Марина Добрынина - Про разных драконов и всяческих принцесс Страница 4

— Нет, — отрезал Шарик, — не зачарованный — это точно. Я — существо волшебное, я в этом разбираюсь. Но что-то ненормальное в нем точно есть.

Пофигист медленно поднял заднюю ногу. Дракон поспешно удалился.

— А может его моей травкой напоить? — робко спросила Милисента.

— Ты своей травкой свои болячки лечи! — мрачно отозвался из глубины пещеры дракон.

Милли обиженно посмотрела в глаза принцессе-1.

— Ну правда, — продолжила принцесса-2, - у меня травки есть широкого антибактериального действия. Может, они ему помогут. А то я от этих его стонов всю ночь не спала.

— Да что ему твои травки, — грустно вздохнула Лизандра, — посмотри, какой он крупный, ему этих травок целый воз сожрать надо.

— Ну так я знаю, как они выглядят живыми! В смысле несушеными!

Лизандра задумалась.

— Слышь, Шар, — позвала она, — мы тут с Милькой сходим, травки тебе пособираем, ладно?

— Да валите, куда хотите! — раздраженно рявкнул дракон. Сегодня он чувствовал себя особенно паршиво. Его тошнило.

Часа через три ободранные, но довольные девицы притащили в пещеру две охапки каких-то покрытых голубыми мелкими цветочками растений. Еще часа через полтора у них был целый котел пахнущей сеном с нотками какой-то химии жидкостью. Откуда в пещере дракона взялся котел, история умалчивает. Может, принес с собой какой-то прежний посетитель.

— Шарик, — ласково позвала Лизандра, — ползи сюда, дорогой. Мы тебя лечить будем.

— Отвалите.

— Шарик, ползи по-хорошему, а то хуже будет!

— Не будет! Некуда!

— Шарик, мать твою дракониху за ногу, а ну иди сюда, а то я тебе отвар этот в другое место вливать начну!

Два дня дракон покорно глотал заботливо возобновляемый высокородными девицами отвар. На третий ему, действительно, полегчало. Однако и аппетит, несомненно, улучшился. Шарик начал плотоядно посматривать на принцесс. Последних это сильно нервировало.

Наконец, Лизандра поняла, что пора снова выходить на охоту.

На сей раз в жертвы была намечена ее высочество Ариэль Гисунская. Проживала она, соответственно, в столице Гисуна, что в двух днях пути, если на лошади, и в трех часах лету, если на драконе. Принцесса обитала в летней резиденции на окраине столицы, слыла затворницей.

Лизандру к ней с удовольствием допустили. Только вот Ариэль в ответ на вежливую просьбу принять прибывшую с визитом коллегу ответила недвусмысленным посылом этой самой коллеги в неведомые дали.

Лизандра ласково улыбнулась сопровождающему ее пажу.

— Вы не могли бы нас оставить на пару минут? — нежно проворковала она.

Мальчик охотно удалился. Лизандра подождала, пока его шаги станут неслышны, а затем что было дури бухнула сапогом в дверь, ведущую в покои принцессы.

— Слышь, — заорала она, — открывай, сука, я к тебе, б…, с дипвизитом!

— Да пошла ты! — глухо раздалось из-за двери.

— Открывай, сказала, я не затем сюда столько времени перлась, чтоб с обоями разговаривать! Ну?

— Гну!

— Ах, так!

Лизандра немного отошла назад, разбежалась и… своим нежным женским плечиком вышибла дверь к чертям собачьим вместе с наличниками.

На кушетке полулежала Ее высочество Ариэль принцесса Гисунская и смотрела на незваную гостью маленькими сердитыми глазками.

Ариэль была очень, очень толстой, прыщавой особой. Причем прыщи живописно располагались на ее выглядящей опухшей физиономии вперемешку с большими коричневыми веснушками. От этого лицо принцессы напоминало палитру художника-импрессиониста.

Жидкие волосы ярко-рыжего цвета Ариэль собирала в хвостик на макушке. Хвостик походил на султан на шлеме какого-нибудь полководца. Глазки у принцессы, конечно же, были, но определить их цвет не представлялось возможным. Грудь ее высочества плавно перетекала в живот, а затем — в ноги, отчего девица напоминала тюленя, вставшего на задние ласты. Ах да, с плюмажем на голове.

— Так! — заявила Лизандра, — подъем, дивизион. Дело есть!

Лицо Ариэль брезгливо поморщилось.

— Здесь говори.

— Ну уж нет! Мое дело не для посторонних ушей. Так что давай, ноги в руки и в сад.

— Не хочу.

— Что?! Не хочу? А я хотела? Надо! Есть такое слово, милочка. Надо. Давай-давай, отрывай зад от дивана и на свежий воздух. Быстренько!

Ариэль, недоумевая от того, почему она вообще слушает эту надоедливую особу, а не зовет стражников, чтобы последнюю вежливо, но настойчиво выпроводили за пределы королевства, подчинилась.

Она тяжело сползла с кушетки и нехотя поплелась за Лизандрой в сад. Когда они были в достаточно глухом (по мнению принцессы-1) уголке, урианка сунула в рот два пальца и пронзительно свистнула.

Громадный черный дракон (с серебристым животиком, конечно) тенью упал на принцесс, схватил их лапами и попытался взмыть ввысь. И в этот момент Шарик с Лизандрой поняли, что кое в чем они просчитались.

Во-первых, взмыть с Ариэль в лапах оказалось не так то просто. Они вместе с Лизандрой весили ну примерно, как одна лошадь, однако дракон давно уже ничего не ел, а Пофигист в свое время и не думал оказывать сопротивление. Ариэль же размахивала в воздухе конечностями, извивалась, как могла и орала. Причем орала она вполне конкретные приказы стражникам, которых в этом глухом месте оказалось видимо-невидимо. В воздухе засвистели стрелы.

Шаррауданапалларамм, тяжело взмахивая крыльями, пытался одновременно набрать высоту и хоть как-то увернуться пусть не от стрел, так хотя бы от летящих в него копий.

Только через полчаса ему удалось оторваться от погони. Еще часа через четыре (а не три, как планировалось) изнемогающий от усталости дракон опустился возле родной пещеры.

Часть 4

Шарик мрачно оглядел последнюю жертву, понюхал ее, чихнул и поморщился.

— Я не буду ее есть, — буркнул он, повернулся к дамам спиной и хотел было уйти к себе в нору.

— А ну стоять! — рявкнула Лизандра, — почему ты не будешь ее есть?!

— Она — страшная.

— А ты у нас, значит, ценитель женской красоты?! — взвизгнула Милисента.

— Она в прыщах, наверняка заразная. И сала много. Мне и так плохо. И вообще отстаньте.

— Нет, ты будешь ее есть! — проорали принцессы 1 и 2 хором.

Ариэль заинтересованно прислушивалась к перебранке. Но терпение ее постепенно иссякало.

— Это что это вы, бабы, придумали? — прорычала она, ставя руки в объемистые боки, — это вы, значит, живого человека решили зверюге скормить окаянной?!