Юрий Козловский - Код Золотой книги Страница 4

Как уже говорилось, неискушенный наблюдатель не увидел бы в лицах этих людей ничего особенного. Разве только удивился бы – что заставило собраться вместе столь разношерстную компанию? А вот опытный взгляд сразу отметил бы то, что их объединяло. Этим общим была явно выраженная привычка к власти. И не просто к власти, а к власти безграничной. Такое выражение лица редко встречается даже у глав правительств и президентов, потому что все они кому-то подотчетны. На словах – своим избирателям, а на деле – тем, кто продвигал их на посты и финансировал избирательные кампании. Миллиардеры порабощены своими деньгами, иерархи ходят под богом. Все это оставляет на внешности свой отпечаток. Семеро же не отчитывались ни перед кем, не признавали над собой никого, и это отражалось на их лицах.

Но никакого стороннего наблюдателя не было и быть не могло. Ни один свидетель не смог бы проникнуть в комнату, где проходила встреча. Ни одно из средств наблюдения не могло сработать в этом помещении, потому что даже электрон не мог вырваться за его пределы. Никто и никогда не видел семерых собравшимися вместе, а их переговоры навсегда оставались тайной для окружающего мира, поделенного ими на зоны влияния. Лев представлял Российскую империю в ее старых границах, Монголию и часть Восточной Европы. Иеремия – американский континент и Австралию, то есть практически весь англоязычный мир. Ингмар – Европу Западную. Чан держал Китай, Японию и всю Юго-Восточную Азию, Арджун – Индию. Вотчиной Аббаса был мусульманский мир. На долю Ицхака достались Израиль и диаспора. Немного по сравнению с другими, но по власти и могуществу он не уступал остальным присутствующим. Африку и острова Мирового океана семеро поделили между собой.

Семеро знали, что кроме них существует немало тайных организаций, претендующих на роль мирового правительства и мировое господство, но не видели в них конкурентов. Им даже в голову не приходила мысль о соперничестве. Наоборот, они часто использовали мощь тайных организаций в своих целях, но так, что те даже не догадывались об этом. Преимущество семерых заключалось в том, что они знали все обо всех, а о них не знал никто. И еще в том, что могущество упомянутых тайных организаций было основано на деньгах и купленной власти, а сила семерых заключалась в неизвестных остальному человечеству знаниях и тех возможностях, которые они давали. Они легко могли завладеть всеми богатствами мира, но это было им совершенно безразлично. Их не знал никто, но при необходимости они подчиняли себе любого.

По традиции, из уважения к председательствующему разговор велся на русском языке. Будь хозяином встречи Ицхак, говорили бы на иврите, Арджун – на хинди и так далее. Для семерых не существовало языковых барьеров. Беседа началась давно, и основные вопросы были уже оговорены. Записей никто не вел, все сказанное навсегда оседало в бездонной памяти семерых, а принятые договоренности свято соблюдались без всякой фиксации их на бумаге.

Подведя итог, Лев откинулся на спинку натужно заскрипевшего стула и сказал:

– Теперь обсудим текущие вопросы. Могу доложить вам, что новая пятерка, о которой мы давно говорили, уже набрана, и я вполне доволен кандидатами. Для вербовки были созданы необходимые условия, и теперь они наши.

В течение следующего часа он знакомил присутствующих с подробными характеристиками на всех пятерых.

– Не слишком ли они хороши для простых оперативников? – усомнился Арджун. – Соответствуют самым высшим параметрам и при этом даже не догадываются о своей исключительности. С такими задатками их можно использовать на более ответственной работе!

– А они и не будут простыми оперативниками! – немедленно откликнулся Ицхак. – Ты не забыл, к чему их будут готовить? Что им предстоит сделать?

– Все равно жалко, – покачал головой индус. – Уж больно материал хорош! А кто их будет готовить?

– Петр, – ответил Лев.

