Джон Норман - Мародеры Гора Страница 4

Я сидел в темноте и думал обо всех этих вещах. Для меня не существовало никаких навигационных карт.

Я, Тэрл Кэбот, или Боск из Порт-Кара, разрывался между двумя мирами.

Потому что не знал, как нужно жить.

Мое сердце переполняла горечь.

Однако у горианцев есть поговорка, о которой я вспомнил, сидя в окутанном мраком огромном зале: «Не спрашивай у камня или у деревьев, как нужно жить, – они не смогут ответить на твой вопрос, потому что не умеют говорить; не спрашивай мудреца, как нужно жить, потому что, если ему это известно, он знает, что не имеет права тебе сказать; если ты сам узнаешь, как нужно жить, не задавай больше этот вопрос; ответ на него не в вопросе, а в самом ответе, и вовсе не в словах; не спрашивай, как нужно жить, – просто продолжай жить».

Я не до конца понимаю смысл этого мудрого высказывания. Как, например, можно продолжать делать то, что не умеешь делать правильно? Подозреваю, загвоздка в том, что горианцы считают, будто человек на самом деле знает, как жить, хотя может и не подозревать об этом. Просто предполагается, что это знание упрятано в самые сокровенные глубины души, является инстинктом, неотъемлемой частью человеческого существа. Не знаю. Эту поговорку, вероятно, следует рассматривать в качестве побуждения к действию, к совершению значительных поступков, и тогда в процессе деятельности к тебе придет знание. Мы верим, что ребенок, достигнув определенного возраста, стремится встать на ноги и пойти, так же как он ползал некоторое время назад. Но ведь по-настоящему он учится ползать, ходить, а потом и бегать, только занимаясь этими упражнениями.

Меня преследовала одна и та же мысль: «Не спрашивай, как нужно жить, – просто продолжай жить».

Но как я мог это делать, я – калека, укутанный одеялами, сидящий в капитанском кресле в огромном тем ном зале?

Я был богат, но страстно завидовал самому жалкому пастуху верров, нищему крестьянину, разбрасывающему навоз по своему полю, потому что и пастух, и крестьянин могли двигаться.

Я попытался сжать левую руку в кулак. Но пальцы не послушались меня.

Как жить?

В кодексе воинов говорится: «Будь сильным и поступай так, как сочтешь правильным. Мечи других укажут тебе границу твоих возможностей».

Я был одним из самых искусных воинов Гора, владеющих мечом. А теперь не могу пошевелить левой частью своего тела.

Впрочем, я по-прежнему могу приказывать стали, той, что в руках моих людей, которые по совершенно необъяснимой причине, будучи горианцами, остались мне верны, невзирая на то что я стал инвалидом, прикованным к креслу, стоящему в темном зале.

Я испытываю к ним благодарность, но никогда не открою свои чувства, потому что я – капитан.

И еще потому, что не имею права их унижать.

«В очерченном мечом круге, – говорится в воинском кодексе, – каждый мужчина – убар».

«Сталь – вот монета воина. Он покупает на нее все, что пожелает».

Вернувшись из северных лесов, я дал себе слово, что не стану смотреть на Талену, бывшую когда-то дочерью Марленуса из Ара, и которую Самос купил у работорговцев.

Но однажды мое кресло принесли в его дом.

– Хочешь я покажу ее тебе обнаженной и в кандалах? – спросил Самос.

– Нет, – ответил я, – вели одеть ее в самые роскошные шелка, как подобает высокорожденной женщине Ара.

– Но ведь она рабыня, – возразил он. – На бедре она носит знак Трева. И мой ошейник.

– Как подобает высокорожденной женщине прекрасного Ара, – повторил я.

Так вот и получилось, что Талена, бывшая когда-то дочерью Марленуса из Ара и моей свободной спутницей, снова предстала передо мной.

– Рабыня, – произнес Самос.

– Не опускайся на колени, – сказал я ей.

– Открой лицо, рабыня, – приказал Самос.

Грациозная девушка, ставшая собственностью Самоса, когда-то владевшая бесчисленным множеством рабов в Аре, сняла вуаль, отстегнула ее и опустила на плечи.

Мы снова посмотрели друг на друга.

Я заглянул в ее потрясающие зеленые глаза, увидел обольстительные губы, восхитительного вкуса которых еще не забыл, чудесное, смуглое и такое прекрасное лицо. Она вытащила из волос шпильку и чуть повела головой – ослепительный золотистый плащ окутал плечи. Мы не сводили друг с друга глаз.

– Господин доволен? – спросила она.

– Прошло так много времени, Талена, – ответил я ей.

– Да, – сказала она. – Прошло много времени.

– Он свободный человек, – вмешался Самос.

– Прошло много времени, господин, – проговорила Талена.

– Очень много лет, – повторил я. – Очень. – Я улыбнулся своей бывшей спутнице. – В последний раз я видел тебя, когда мы провели вместе ночь.

– Я проснулась, но тебя не было, – сказала она. – Ты меня бросил.

– Не по собственной воле я тебя оставил, – попытался оправдаться я. – Не по собственной воле.

По глазам Самоса я понял, что не должен ничего говорить о Царствующих Жрецах. Именно они вернули меня тогда на Землю.

– Я тебе не верю, – проговорила Талена.

– Последи за своим язычком, красотка, – оборвал ее Самос.

– Если ты приказываешь мне поверить, я так и сделаю, ведь я же рабыня.

– Нет, – сказал я и улыбнулся. – Не приказываю.

– Мне оказывали почести в Ко-Ро-Ба, – заговорила Талена, – я жила свободной и пользовалась уважением, потому что являлась твоей спутницей. Даже через год после того, как ты исчез и не вернулся.

По горианским законам, в такой ситуации союз расторгается – если он не подтвержден к полуночи годовщины того дня, когда был заключен.

– Царствующие Жрецы при помощи огненных знаков дали понять, что Ко-Ро-Ба должен быть уничтожен, и я покинула город.

Царствующие Жрецы сровняли город с землей, а население разбежалось в разные стороны.

– И ты стала рабыней, – сказал я.

– Через пять дней, когда попыталась вернуться в Ар. Меня поймал бродячий мастер кожевенных дел и, конечно же, не поверил, что я дочь Марленуса из Ара. В первый вечер он вел себя хорошо и ничем меня не оскорбил. Был добр и благороден. Я же испытывала к нему благодарность. А утром проснулась от его громогласного хохота, в ошейнике. – Талена сердито на меня посмотрела. – Уж можешь не сомневаться, он мной попользовался как следует. Ты понимаешь, что я имею в виду? Он заставил меня подчиняться. Меня, дочь Марленуса из Ара. Какой-то бродячий мастеровой! Потом он меня высек. О, этот простолюдин научил меня знать свое место. Ночью сажал на цепь, а в конце концов продал торговцу солью. – Талена не сводила с меня глаз. – У меня было много хозяев.

– И среди них, – заметил я, – Раск из Трева.

– Я хорошо ему служила, – сказала Талена, которая вдруг страшно напряглась. – У меня не было выбора. Это он поставил клеймо. – Она гордо вскинула голову. – До тех пор мои хозяева считали, что я слишком красива, чтобы портить такое тело.