Андрей Прусаков - Проклятие Гунорбохора Страница 4

— Плохой воин, — сказал судья, разглядывая бездыханное тело. — Тебе не стоило его бояться.

— У хартогов он был одним из лучших, — сказала Далмира. Она не верила глазам и своей удаче.

— Лучшим? — переспросила маска. — Мельчает народ. В его годы я мог одолеть троих таких, как он.

«Значит, все же старик, — подумала Далмира, — хартог угадал верно. Но как же он быстр!»

— Почему он хотел твоей смерти? Кто он такой, и кто ты?

— Мы оба хартоги… — Далмира замялась, не зная, что сказать о людях, среди которых прожила не одну лунную перемену. Кто такие хартоги? Одна семья, где есть общий котел и общая цель, где в минуту опасности каждый защищает каждого. И жестокий клан, где одним уготована участь жертв, а другие получают за это асиры… Хартогами были злобный Торвар и охотники за ее головой, но ими же были и друзья по Кругу: Немой и Кинара. Те, кого она будет помнить всегда.

— Ты сказала: хартоги. Кто это? Я не слышал о таком народе.

— Это не племя… Нам надо уходить! Другие хартоги выследят нас!

На лице беглянки отразилось смятение, и спаситель кивнул:

— Есть и другие? Тогда надо идти. Что же ты натворила, красноволосая? Ты не похожа на убийцу или вора. Я знаю: арны высылают преступников за Кхин, но охотиться на людей? Так делают поганые морроны и хелмары. Идем.

Еле заметной тропкой они прошли через заросшее лесом ущелье. В ветвях деревьев, ничуть не боясь человека, порхали птицы, а огромный рогатый зверь обдирал и поедал кору, даже не оглянувшись на проходивших мимо людей. Далмира оглядывалась: ей чудилось, что за ними идут, ведь хартоги не отступят, они никогда не отступают. Но никто не выстрелил в спину, не окрикнул и не остановил их.

— Почему ты носишь маску? — вопрос давно вертелся на языке.

Проводник остановился. Живые глаза смотрели сквозь безжизненный металл:

— Я — закон. А закон не имеет лица. Так принято у мергинов.

Он последовал дальше. Ответ не прояснил ничего, но Далмира поверила незнакомцу. Как не верить тому, кто своим телом закрыл от стрелы? Девушка радовалась, что ей повезло, что местный закон оказался на ее стороне, но ведь она его не знает, значит, легко может оказаться преступницей и здесь…

— Послушай, — сказала она, догоняя мергина. — Я не знаю ваших законов. Ты можешь рассказать мне о них?

На этот раз мергин даже не остановился.

— Закон один. И он у тебя в сердце, — спускаясь по тропе вниз, сказал он. — Поступай с людьми так, как хочешь, чтобы поступали с тобой. Это все.

Далмира замерла. Так просто! Ей хотелось возразить, что люди и так живут этим законом… но это было бы неправдой. Вся ее жизнь доказывала обратное. Неужели здесь все так живут?

— А если кто‑то поступает иначе?

— Тогда к ним приходят Судьи, — проронил мужчина и остановился на краю обрыва. Перед ними на берегу реки раскинулось селение: вал, бревенчатый частокол и пара десятков домов, черные лодки на узкой песчаной косе.

— Здесь тропа, спускайся в селение, — сказал проводник. — И ничего не бойся. Здесь тебя никто не тронет, а закон ты знаешь.

Неужели все кончилось?! Десятки мер через леса и топи, истоптанные ноги, голод и страх? Здесь она будет свободна, и судьи защитят ее от хартогов!

Далмира повернулась, чтобы поблагодарить попутчика, и обнаружила, что проводник исчез. Чудеса!

— Спасибо! — крикнула она скалам. — Спасибо тебе!

Она спустилась по травяному склону, за которым виднелись стройные ряды фруктовых деревьев. Ворота были распахнуты, и девушка сочла это добрым знаком. Ни стражи, ни воинов — значит, этим людям нечего бояться. Все, как говорил тот мергин. Благодатный край!

Далмира вошла в селение, и люди поворачивали головы, глядя ей вслед. Не каждый день приходят незнакомцы, тем более такие. Чужая, не подобающая девушке, одежда, на поясе — изогнутый нож… Кто знает, чего ждать от этой красноволосой?

Нет, пришлых здесь определенно не боялись, народ, кажется, не пугливый. Скорее, ее оценивали и присматривались. Что и говорить: Далмира отличалась от местных женщин, невысоких, загорелых, одетых в юбки, с разноцветными лентами в волосах. И высокая, с огненно–красными волосами, в странной, видавшей виды кожаной одежде незнакомка невольно обращала на себя внимание, а взгляды мужчин провожали ее особенно долго.

— Я местный староста, Гриннор, — ее встретил невысокий худощавый мужчина. Он ничем не выделялся из селян, разве резным посохом, на который опирался. — Кто ты и с чем пришла?

— Меня зовут Далмира. Я… я хочу жить здесь, потому что… мне некуда больше идти.

— Хм, — взгляд старосты скользнул по фигуре девушки и замер на кинжале. — Ты вооружена. Знаешь ли ты закон мергинов?

— Знаю. Мне сказал его человек в маске.

— Человек в маске? — переспросил староста. Собравшиеся вокруг зеваки загудели, обсуждая новость.

— Да, — заметив, какое впечатление произвело упоминание о человеке в маске, быстро заговорила Далмира. — Он провел меня через ущелье и привел сюда. Он сказал, что вы меня примете.

Она оглядела собравшихся вокруг мергинов. Эти люди не отличались от земледельцев Арнира: та же легкая и простая одежда, обветренные и загорелые от работы на солнце лица. Разве что глаза… Смотрели мергины иначе: свободно, и даже вызывающе дерзко.

— Отчего ж не принять, мы всех принимаем, кто закон людской чтит. Живи. Никто тебя не обидит, — повторил он слова судьи.

— Спасибо. А… — она не знала, что делать дальше. Денег не было, и заплатить за угол она не могла.

— Ты можешь остановиться у меня, — сказал Гриннор, — или у любого из селян… если они захотят принять тебя. В любом случае, угол тебе мы найдем. Что ты умеешь?

Вопрос застал врасплох. Биться на копьях и мечах, убивать хищных тварей — вот все, что она умела. Но здесь это вряд ли кому‑нибудь нужно. Похоже, эти люди не знают войн и горя. И не знают хартогов — что она еще может им рассказать?

Ноздри девушки уловили знакомый с детства запах. Она повернула голову. Мимо шел мужчина с ведром, полным свежей рыбы.

— Ловить рыбу, — улыбнувшись, сказала она.

— Эй, Кримст, иди‑ка сюда! — подозвал староста. Рыбак остановился, поставил ведро и замер, разглядывая Далмиру.

— Она будет жить с нами. Говорит, что умеет ловить рыбу, так, может, возьмешь в помощники?

— Не знаю, справится ли она, — медленно проговорил Кримст. — Работа не из легких.

— Я справлюсь, — сказала Далмира. — Я все умею. Мой отец был рыбаком.

— Значит, рыбу чистить точно умеешь, — ухмыльнулся Кримст. В глазах его что‑то мелькнуло. — Что ж, пойдем.

Рыбак привел ее к себе. Дом стоял у самой воды, одна дверь выходила в селение, другая — к небольшой пристани, где покачивались три небольших лодки без парусов. «Да и зачем им паруса, — улыбаясь, подумала девушка, — для этой речки. Ее переплыть‑то в два счета. На моем острове все лодки были с парусами…»