– Тот, который справился с Балтийским кризисом?

– Да, тот самый.

– Ну, тогда я снимаю вопрос! – сказал Арджун, подняв руки в шутливом жесте.

– Кстати, что у нас с поисками… э-э-э… ну, в общем, ты меня понял? – обратился Лев к Иеремии. – Результатов, конечно, нет?

– Риторический вопрос, – усмехнулся человек с лицом сельского проповедника. – Ты сам на него и ответил. Когда появятся результаты, мы сразу это почувствуем. На своей шкуре.

– Что-нибудь еще есть? – теперь Лев обращался ко всем присутствующим.

– Есть вопрос, – голос шведа Ингмара звучал так, будто где-то рядом катились огромные булыжники. – По-моему, нам пора подумать о продлении срока службы оперативников. Ведь сделать это несложно.

– Зачем? – удивился китаец Чан. – Это совершенно лишнее. Как правило, за отпущенный им срок они успевают полностью выработать весь ресурс.

– Ага! – снова загрохотал скандинав. – Легко говорить, когда у тебя почти два миллиарда голов под рукой. Выбирай не хочу! А у меня рождаемость падает, одну пятерку хотя бы наскрести…

– Придется выкручиваться, – флегматично проронил Лев. – Тем более что тебе набирать еще не скоро. А срок службы продлевать нельзя. Уважаемый Чан прав, но это еще не главное. Сам понимаешь, если они наберутся лишнего опыта, что-то узнают и начнут копать, то от них придется избавляться. Обойдется себе дороже. Пусть уж лучше естественным путем…

Когда беседа была закончена, все встали и подошли к стене. Лев приложил к ней ладонь и, беззвучно шевеля губами, что-то прошептал про себя. Через несколько мгновений часть кажущейся монолитной стальной стены отъехала в сторону, и семеро вышли в длинный коридор, кончавшийся ведущей вверх лестницей. Когда они дошли до середины коридора, проход за ними закрылся, и комната для совещаний перестала существовать для окружающего мира. Помещение охранялось тайными знаниями, и теперь на этом месте никакой комнаты больше не было. Если даже кто-то попытался бы копать в этом направлении, то обнаружил бы сплошной известняковый монолит. Но если бы кто-то из них обернулся, то заметил бы скользнувший тенью силуэт, тут же растаявший в воздухе. Однако привычки оборачиваться ни у кого из них не было.

Семеро распрощались друг с другом, чтобы разъехаться по всему свету. Следующая встреча была намечена через год у Ицхака, неподалеку от Тель-Авива. Ицхак давно лелеял мечту перенести резиденцию километров на пятьдесят восточнее, но Иерусалим все еще оставался арабским городом…

Глава 3. Школа. Досрочный дембель

В Школу попадают разными путями и в разном возрасте – примерно от пятнадцати до тридцати лет. Я попал туда из армии. Честно признаться, был я в то время дурак дураком и долго удивлялся, кому могло прийти в голову отобрать меня, одного из всего полка, на какие-то таинственные курсы (критериев отбора я не знал тогда и не знаю до сих пор). Было это в тысяча девятьсот семьдесят втором году, служил я в до предела милитаризированном в ту пору еврейско-белорусском городе Бобруйске, и в голове у меня царила полнейшая каша. В этой каше революционный задор советской эпохи самым причудливым образом смешивался с блатной романтикой, привитой во время бесшабашного дворового детства, нелюбовью к «мусорам», традиционной неприязнью к евреям и тайным преклонением перед засекреченными рыцарями с холодной головой, горячим сердцем и пистолетом под пиджаком. Помню, как жутко я завидовал одному сержанту из нашей роты, которому за полгода до дембеля полковой особист сделал предложение подать документы в школу КГБ. Правда, познакомившись с его школьным аттестатом, чекист забрал предложение обратно, но сам факт возможности такого крутого поворота судьбы заставлял сердце биться быстрее.