Марина Дяченко - Авантюрист Страница 4
- Категория: Фантастика и фэнтези / Фэнтези
- Автор: Марина Дяченко
- Год выпуска: 2002
- ISBN: 5-04-008799-3
- Издательство: Эксмо
- Страниц: 107
- Добавлено: 2018-08-14 20:01:31
Марина Дяченко - Авантюрист краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Марина Дяченко - Авантюрист» бесплатно полную версию:Он виновен и осуждён, он знает дату своей смерти. Сумеет ли Ретано Рекотарс отменить приговор? Успеет ли прожить жизнь за один год? Настоящую человеческую жизнь?
Марина Дяченко - Авантюрист читать онлайн бесплатно
Нехорошее слово — «приступим». «Приступим», — говорит цирюльник, берясь за клещи для выдирания зубов. «Приступим», — говорит лекарь, навострив ланцет. «Приступим», — говорит учитель, вылавливая в кадушке розгу…
«Приступим», — сказал Судья.
Меня зовут Ретанаар Рекотарс. В моём роду вельможи и маги. Грамота, которую я храню в своём дорожном сундучке, выдана моему прадеду по мужской линии моим прапрадедом по женской линии, выдана в благодарность за избавление окрестностей от свирепого дракона, которым, то есть избавлением, ясновельможный барон Химециус обязан Магу из магов Дамиру, у которого сам Ларт Легиар был одно время в прислужниках…
В детстве я порезал руку, желая увидеть в своих венах голубую кровь.
Теперь я сижу на корточках в углу сырой вонючей камеры, и некто Судья, явившийся из стены, собирается взыскать с меня за прегрешения. И в особенности, вероятно, за последнее — не зря так разъярились городские стражники, догнали меня уже на большой дороге, сняли с дилижанса и притащили в эту проклятую тюрьму…
— Выслушивать я не стану, — медленно повторил Судья. — Говорить нам не о чем, потому как вы и так уже всё сказали, и сделали, надо признаться, немало… Что до тебя, женщина, то обвинение в убийстве не имеет под собой оснований. Ты не убивала того человека, что месяц назад умер в твоей постели.
Все, находившиеся в Судной камере, — исключая разве что самого Судью, со свистом втянули в себя воздух. Потом старик закашлялся, воришка взвизгнул, разбойник зашипел сквозь зубы, а женщина так и осталась с переполненными лёгкими — круглая, как пузырь, красная, с сумасшедшими от счастья глазами. Молчала, краснея сильней и сильней, и будто бы не решалась выдохнуть.
— В остальном, — скребущий голос Судьи сделался насмешливым, — твоим провинностям нет числа, ты ограбила мёртвого, ты зарабатывала телом… Знай же, что с сегодняшней ночи объятия любого мужчины будут причинять тебе муку. Хочешь заниматься прежним ремеслом — продолжай, сама твоя работа станет тебе в наказание… Я сказал, а ты слышала, Тиса по кличке Матрасница. Это всё.
Женщина, казалось, забыла, как выдыхают воздух. Лицо её из красного делалось потихоньку пурпурным, а затем и лиловым; никто не догадался шлёпнуть её по спине, вытолкнуть наружу застрявший в глотке Приговор.
Никто даже не взглянул на неё. Все думали только о себе, и я тоже.
Судья переменил позу — глухо стукнули о камень тяжёлые башмаки. В складках мантии на секунду обнаружилась золотая массивная цепь — и тут же пропала, съеденная бархатом.
— Кто желает слушать следующим? — Судья усмехнулся уже в открытую, маленькая голова качнулась, парик окончательно съехал на глаза, Судья поправил его небрежным жестом, как поправляют шапку. — Может быть, ты, Кливи Мельничонок?
Воришка дёрнулся. Вскочил, тут же грохнулся на колени, прополз по каменному полу к башмакам Судьи и завёл жалобную песню:
— Я-а… раска-а… ива-а… ворова-а…
Талантливый парнишка. Мог бы зарабатывать на жизнь голосовыми связками.
