Игорь Ковальчук - Дорога к вечности Страница 4

Бессмертная предводительница армии восставших рабов и не подозревала, что по-прежнему мечтает найти свою мать. Прижаться к ней, дождаться от нее ласки и ненадолго стать ребенком, беззаботным и легкомысленным, которым не была никогда… Или хотя бы взглянуть ей в лицо и спросить – почему ты оставила меня, почему не стала растить? И почему в моей душе горит такой огонь, почему по вечерам сердце сжигает тоска? Не по тебе ли?

– Нет, – мужчина покачал головой. – Все было иначе, – он протянул руку. – Можно взять образец вашей крови?

– Это еще зачем? – сразу насторожилась Монтале.

– Я хотел бы проверить правильность своих предположений.

В голове у девушки сразу завертелись неприятные мысли. А что, если все это – просто ловушка? Хорошему магу достаточно волоска или ноготка, чтоб подчинить себе сознание жертвы, заставить себе служить. А тут – кровь… Может, именно эту цель преследует этот человек – хочет подчинить ее?..

Но он слишком хороший маг. Он мог бы просто околдовать ее и взять все, что ему нужно, сам. Что она, не владеющая никакой магией – разве что покупной артефакт, который можно, к примеру, сорвать силой, – смогла бы ему противопоставить?

– Что за предположения? – холодно спросила Монтале. Холодность была придана искусственно, потому что все подозрения сейчас казались ей несостоятельными. Этому человеку хотелось верить.

А маг, неплохо знающий людей, понял, что если он не станет объяснять, то ничего и не добьется. Мысль действовать силой, конечно, даже не пришла ему в голову. Он чувствовал, что та первая мысль, которая посетила его, стоило ему всерьез задуматься о похожести незнакомки и его сестры, имеет право на существование, но, если окажется верной, то ничего хорошего не жди. Чувство вины уже притаилось поблизости.

От очевидного было не отмахнуться. Он ведь тоже чувствовал к ней огромное расположение и, в отличие от Монтале, понимал, что это ощущение может оказаться знаком родственности.

– Моя сестра много лет назад попала в очень сложную ситуацию, – начал он нехотя. – Ее отец… вы знаете, кто такие вырожденцы?

– Представляю, – поморщилась Монтале.

– Нет, не как ругательство. А как термин.

– А что, есть такой термин?

– Есть… Впрочем, долго объяснять. Ладно. Словом, ее отец взял ее в свою постель.

У Монтале округлились глаза.

– Он что… совсем ничего не соображал?

– Он был вырожденцем.

Девушка помолчала.

– Это термин?

– Да. Это нарушение энергетической структуры сознания бессмертного.

– Это… болезнь?

– Вроде того. Что-то вроде помешательства. Очень опасного. Моя сестра временно потеряла рассудок – от того, что с нею делал отец. Но ко всему прочему забеременела. А вырождение – это болезнь, которая наследуется. Почти всегда. – Маг сжал губы и помолчал. – И я решил, что когда сестра придет в себя, она… словом, ей тяжело было бы узнать, что она родила от отца, но еще тяжелее будет, когда эти дети, зараженные вырождением, умрут.

Монтале, конечно, все поняла. Она соображала очень быстро – иначе не выжила бы в этом безумном мире, не привела бы своих людей к победе хотя бы на четвертый раз. Этот человек не затеял бы этот разговор, если бы… Она пристально посмотрела на замолчавшего собеседника, протянула ему руку ладонью вверх.

Он кольнул ее в палец едва видимой невооруженным глазом «эфирной иглой», а потом в воздухе перед ним стремительно развернулась и заискрилась сотканная из лучей живого света причудливая магическая система. И что-то там дало тот результат, которого маг и ожидал, потому что он, хоть ничего и не сказал, как-то очень внимательно и грустно посмотрел на нее. И она все поняла по его глазам лучше, чем если бы он объяснил словами.

Они несколько минут мерились взглядами. Тогда же Монтале между прочим пришла в голову мысль, что этот человек, который стоит лицом к лицу с нею, тоже здорово похож на нее… Вернее, нет, это она похожа на него. Они почти одинаково красивы, и, хоть он, несомненно, привлекателен по-мужски, красота их обоих принадлежит к одному типу. Он, получается, ее дядя…

Впрочем, особой приязни к новоявленному родственнику эта мысль не вызвала. Наоборот, девушку вдруг захлестнула ненависть.

– Так это по твоей милости я носила эту штуку? – медленно, стараясь владеть собой, спросила Монтале, касаясь шеи.

На коже до сих пор был виден след от ошейника. Далеко не каждый раб в этом мире носил ошейник, но для опасной и непокорной Монтале сделали исключение. Ничего удивительного, ведь ошейник – очень удобная штука, особенно если для наказания или для надежности рабыню надо посадить на цепь. Девушке случалось сидеть на цепи, впрочем, на собственной шкуре она испробовала и многое другое, что теперь разом вспомнилось ей. Как это водится, месть принесла удовлетворение, но не такое, как ожидалось. И теперь, увидев перед собой того, кто, похоже, был во всем этом виноват, бессмертная почувствовала, как в ней пробуждается зверь.

Мужчина смотрел на нее с мэкой во взгляде и не пытался защищаться или оправдываться. Если бы он тут же кинулся объяснять Монтале всю правильность своего поступка, она, наверное, без разговоров попыталась бы его убить. Попыталась, потому что отнюдь не была уверена в своих возможностях. Маг не только явно отличался немалой колдовской силой – он, похоже, отнюдь не раздобрел, сидя за книгами, отличался прекрасным сложением, а такая атлетическая фигура формируется только долгими тренировками, и не просто так. Но девушка совсем не думала о своей безопасности. В первый момент ее сознание действительно затопило бешенство. А потом она увидела страдание в его глазах.

Нет, Монтале не испытала к нему сочувствия – с чего бы вдруг? Просто она подумала – этого человека надо выслушать. Может быть, его поступку и в самом деле есть какое-то, хоть малое, оправдание (свою неведомую мать она оправдала тут же – ведь было сказано, что после пережитого та женщина была не в себе; уж кто-кто, а много пережившая Монтале отлично представляла себе, как это бывает). По крайней мере, в ситуации следует разобраться, и только потом плевать незнакомцу в лицо.

К тому же ее посетила еще одна мысль.

– Дети? Вы сказали – дети?

– Да. Моя сестра родила двойню. Мальчика и девочку. И я был твердо уверен, что в этом мире должен был находиться мальчик. Видимо, мы… я перепутал детей…

– Так у меня есть брат-близнец?

Монтале прикрыла глаза. Она вдруг поняла, что всю жизнь знала это… Вернее, нет, не могла знать – чувствовала. Постоянно ощущала какую-то пустоту за плечом, кого-то неосознанно искала и не могла найти. Конечно, не могла, ведь она попросту не знала, кого именно искать. Родственную душу. Того, кто девять месяцев был к ней так близок, как никто, и в ком теперь она так мучительно нуждалась.