Кристофер Сташеф - Маг при дворе Ее Величества Страница 4

Что-то тут было не так. Мэту захотелось взглянуть, как поживают Австралия с Новой Зеландией и Панамский перешеек.

С внезапным подозрением он поднял глаза на капитана.

— Какой там климат? — Его палец уткнулся в Лондон. — Теплая зима, дожди, туманы?

Капитан ответил в крайнем изумлении:

— Ничего похожего. Зимой это снежная пустыня, сугробы в полчеловеческого роста.

Все стало проясняться.

— А там где-нибудь есть льды, которые никогда не тают?

Капитан оживился.

— Поговаривают. В горах на севере. Ты что, там бывал?

Ледники Шотландии!

— Нет, я видел на картинках.

Никаких сомнений: на дворе Ледниковый период. Чьи часы опаздывают: природы или истории, — какая разница? Суть в том, что Мэт был не в своем мире.

Ледяным дыханием Древней Шотландии повеяло на душе у Мэта. Ему стало вдруг очень одиноко и очень тоскливо — куда-то в далекую даль ушел теплый свет его окон в летних сумерках!

— Мы — вот здесь.

Палец капитана указывал на место, расположенное примерно в ста милях к востоку от Пиренеев и в пятидесяти — к северу от Средиземного моря.

— Теперь ты понимаешь, где ты сейчас?

Мэт вышел из своей грустной задумчивости.

— Нет. То есть нельзя сказать с точностью.

— Вот как? Ну тогда хотя бы примерно — где твоя страна?

— О, где-то вон там.

Мэт скользнул пальцем по столу фута на два влево от карты.

Капитан потемнел лицом.

— Я старался помочь тебе, сударь, как только мог. Так-то ты платишь мне за мою любезность!

— Нет, нет, я совершенно серьезно! — воскликнул Мэт. — Примерно в трех тысячах миль к западу на самом деле лежит огромная страна. Я там родился. Хотя, — добавил он, — следует ожидать, что она сильно переменилась с тех пор, как я ее покинул. Может быть, я ничего там не узнаю.

— Слухи ходят, — мрачно сказал сержант.

— Ну да, — с сарказмом подхватил капитан, — слухи про теплые края, где зреет дикий виноград, где правит добрый волшебник и водятся сказочные чудовища... Страна, которая снится под воздействием винных паров. Уж ты-то не настолько глуп, чтобы в это верить!

— О, конечно, сказки требуют красивой жизни, — улыбнулся Мэт, вдруг совершенно успокоившись. — Но даже при нашем не вполне идеальном климате в Луизиане зимы все же очень теплые, а дикий виноград-конкорд и правда очень хорош, хотя и с терпким привкусом. И там действительно учат на волшебников — по крайней мере учили перед моим уходом. То есть это вы бы их так назвали.

В комнате стало очень тихо, и Мэт почувствовал, с каким напряженным вниманием слушают его люди.

Капитан провел языком по пересохшим губам, судорожно глотнул.

— И ты — один из них.

— Кто — я? — воскликнул Мэт. — Бог с вами! Я еле-еле усвоил, что такое атом, а уж расщепить его — куда мне!

Капитан кивнул.

— Про атомы я слышал — их вывел один древнегреческий алхимик.

Мэт не мог удержаться от улыбки.

— Вряд ли Демокрит был алхимиком.

— А он разбирается! — выдохнул сержант.

— И знает их по именам! — подхватил капитан. Мэт в испуге взглянул на них.

— Ну, ну, не думаете же вы, что я...

— Знаешь, как превратить свинец в золото? — рявкнул капитан.

— Как вам сказать. В общих чертах. Берется циклотрон и... это самое...

У Мэта дрогнул голос, когда он столкнулся с их жесткими, как кремень, глазами. Врать он так никогда и не выучился.

Капитан резко повернулся, взвихрив свой плащ.

— Довольно! Это самый настоящий колдун.

— Маг, а не колдун, — запротестовал Мэт. — Не путайте!

Капитан нетерпеливо дернул плечами.

— Колдун, маг, какая разница? Все равно мои полномочия это превышает.

Сержант вопросительно поднял брови. Капитан кивнул.

— Отвести его в замок!

Глава 2

Они опутали его цепями, одна из которых, как определил Мэт, точно была серебряной, и посадили в повозку, запряженную волами, явно предназначенную для горных дорог. Дорога и в самом деле шла все время в гору по узким петляющим улочкам, чья архитектура растянулась на целых семь веков. Для европейского города в этом не было ничего особенного. Мэта удивляло только, что некоторые лавки VII века выглядели не старее, чем XIV. Он оставил попытки точной датировки: у каждого универсума свои хронологические законы.

Довольно и того, что невероятная даль пролегла между ним и его домом. Как там было в пергаменте? «Через время и пространство...»? Он вдруг живо представил себе хаотическое переплетение бесконечного множества временных дорог и тропинок и, передернув плечами, постарался задвинуть эту мысль поглубже.

Он угодил в абсолютно чужой мир — вот что было сейчас главным. В этом мире то ли затянулся Ледниковый период, то ли человечество образовалось раньше, и это означало появление нескольких лишних нитей в клубке истории. Пожалуй, даже немалого их количества.

Взять хотя бы Англию, все еще спаренную с Францией. Конечно, сами бритты не стали бы строить стену на узком перешейке между Кале и Дувром. Римляне — другое дело. Романизированные бритты, вероятно, построили такую стену, чтобы сдержать готов, когда Рим стал клониться к закату. Если здесь вообще был Рим. Допустим, он был: в здешнем языке некоторые корни напоминают латынь. И капитан упомянул в разговоре о Древней Греции. По-видимому, если смотреть в грубом приближении, два их мира развивались параллельно. Так что тут вполне могла быть средиземноморская империя, соответствующая римской.

О'кей. Предположим, когда Рим пал, романизированные бритты построили стену наподобие стены Адриана — и с тем же успехом, то есть и здесь аналоги готов просто-напросто ее проигнорировали. А датчане, наверное, как и в мире Мэта, невозмутимо ходят по морю под парусами.

Итак, Англия, похоже, представляет типичное для нее попурри из народов и культур, только темпы ее развития тут несколько ускорены. А к завоеваниям это, интересно, относится?

Очень может быть. Генрих II приложил максимум усилий, чтобы оттяпать от Франции все, чего не сумел получить в качестве приданого. А Канут Великий был сразу королем Норвегии, Дании и Англии, но правил-то он из Англии. Если бы честолюбивый англичанин начал экспансию в этом мире, он бы преуспел, потому что ему не пришлось бы тратиться на переправу через море.

Так можно объяснить и влияние английского языка в южной части Франции. А Канут? Он вполне мог заклясть море. На головокружительную долю секунды Мэт подумал — не лучше ли это объясняет низкий уровень воды, из-за которого острова соединяются с материком, чем действие ледника? Ведь в этом-то мире магия явно делала свое дело...

Мэт стряхнул с себя морок мистицизма: «нарвешься на драконов». Магия — это суеверие и предмет для научного исследования; по-настоящему нигде она своего дела не делает. Наверняка есть четкое логическое объяснение, откуда тут взялось столько нищих. Только бы его найти.