Иар Эльтеррус - Желтый меч Страница 4

"Ничего не понимаю, – вздыхаю и падаю в свое любимое кресло, положив Меч на колени. – Будь добр, объясни".

"Ладно. Только… Попробуй пока просто поверить, ладно? Потом ты убедишься во всем сама. Итак, очень давно задумали Великие Маги великую пакость. И слили в котел все свои силы: Свет, Тьму, Равновесие, стихии… В общем, все, что им подчинялось. И вот эту адскую смесь они обозвали Пределом. Да вот воспользоваться не получилось. На деяния этих, с позволения сказать, экспериментаторов, обратил внимание сам Творец. Думаю, ты понимаешь, просто так Он не вмешается. Слишком уж серьезные дела заварились. И грозила реальная, действительно реальная опасность гибели нескольких вселенных. Только вот эти ребята успели разделить варево на девять частей. И каждую из них – еще на три части. Меч, Дух и Дракон. Меч, как ты уже знаешь, я. Дух – это ты. А вот Дракона нам придется поискать. В другом мире".

"Бред…"

"Если бы. Самая настоящая реальность. Менять которую придется именно тебе. Как-никак, в нашей троице Дух – ведущий. И я, и Дракон будем находиться в полном твоем подчинении".

"Не надо мне марионеток…"

"Марионеток?! Ты еще что-нибудь скажи… В полном. Но далеко не беспрекословном. Ни я, ни Дракон не дадим тебе творить беспредел!"

"Не дадите? Оно и правильно… Я такого могу натворить…"

"А то я не знаю, – хихикнул Меч. – Чай, не впервые с Духом сталкиваюсь. Все вы, Хранители таких дел наворотить можете, что ой-ей-ей! Потому-то вас так хорошо помнят… И так настойчиво пытаются убить до объединения с Драконом. То ли дело Мечи".

"Мечи ничем не лучше. Поскольку именно они приводят Хранителей в мир. Значит, меня будут пытаться убить?"

"Будут, – признался Меч. – И очень настойчиво будут. По всему Анлиону ходят легенды о Желтом Воителе. Последний приход был на редкость кровопролитным".

"Что такое Анлион?"

"Так твой мир называется. У каждого мира есть название. Этот, например, зовется Землей".

"Тоже мне, новость!" – мое возмущение, может, станет язвительному Мечу уроком.

"Я же сказал, например, – угу, станет. Держи карман шире, Хранитель недоделанный… – И нечего привязываться к названиям. У нас что, дел мало? Кстати, а почему это ты считаешь себя недоделанным Хранителем?"

"Ты что, постоянно мои мысли читаешь?!" – заорала я на Меч. В мыслях, разумеется. Но он, кажется, все равно приоглох немножко. Значит, правда может мысли читать…

"Ясное дело, читаю. И нечего так орать!"

"А нечего по мозгам шарить!"

"Привыкай. Я теперь постоянно буду в твоих мозгах, такова уж ноша Хранителей. И я все время буду с тобой".

"И как это ты себе представляешь? Ножны для тебя сделать? И носить на поясе, да?"

"Ну почему же на поясе? Я слишком заметен, к сожалению… Да и для меня другие ножны существуют".

"Это какие?"

Короткий, ехидный смешок Меча насторожил меня. Ох, и не нравится мне все это… Что-то он задумал. Какую-нибудь мелкую пакость… Или крупную.

Крупную. И очень!

"Ты что делаешь?!"

Меч разворачивается ко мне острием, которое касается уже порезанного запястья. И на мгновение замирает.

"Мои ножны – рука Хранителя. Прими как данность, пожалуйста, – он словно вздохнул. – Не сопротивляйся".

"Отдай мне контроль. Я сама".

Я выпрямляю руку и с силой вонзаю в нее Меч. Из глаз вылетают искры от боли.

"Ну-ну, успокойся, – тихо шепчет мне Солнце. – Так только в первый раз бывает. Сейчас все поправим"…

Боль быстро утихает… Хорошая штука этот Меч…

"Я не "штука", – тут же начинает возмущаться он. – Вот и помогай тут всяким… Хранителям".

"Перестань, Солнце. Ты хороший".

"Ага, а потом поймут, что Меч обидели и подлизываться начинают. Ты определенно самый странный Хранитель из всех, что у меня были… И раньше все мои Хранители были мужчинами", – неожиданно признается он.

"Мда… так что одна я у тебя, единственная и неповторимая. Так что береги, будь добр".

От такой наглости он даже дар речи потерял. Хе-хе… На том стоим, что поделать…

"Что тебя здесь держат, а? – неожиданно спросил Солнце после пары минут гробового молчания. – И крепко так держит".

"В смысле?"

"Я уже две минуты и пятнадцать секунд пытаюсь перенести нас в Анлион. Но что-то мешает. Вернее, кто-то мешает".

"Я?.. Может быть"…

"Что значит "может быть"?! Тут никаких других вариантов и быть не может! Именно ты не даешь нам переместиться. Что-то тебя держит здесь".

"Я знаю. Обещание держит".

"Не понял?"

"Ты же мысли читаешь? Ну, вот и прочитай, раз такой умный!"

"Хранитель, перестань. Не все мне пока доступно… Я все-таки не самый сильный из Мечей Предела… И в твоей памяти есть такие захламленные углы, что я не рискну пока соваться туда".

"Так бы сразу и сказал. В общем, слушай. Где-то года два назад я спросила маму, как бы она отнеслась к тому, что я неожиданно уеду из дома далеко и надолго…"

"Так ты знала?! – прервал меня Меч. – Ты ЗНАЛА, что я ищу тебя"?!

"Да ничего я не знала. Так просто спросила… Так вот, она сказала, что это ее убьет…"

Меч начал ругаться. И продолжал это долго – как минимум минут пятнадцать. На незнакомом языке, но с добавлениями "великого русского". Хм… Нахватался за две тысячи лет… И ведь не повторился ни разу… Кажется.

"И что теперь? – устало спросил он меня. – Останешься здесь до тех пор, пока…"

"Не знаю. Сейчас пойдем на автобус… Вот до дома доедем – там и посмотрим. Я тогда сказала, что заеду попрощаться. Но здесь не останусь".

"И то хлеб", – вздохнул Меч, огорошенный новостью. Неудивительно, впрочем. Вряд ли его предыдущие Хранители такое отмачивали. Но я дала слово.

"Между прочим, ты думаешь, что стоит соваться в другой мир без НЗ? Это было бы глупо… Запасемся в деревне, там можно туристическое снаряжение взять у брательника".

"Это хорошая мысль, – одобрил он. – Кто знает, где нас выкинуть может? Окажемся на вершине Харионов – вот тогда весело будет. Харионы – это горы такие, – ту же пояснил он. – Самые высокие в Анлионе. И самые жестокие. Столько там народу погибло…"

"Спасибо, Солнце, ты умеешь утешать, – с сарказмом говорю я. – Что еще?"

"А я почем знаю? Меня там две тысячи лет не было… Многое у вас за это время изменилось? Во-от! Думаешь, там меньше перемен?"

"Перемен! – требуют наши сердца.

Перемен! – требуют наши глаза.

В нашем смехе и в наших слезах,

И в пульсации вен:

"Перемен!

Мы ждем перемен!"", – напевала я старую песню Цоя, с чего-то пришедшую на ум. В тему, впрочем…

"Ничего песенка, – оценил, называется… – Только вот тебе по ушам медведь, что ли, пробежался?"

"И сама знаю! Нет бы утешить".