Андрэ Нортон - Морская крепость Страница 4

Но если не считать этих перемен, Линна в целом оставалась прежним поселком. Она снова стала мирным торговым городком, каким, вероятно, была с первых поселений в долинах.

Тарлах вздохнул и погладил Бросающего Вызов Буре. Сокол не сошел со своего места на запястье Тарлаха, но поднял голову и посмотрел немигающими свирепыми глазами на человека, которого выбрал себе в товарищи и братья по мысли. Он чувствовал, что человек встревожен, но не пытался связаться с ним, потому что знал, что сейчас от него этого не ждут.

Тарлах снова вздохнул. Правильно, что мир возвращается в Высокий Холлак, как он медленно приходит и в Эсткарп за морем. Люди повсюду устали от насилия, они хотят жить спокойно, каждый по-своему. Большинству это удается, и постепенно шрамы от ран, разрушений и смерти зарастут.

Но не у фальконеров. Когда трижды проклятые волшебницы передвинули горы, уничтожив Гнездо вместе с вторгнувшейся в Эсткарп армией, они изменили судьбу его народа. Так считал Тарлах и боялся последствий такого исхода.

Его народ всегда вел жизнь, которая другим казалась суровой и невозможной. В далеком прошлом фалъконеры бежали на кораблях салкаров, спасаясь от проклятия, которое по-прежнему висит над ними. Вместе с ними бежали их женщины и дети, но не как родичи, а скорее как стада животных, которые переселяются с другими народами. Эсткарп, царство волшебниц, оказался закрыт для них из-за их отношения к своим женщинам, но они нашли убежище и дом в горах на границе. Тут они воздвигли Гнездо как место пребывания воинов, которые зарабатывали на жизнь наемниками, а своих женщин, по-прежнему представлявших для них опасность, поселили в нескольких деревнях отдельно. И навещали их лишь изредка, по приказу, для продолжения своего рода. Со временем такое разделение, вызванное необходимостью, оказалось подкрепленным ненавистью и презрением всех женщин и других народов, и фальконеры не искали союза, постоянного или временного, ни с одной женщиной, за исключением коротких встреч, необходимых для рождения следующего поколения бойцов.

Пока деревни женщин и Гнездо были удалены от других поселений людей, положение сохранялось неизменным. Потом некоторым женщинам удалось уйти, выбраться из гор в поисках другой, лучшей жизни. Долго ли они смогут прожить в городах Эсткарпа? Еще одно поколение? Два? «Вряд ли дольше» — подумал Тарлах. Фальконеры мужчины не согласятся на такую жизнь, когда вокруг столько возможностей.

Тарлах снова погладил свою птицу. Неужели наступит день, когда никто, ни один человек не сможет обмениваться мыслями с крылатым другом? Если так, то древний враг в конце концов отомстил им, хотя и не сам.

Тарлах встряхнулся, пытаясь избавиться от тяжелого настроения, завладевшего им. Рогатый Лорд видит, как он устал! Может, этим все и объясняется…

Мягкое приветствие Бросающего Вызов Буре вернуло его к реальности. Тарлах поднял голову и увидел, что к нему подходит человек в крылатом шлеме и вооружении фальконера. На запястье у него черный сокол с белой грудью. Это Бреннан, его первый помощник.

— Какие новости, товарищ? — спросил Тарлах, заставляя себя говорить легко, не проявляя тревожного ожидания.

— Никаких. Я вышел, чтобы насладиться утром, и увидел тебя, — проговорил Бреннан. — Что-то тревожит тебя, Тарлах?

Предводитель наемников покачал головой.

— Я просто задумался. — Так глубоко задумался, что не заметил нашего появления. Это уже не в первый раз за последнее время.

Тарлах не стал отвечать сразу, он посмотрел на ожившую гавань. В порту стояли три корабля. Два салкарских судна разгружали бочки, по-видимому, с вином пли элем. Третий, похоже торговый корабль неизвестного происхождения, готовился к отплытию.

— Ни один не подходит для нас, — устало заметил Тарлах.

— Для возвращения назад в Эсткарп или дальше на юг?

— Я ещё не решил, но в любом случае наше положение улучшится. Мы здесь уже четыре недели и не получили никакого предложения и, насколько я понимаю, так и не получим. Может быть, в Высоком Холлаке для нас вообще не найдется дела.

Бреннан смотрел на своего командира.

— Ты не веришь в такую возможность. Хочешь, чтобы мы вернулись в Эсткарп?

Тарлах пожал плечами.

— Нам не помешало бы побывать в одном из лагерей. Мы сражаемся почти без перерывов, с тех пор как оказались в Высоком Холлаке. — Он выпрямился. — Но уйдем ли мы или останемся, все будем делать вместе, всем отрядом. Мы пришли сюда отрядом и уйти должны так же.

Лейтенант собрался выразить согласие, но не успел этого сделать: обе птицы с недовольными криками взлетели в воздух. Одновременно поблизости послышались крики и шум драки.

Оба фальконера мгновенно устремились к этому месту — узкому переулку, разделяющему два склада.

Группа из семи человек загнала одинокого путника в угол и пыталась покончить с ним до того, как кто-то заметит их.

Противник их казался очень молодым. Дорожный плащ с капюшоном своим фасоном свидетельствовал, что юноша местный житель. Большего фальконеры разглядеть не могли, потому что он стоял к ним боком и одежда скрывала его лицо и большую часть тела. Ясно виден был только блестящий меч в руке.

Один из бандитов зашел ему за спину, чтобы свалить ударом своей крепкой палки, но, к его удивлению, парень повернулся одновременно с ним. И лезвие меча поразило цель, прежде чем более рослый нападающий сумел воспользоваться своим оружием.

Лицо путника теперь отчасти стало видно фальконерам. Оно смертельно побледнело и исказилось: юноше явно приходилось убивать впервые. Но ужас не успел появиться в его глазах, потому что Тарлах обнажил свой меч и врезался в банду, сразу уложив двоих нападавших.

Он встал между разбойниками и их жертвой.

— Оставь его!

— Даже не думай что-то сделать, падаль, — холодно предупредил Бреннан. Второй фальконер остался у входа в переулок, но тоже обнажил оружие для поддержки своего командира.

Бандиты колебались недолго. Они бежали, воспользовавшись узким проходом, сознательно оставленным лейтенантом. Жертва, которая показалась им легкой добычей, на самом деле сумела постоять за себя, а неожиданное появление наемников ещё больше ухудшило их положение. Разбойники не пара этим отважным и закаленным в боях бойцам с их соколами, кружащими над головами. Хорошо известно, что эти птицы обучены в бою рвать лицо противнику и вырывать ему глаза.

Тарлах, не дожидаясь исчезновения последнего разбойника, схватил за руку того, кого по-прежнему принимал за юношу.

— Ты не ранен?

Уна из Морской крепости покачала головой, слишком ошеломленная случившимся, чтобы ответить.