Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 9 Страница 4

— Колдун превратил Дилвиша в камень!

— Да. И Дилвиш простоял на площади два столетия, как памятник себе самому; памятник, грозящий врагам города, который освободил. Никто не знал, что случилось с Дилвишем, но постепенно все его друзья среди людей состарились и умерли, а статуя стояла на том же месте.

— И Дилвиш в камне спал?

— Нет. Темный не такой добрый. Пока негнущееся тело Дилвиша стояло памятником, его душа была изгнана в глубины ада, так глубоко, как только Темный сумел ее загнать.

— Ох!

— И то ли чары так наложили, то ли Высшая Кровь со временем победила или какой-то могущественный союзник Дилвиша узнал правду и наконец пришел на помощь — никто не знает. Но в один прекрасный день, когда Лулиш — Полководец Запада победоносно шествовал по тем землям, все люди Портаройа собрались на площади, готовясь к обороне города.

Отражение луны уже подползало к краю омута. Однако новая картина не замедлила появиться.

Люди Портаройа вооружились и тренировались на площади. Их было немного, но они, казалось, были намерены продать свои жизни как можно дороже. Многие в то утро смотрели на статую Освободителя, вспоминая легенду. Потом, когда солнце раскрасило статую, она ожила…

За четверть часа медленно, явно с огромными усилиями, статуя пошевелила конечностями. Вся толпа на площади стояла и смотрела, замерев. Наконец Дилвиш спустился с пьедестала и напился из фонтана.

Люди собрались вокруг него. Напившись, Дилвиш повернулся к ним.

— Его глаза, мама! Они изменились!

— После того что он видел во время скитаний своего духа, разве удивительно, что они изменились?

Картина преобразилась. Отражение луны уплывало все дальше.

— …И откуда-то он привел своего коня, который и конем-то не был, — зверя из железа, похожего на коня.

На мгновение омут потемнел и дрожь пробежала по поверхности вод.

— Блэк, его конь. Дилвиш поехал на нем в бой и, хотя он долго сражался пешим, выехал на нем же из битвы — единственный, кто выжил из защитников Портаройа. За те недели, что оставались до битвы. Он хорошо подготовил своих людей, но их оказалось слишком мало. Они называли Дилвиша Полководцем Востока, в противовес титулу Повелителя Лулиша. Все пали, кроме Дилвиша, хотя повелители и старейшие других городов Востока подняли свои армии и признали его своим полководцем. И настал день, когда Дилвиш очутился у стен Дилфара и сразил в битве Ланса в Непобедимых Доспехах… Однако луна уходит, воды темнеют.

— А имя? Почему я не могу произносить имя Джелерака?

Когда девушка назвала Темного по имени, раздался шелест, словно огромные, сухие крылья ударили в воздухе высоко над головой, и луну закрыло облако, темные тени отразились в глубинах омута. Милдин поспешила надеть на дочь плащ-оборотень.

Шелест стал громче, их внезапно окутал туман.

Милдин сделала знак Луны и мягко проговорила:

— Сгинь! Именем Ковена, которому я госпожа, приказываю тебе. Иди назад, откуда пришел. Мы не хотим видеть темные крылья над Каер Деваш.

Что-то, спускаясь, проплыло в воздухе, и в вышине над ними между огромными крыльями летучей мыши появилось бесстрастное лицо. Когти существа сверхъестественно блестели — красные, как металл, раскаленный в кузнице.

Чудовище кружило над ними, и Милдин, запахнув плотнее плащ, подняла обе руки.

— Луной, Матерью Нашей, во всех ее ликах, я приказываю тебе убраться. Сейчас же! Немедленно! Убирайся из Каер Деваш!

Существо приземлилось рядом с женщинами; плащ Милдин замерцал, а камень луны засверкал, словно тусклое пламя. Существо попятилось от света назад, во тьму.

В облаках появился просвет. Лунный свет залил землю. Его лучи коснулись существа.

Оно закричало, как кричит человек от сильной боли, потом взметнулось в воздух, направляясь на юго-запад.

Телинда посмотрела в лицо матери, которое неожиданно стало очень усталым, старым…

— Что это было? — спросила она.

— Слуга Темного. Я пыталась предостеречь тебя. Так долго имя Темного использовали в заклинаниях, когда вызывали духов и темные силы, что оно стало Именем власти. Темные существа спешат обнаружить того, кто произнес имя, всякий раз, как слышат его полностью, боясь как бы это не был сам Темный, — ведь Темный разгневается, если они опоздают. Если же их позвал не Темный, то они мстят слишком самонадеянному колдуну. Еще говорят, если кто-то слишком часто произносит его имя, тогда он сам узнает об этом и насылает проклятие на смельчака. Как бы там ни было, не стоит распевать такие песни.

— Я больше не буду. Но как колдовство может быть таким могущественным?

— Темный стар, как эти холмы. Когда-то он был белым магом, но ступил на темный путь, который сделал его абсолютным злом… Ты знаешь, колдуны очень редко меняются к лучшему, а он сейчас стал одним из трех самых могущественных, возможно, самым могущественным из всех колдунов всех инкарнаций Земли. Он до сих пор жив и очень силен, хотя история, которую я рассказала тебе, случилась много столетий назад. Но даже у Темного есть трудности.

— Почему так? — спросила дочь колдуньи.

— Потому что Дилвиш снова ожил, и я полагаю, что он сильно разгневан.

Луна полностью выплыла из-за тучи, и такая огромная она была, что превратила пустынные земли в золотые.

Милдин и ее дочь направились назад на холм, к Каер Деваш, окруженному рядами сосен, возвышающихся над серебряной рекой Денаш.

Колокола Шоредана

Никто не жил в землях Рахорингаста.

С эпохи, предшествующей нынешней, в мертвом королевстве царила тишина, если не считать ударов грома и звона дождевых капель, разбивающихся о камни и каменную кладку, а потом разлетающихся брызгами. Но до сих пор стояли башни Цитадели Рахоринга; огромная арка с разбитыми воротами, словно пасть, распахнутая в крике боли и удивления, навеки застыла в агонии смерти. Земля вокруг напоминала безжизненные лунные пейзажи.

Всадник проскакал Дорогой Армий, заканчивающейся аркадой, направляясь в Цитадель. От нее тянулся извилистый путь, ведущий вниз, вниз и назад на юго-запад. Он шел через холодный утренний туман, который лип к разбухшей и истоптанной земле, словно стая гигантских пиявок.

Следы петляли вокруг древних башен, сохранившихся благодаря заклинаниям давно минувших дней. Черные и внушающие благоговейный страх высоко поднимающиеся башни и сама Цитадель были четко видны, как бы являя отдельные детали портрета их мертвого повелителя Гохорга — Короля Мира.

Всадник в зеленых сапогах, которые не оставляют следов, если их владелец идет пешком, должно быть, почувствовал присутствие темных сил, оставшихся в этом месте. Он приподнялся в седле, долго рассматривал разрушенные ворота и высокие бастионы. Потом что-то сказал черному, похожему на коня существу, на котором ехал, и они торопливо направились вперед.