Valery Frost - И ниёр вурту (Я найду тебя) Страница 4

— И ниёр вурту!

Дернув рукой, опрокинула стакан с соком. Красная гуща расплылась ярким пятном по белой столешнице. Совсем так, как недавно в моем коротком сне — по снегу. Стрелки часов сдвинулись на одно короткое деление.

Ничего себе, задумалась на минутку!

Остаток дня искала в инете информацию по любым сочетаниям букв и звуков. Но ни один ресурс так и не рассказал мне, что же значит «и ниёр вурту».

Мне было и жутко, и интересно. Дотошная от природы, я решила докопаться до истины. И домой ехала с четким пониманием того, что в этот раз не позволю никому себя убить, обидеть, обозвать. Не позволю никому драться, умирать и страдать.

Обязательно встречу красавчика или блондина, узнаю, как их зовут, узнаю, что за условия выставляет темный. И уточню, что значит загадочная фраза из трех слов, и зачем я вообще ее повторяю, хоть никто и не просит?

«Засосало» меня крайне неожиданно. Предновогодние будни гнали людей по супермаркетам и магазинам, народ толкался, веселился, ругался и грелся, кто как мог.

Хорошая подруга и сотрудница предложила присоединиться ко всеобщему шопинг-мобу и вот сейчас мы вышагивали по нечищеному тротуару вдоль ярких витрин, разодетых елочек и блестящих иномарок. Лена что-то бодро щебетала, ловко уворачиваясь от идущих навстречу ледоколов. Мой телефон пиликнул, сообщая об очередной смс-ке. Я глянула на экран и провалилась в пустоту. «Фьюить!»

На этот раз мне повезло — я оказалась в крайне приятной обстановке. Уж где-где, а в постели точно не появятся ни дикари с мечами наперевес, ни жадные до зрелищ голодные селяне.

Хотя, размеры ложе под полупрозрачным балдахином впечатляли. Я подозреваю, маленькую армию здесь разместить все же можно было бы. При желании. У меня такого желания не возникло.

В комнате было тихо и темно. Везде — от потолка до пола — драпировки из легкой полупрозрачной ткани цвета заката. Позолоченные светильники с погасшими свечами. Я выползла из постели, закуталась в простынь из тончайшего материала, подобрала подол импровизированного одеяния и отправилась на разведку.

Так, я попала явно не в халупу бедняка…

Бокалы, инкрустированные каменьями — зачет. Ночная ваза в углу — жуть. Пустая клетка с золочеными прутьями — зачет. С балкона открывается шикарный вид на многоцветное ночное небо — зачет. Высота башни с балконом, на который я вышла — жуть. Голова закружилась. Появился страх. Я попятилась назад и попала в кольцо рук.

— Я очень рад, что ты согласилась на мои условия, — прошептал голос над ухом.

Кто это? Брайан Адамс? Голос какой приятный… Сиплый, как я люблю…

Я обернулась.

— А, красавчик! — раздосадовано констатировала я, и, отцепив мужчину от себя, отправилась к столику за орешком.

— Ты чем-то недовольна? — решил уточнить темный, сбрасывая с бедер простыню и являя миру эталон сдержанного употребления стероидов.

Я прислонилась к стене, сложила руки на груди, оценивающе смерила взглядом темного во всех местах Аполлона, а потом все же забросила в рот хрустящее ядрышко.

— Я не знаю, как тебя называть, — пожала я плечами.

— Теперь, звезда моя, ты можешь называть меня, как будет твоей душе угодно, — хозяин башни медленно двинулся в мою сторону, сверля взглядом аккуратную складочку на груди.

— А как тебя мама называла?

Оппа! Работает! Даже тут, в моих снах — работает! Было видно, как начавший приобретать боевую форму мужчина резко охладел к моим сокрытым тогой прелестям, стоило упомянуть маму.

— Вирай, хватит со мной играть, — совершенно серьезно произнес Аполлон и развернулся спиной, чтобы наклониться и снова облачиться в простыню.

Я шумно выдохнула. Красота, она и в Африке красота.

— И все же? — еле выдавила из себя. — Давай, чтобы не попала я впросак, ты мне скажи, как тебя лучше называть. А то, не дай Бог, угадаю с именем, данным любимой родительницей.

— Не дай кто? — переспросил красавчик.

— Не дай что? — уточнила я, стараясь отвлечь темного от собственной оговорки. — Имя! Дай мне имя! Нет! Не так! Мое имя у меня уже есть — Вирай. Дай мне свое имя! Тьфу!

Вот, что с людями делают гормоны! Не могу нормально сформулировать вопрос!

— Микарт…

— Что?

— Микарт называй меня. Буду крайне благодарен.

— Мне? Благодарен? За имя? Ну, ты смешной, красавчик.

Мужчина хмыкнул.

— Ну, хорошо. С тобой мы все выяснили…

— Нет, не все, — в глазах загорелся знакомый огонек. И я поспешила сменить место дислокации.

Обойдя по кругу кинг-сайз-бэд, пристально поглядела на Микарта.

— А блондин где?

Мужчина сверкнул глазами, скрипнул зубами, но все же ответил:

— Как и договаривались, по условиям…

— Ах, по условиям, — протянула я, поглаживая ткань балдахина, и пытаясь сообразить, как же так аккуратно выведать эти самые условия.

— Ты осталась со мной, его мы отпустили.

— То есть, он жив?

— Да, — Микарт кивнул.

— С ним можно поговорить?

Мышцы мужчины напряглись, натягивая лоснящуюся кожу, послышался треск костяшек.

— Ты теперь моя! А он свободен! Чего еще тебе надо?!

Я резко развернулась и вперилась в него взглядом: ох, уж эти собственнические замашки!

— Я твоя по соглашению…

«…телом, но сердце мое и душа будут принадлежать только мне», должна была я закончить свою пафосную речь, но не успела.

Микарт большим котом метнулся через постель, сминая простыни и подушки, молниеносно подмял меня под себя и впился в губы.

Ох! Воздух перестал поступать в легкие, губы мгновенно раскрылись, отвечая на страстный поцелуй, руки обвили шею. Я извивалась, играя с Микартом, он злился, но принимал игру.

Понял, что сопротивляться я и не думаю. Сорвал и выбросил к чертовой бабушке мое сари цвета заката.

— И ниёр вурту, — просипел мне прямо в шею Микарт, а меня бросило в холод от слышанных не раз слов.

В горле пересохло, и когда мужчина перекатился на спину, усаживая меня сверху, я призналась:

— Пить хочу, — а в висках стучало с утроенной силой, руки тряслись.

— Пить хочешь?

— Да, я пить хочу, — и, не дождавшись отклика, потянулась к низкому прикроватному столику за бокалом.

Пока я залпом осушала стеклянный сосуд, мужские руки гладили кожу живота, бродили по бедрам, подбирались к лобку. Грудь Микарта высоко вздымалась, глаза застилала пелена вожделения.

Я же пыталась не отвлекаться, возвращалась к далеким воспоминаниям. Забытым и неприятным. И эти слова, сказанные прямо в ухо.

В горле запершило, я кашлянула, так и не ухватив ускользающую ниточку разгадки.