Клайв Льюис - Серебряное кресло Страница 4

— Но как же я его найду? — воскликнула Джил.

— Я объясню тебе, дитя, — сказал лев. Вот знаки, которые будут направлять твой поиск. Первый знак: оказавшись в Нарнии, Юстас сразу встретит своего старого друга. Юстас должен тотчас подойти к нему, и он очень поможет. Второй знак: вы должны отправиться из Нарнии на север, покуда не доберетесь до развалин города древних великанов. Третий знак: на одном из камней в этом разрушенном городе вы увидите надпись. Поступите согласно ее повелениям. Четвертый знак: вы узнаете принца, потому что он будет первым в Нарнии, кто попросит вас помочь ему ради меня, Аслана.

Лев, кажется, кончил. Джил решила, что надо ответить ему, и сказала:

— Спасибо вам большое. Мне все понятно.

— Дитя, — голос льва смягчился, — может быть, ты поняла меня не так хорошо, как тебе кажется. Первым делом перечисли мне по порядку все четыре знака.

Джил попробовала, сбилась, но лев поправил ее и заставил повторять снова и снова, покуда, наконец, она не запомнила все как следует. Он вел себя очень терпеливо, так что под конец Джил, набравшись храбрости, спросила:

— Скажите, пожалуйста, как же мне добраться до Нарнии?

— Силой моего дыхания, — отвечал лев. Оно понесет тебя на запад, как Юстаса.

— А я успею передать ему первый знак? Или это неважно? Ведь он, наверное, сам догадается подойти к своему старому другу, правда?

— Времени у тебя будет мало, — сказал лев. — Вот почему я должен отправить тебя немедленно. Ступай. Подойди к обрыву.

Джил отлично понимала, что торопиться приходится по ее собственной вине. «Если б я не валяла дурака, — думала она, мы с Ершом отправились бы в путь вместе. И он бы тоже услышал все наставления». Так что она послушалась льва. Но было страшно идти снова к пропасти, и особенно оттого, что лев шел не рядом с нею, а позади, и мягкие его лапы ступали бесшумно.

Она не дошла еще до края, когда услыхала сзади голос льва: «Остановись, сейчас я начну дуть. Главное — помни, помни, помни мои знаки. Повторяй их: и просыпаясь по утрам, и вечером оправляясь спать, и пробуждаясь посреди ночи. Какие бы удивительные вещи ни случались с тобой, упорно следуй знакам. И еще об одном хочу предупредить тебя. Здесь, на горе, я говорил с тобой ясно — но в Нарнии такое будет нечасто. Здесь, на горе, воздух чист, и разум твой тоже чист, а в долине воздух уплотняется. Но не смущайся… Знаки, которые ты увидишь в Нарнии, будут не совсем такими, как ты представляешь. Вот почему так важно помнить знаки наизусть, не обращать внимания на их внешнюю оболочку. Не забывай об этом. Остальное несущественно. А теперь, дочь Евы, прощай…»

Голос становился все тише и в конце концов совсем затих. Джил обернулась. К своему изумлению, она обнаружила, что улетела уже на сотню с лишним метров от обрыва, а лев превратился в ярко-золотое пятнышко на его краю. Она боялась, что львиное дыхание будет грубым и резким; она в страхе стискивала зубы и сжимала кулаки. А дыхание оказалось таким нежным, что девочка даже не заметила, как отделилась от земли. И теперь под ней были только многие сотни метров воздуха.

Боялась она всего мгновение. Во-первых, мир под ней был так далеко, что казался чем-то совсем посторонним. И потом, плыть на львином дыхании оказалось удивительно удобно. Джил обнаружила, что может ложиться на спину или на живот, может поворачиваться во все стороны, точь-в-точь, как в воде, если, конечно, по-настоящему умеешь плавать. Она плыла со скоростью львиного дыхания, ветра не было, и воздух казался замечательно теплым. Она не чувствовала ничего похожего на то, что чувствуешь в самолете, не было ни шума, ни тряски. Если бы Джил доводилось когда-либо летать на воздушном шаре, она могла бы сказать, — что это похоже, но только лучше.

Оглянувшись, она впервые увидела, на какой огромной горе только что стояла. Непонятно было, почему такой пик не покрыт льдом и снегом, и Джил подумала, что в этом мире все, наверное, не так, как у нас. Потом она взглянула вниз, но из-за высоты не сумела даже разобрать, над сушей она летит или над морем, и с какой скоростью.

«Господи, а знаки как же! — вдруг вспомнила Джил. — Повторю-ка я их». После мгновенного испуга она обнаружила, что все прекрасно помнит. «Вот и отлично,» — сказала она, и с наслаждением легла на воздух, словно на диван.

«Признаюсь, — сказала она себе самой несколько часов спустя, — что я заснула. Ну и смех, спать в воздухе! До меня это, пожалуй, никому не удавалось. А впрочем, нет — Юстас ведь тоже так летал. Что же там внизу?»

Небо под ней напоминало просторную синюю равнину. Гор на этой равнине не было, зато по ней неспешно проплывали какие-то порядочных размеров белые штуки. «Облака, наверное, — подумала она. — Только они куда крупнее тех, что мы видели со скалы. Надо полагать, они просто ближе. Я спускаюсь. Ой, ну и солнце!»

Солнце, которое в начале путешествия Джил стояло высоко в небе, теперь било ей прямо в глаза, а значит, садилось где-то впереди. Юстас был совершенно прав, когда упрекал Джил в том, что она, как и все девчонки, не знает, где какая часть света. Иначе она поняла бы, по бьющему в глаза солнцу, что летит на запад.

Всматриваясь в синюю равнину внизу, она заметила там и сям пятнышки побледнее и поярче. «Это море, — подумала Джил, и острова». Так оно и было. Джил наверняка бы позавидовала Ершу, если б знала, что он видел некоторые из этих островов с корабельной палубы, а кое на каких даже побывал. Но она об этом не знала. Попозже она начала различать складки на голубой глади, небольшие морщинки, которые на самом деле были гигантскими волнами. У горизонта появилась темная полоска, растущая прямо на глазах, и Джил впервые ощутила, как стремительно она летит. Кроме того, она поняла, что полоска эта не что иное, как берег.

Вдруг слева появилось огромное белое облако, которое летело на той же высоте, что и она. Не успела Джил опомниться, как уже очутилась в самой глубине его, в сырости и холоде. На секунду у нее захватило дух. Когда она вынырнула в блестящие солнечные лучи, то была насквозь мокрая (на ней были свитер, куртка, брюки, носки и спортивные туфли на толстой подошве, — по-нашему — кроссовки). А когда она выплыла из облака, то сразу различила звуки, о которые успела позабыть. До сих пор она летела в мертвой тишине, а теперь услышала шум волн и крики чаек. Вдобавок до нее долетел запах моря.

Сомневаться, быстро ли она летит, уже не приходилось: не успела она увидеть, как сталкиваются две волны, разбиваясь и пенясь, как они уже были метрах в ста позади. Земля приближалась все быстрее. В глубине острова виднелись горы. Она видела заливы и холмы, леса, поля и полоску песчаного побережья. Звук прибоя становился все громче, заглушая остальные звуки.