— Воровал, — равнодушно подтвердил Судья. — Доворуешься когда-нибудь до петли… Впрочем, нет. Теперь чужие монеты станут жечь тебя, как огонь. Ежели тебя и повесят, то за что-нибудь другое… Я сказал, а ты слышал, Кливи. Это всё.
В Судной камере снова сделалось тихо. Я поискал взглядом мокрицу — мокрица исчезла.
— Теперь ты. — Судья снова переступил с ноги на ногу, взгляд его теперь остановился на разбойнике. И ведь до какого жалкого состояния можно довести плечистого свирепого мужчину — где это видано, чтобы лесной душегуб корчился от страха, как приютская девочка…
Судья замолчал. И достаточно долго молчал, разглядывая перекошенную разбойничью физиономию, потом протянул задумчиво:
— Странный ты человек, Ахар по кличке Лягушатник, на каждую твою вину по три смягчающих обстоятельства… Поскольку людей ты уморил изрядно, быть тебе казнённым…
По камере пронёсся сдавленный вздох.
— Но ты искал и маялся. — Судья раздумчиво склонил белый парик к чёрному плечу. — Ты щадил… и потому даётся тебе месяц перед казнью. Я сказал, а ты слышал, Лягушатник. Это всё.
Разбойник непроизвольно поднял руку к повязке, к тому месту, где был когда-то глаз. И так и остался сидеть — в позе человека, ослеплённого ярким светом.
Судья снова поправил парик, хотя надобности в том не было никакой. Провёл по каменному полу носком тяжёлого башмака, шумно вздохнул, и булавки его глаз уставились на меня.
Почему я не проглотил собственный язык — до сих пор не понимаю. Тёмное личико Судьи поморщилось, как от кислого, он полуоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но в этот момент благообразный старикашка дёрнулся, словно в припадке падучей, и взгляд Судьи сполз с меня, будто тяжёлое насекомое. Переполз через всю камеру — туда, где ещё недавно жались друг к другу мои вынужденные соседи. Теперь каждый из них был сам по себе — женщина всё ещё пыталась вытолкнуть из лёгких ненужный воздух, воришка хлопал мокрыми глазами, не зная, радоваться ему или плакать, разбойник отшатнулся в сторону и сидел, закрывая пустую глазницу от молочно-белого света этой длинной, этой Судной ночи. Старичок остался в одиночестве — и лицо его было даже белее, чем пышный парик Судьи.
«Могут ли призраки сколько-нибудь вмешиваться в людские дела?» По-видимому, любезному старикашке как раз предстояло это узнать. Потому что Судья забыл обо мне — тёмное лицо его потемнело ещё больше. Тонкие губы исчезли, оставив на месте рта узкую безжалостную щель.
— Ты, Кох, себе-то не ври. Не ври, что выкрутишься. Не выкрутишься, Кох, не надейся.
— Поклёп, — неслышным голосом сказал старикашка. — Поклёп, донос, доказательств нет никаких… Гулящая она была и хворая к тому же, поклёп…
Судья поднял острый подбородок. И как-то сразу выяснилось, что маленькая фигурка под белым париком отбрасывает тень сразу на четыре стороны и все мы сидим в этой тени, и мне показалось, что седые волосы парика сейчас забьют мой разинувшийся рот, не дадут дышать…
Я закашлялся. Наваждение отступило, Судья по-прежнему стоял у стены, маленький и чёрный, на паучьих ножках, и зловещее молчание Судной камеры нарушалось только моим неприличным кашлем. Уже сколько раз мне случалось поперхнуться в самую неподходящую минуту, когда подобает хранить молчание…
— Ты, Кох, поплатишься скоро и страшно. Сердце твоё выгнило, плесень осталась да картонная видимость; смерть тебе лютая в двадцать четыре часа. Я сказал, а ты слышал, ювелир. Это всё.
— Поклёп, — упрямо повторил старикашка. Женщина тихонько заскулила, закрывая рот ладонями, воришка на четвереньках отбежал в дальний от старика угол да там и остался.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.