.

— Нет. Не получается, — сказал Торольф. — Сразу начала болеть голова. Как можно думать об одном и все другое убирать? Не бывает так!..

— У меня голова болит постоянно. Однако я научился сбрасывать свою боль на других. Пусть болит у них. Но ты попробуй еще, когда останешься один, поработать с огнем. Такое умение — это называется концентрация! — главное для любого колдуна. Когда ты сможешь контролировать свои мысли в течение часа, ты станешь равным Одину и одним взглядом сможешь создавать груды золота, глушить штормы и направлять ветры, выбивать меч из рук противника и заставлять его же собственный меч выполнять твою прихоть — например, поразить своего хозяина. Все станет доступным тебе. Надо начинать понемногу. Потом увеличивать время. Голова при этом будет болеть, и будешь чувствовать себя обессиленным. Чем больше тратишь сил, тем меньше их остается — это известно. Но дело того стоит. А теперь иди. У меня осталось очень мало сил. Мне надо отдохнуть. А потом я буду думать, кем мне подпитаться. Колдуны подпитывают тело, как и люди, едой, а свой дух — людскими эманациями. Боль, страх или радость — кому что больше по вкусу. Я подумаю, чем утолить свой голод, потому что мне просто необходимо срочно и основательно подпитаться. А ты пока иди в лодку, мне необходимо побыть одному. — Колдун на прощание поднял горящую щепку перед своими глазами, просто посмотрел на нее, демонстрируя свое умение, и щепка погасла. — На это, честно говоря, даже сил не тратится. Иди, иди…

Тогда Торольф ушел, оставив Гунналуга в одиночестве, и долго не решался зайти в его закуток, чтобы не помешать восстановлению колдовских сил, как оказалось, настолько нужных даже в этом простом походе, что оставалось удивляться, как Одноглазый раньше обходился без такого помощника. Но теперь уже времени осталось слишком мало, чтобы церемониться. И совета у Гунналуга спросить стоит.

Сразу открыть полог ярл не решился. Упражнение с огнем, вызвавшее головную боль, которая ушла только после длительного пребывания на леденящем лицо ветре, внушило Торольфу уважение к Гунналугу, которое не возникало даже при виде тех чудес, что были доступны колдуну. И ярл просто постучал в балку, которая удерживала кормовой настил.

— Я жду тебя, Торольф… — сказал Гунналуг, словно видел все и сквозь полог.

Одноглазый вошел. В походном очаге все так же горел огонь, и сам колдун находился на том же месте и в той же позе, в которой Торольф его оставил уже давно. Впечатление складывалось такое, словно он не шевелился все эти часы. И даже раскрытая книга лежала точно так же, создавая впечатление ничтожности времени в сравнении с могуществом Гунналуга.

— Ты уже отдохнул? — спросил Одноглазый.

— Слегка. Полностью отдохнуть я смогу только в своей башне.

Каменная башня колдуна стояла на высоком берегу моря в стороне от Дома Синего Ворона и вид имела слегка жутковатый, как и славу. Посторонние к башне старались даже не приближаться, слуги там менялись часто, потому что не многие могли долго выдержать службу в таком страшном для людей месте, и только один Гунналуг мог находиться там долго и даже, наверное, любил свое пристанище.

— Мы готовимся войти в фьорд к Торстейну Китобою. И потому у меня к тебе есть просьба.

— Говори.

— Торстейн, говорят, гостеприимством не славится. И хотелось бы сразу произвести на него и его людей хорошее впечатление. Ты не мог бы показать что-то из своих фокусов?

— Я не фокусник, чтобы показывать фокусы. Я — маг шестого колена, — резко ответил Гунналуг. — Что нужно сделать?