Мариан фон Штауфер - Либер Хаотика: Кхорн Страница 4

Но и верность роду отступает, когда речь идет о клятвах, принесенных норсами своим нечестивым богам. Этот подлый народ равнодушен к истинной вере, равно как и к собственному доброму имени, и заботится только о мимолетных преимуществах, которые даруют им их Тёмные боги.

Отправление культа у норсов мало чем отличается от общепринятого у таких народов. Одни посвящают себя богохульному служению одному конкретному божеству, другие распространяют своё почитание на них всех. Поскольку норсы живут у самых границ Умбры, их племена нередко почитают Проклятые силы под видом местных младших богов. Это обстоятельство на самом деле уменьшает страхи некоторых наших сограждан, которые не заметили отличий их верований от наших собственных. В действительности же, подобные суждения ошибочны в высшей степени, ибо идолы, которым северяне поклоняются, — не более чем личины и отражения четырех Владык разрушения.

Иные из прибрежных грабителей-скаэлингов почитают божество, называемое ими Мермедус, чьё мерзкое царство раскинулось в глубинах моря Когтей. На его священных изображениях уродливая фигура упыря, раздувшаяся от трупных газов, с выпученными глазами, которые лишают человека, оказавшегося в море, мужества и жизни. Они верят, что он меряет шагами дно моря, создавая гигантские волны, и топит корабли, а затем ловит утопающих цепями, утаскивая их за собой и жестоко истязая. Именно потому cкаэлинги приносят ему в жертву животных, а равно и людей, привязывая к телам груз и бросая их в пучину и веря, что это удержит их бога от того, чтобы уничтожить их всех разом. Некоторые верят, что это некое извращение нашего собственного Манаана, но я ясно вижу в этом одну из многочисленных уловок Адских сил.

Однако какому бы идолу норсийцы ни поклонялись, те требуют от них лишь одного — крови их врагов. Многие случаи кровной мести, порождающие вражду между племенами и поселениями, берут своё начало в этом служении богам. Норсы, как мне удалось обнаружить, не знают царства Морра как такового, и после смерти их ждут только владения их богов, и либо их там ожидают славословия и хвалы как истинным воинам, либо же их будут мучить и поносить как отступников и трусов. Потому каждый норсман бьётся с безумной страстью, берущей начало в их странных верованиях.

Их воины вооружены смертоносным оружием и облачены в тяжёлые доспехи, и нельзя не признать мастерства норсов в выплавке металлов и работе с железом. Я неоднократно отмечал, что этот народ совершенно обделен талантами и искусствами, исключая только ковку оружия и рождения детей, способных его носить. Потому между ними и ратниками севера, а также племенами лошадников востока, идёт оживленная торговля, ибо среди тех народов мало подобных мастеров.

Однако какие бы причины ни послужили падению воинов севера, у норсов есть, по крайней мере, одна веская причина оплакивать жизнь в ереси, которую они ведут. С тех пор как Норску покрыла Тень, отравив своим ядом те немногие источники жизни, что ещё были в этих краях, здесь воцарились чудовища, демоны и отряды безжалостных воинов, с которыми бесполезно вести разговоры. Они видят в норсах не собратьев по нечестивой вере, но лишь новые жизни, которые следует отнять во славу своего бога. Норсам остаётся только смириться и погибнуть, или же искать спасения. Поэтому, когда Умбра наступает на наши государства, могучим ордам предшествуют неисчислимые отряды этих мародёров, бросающих себя на бастионы Кислева в отчаянной попытке ускользнуть от смерти, что следует за ними по пятам.

Кислевиты не проявляют к ним ни малейшей жалости, верша справедливое возмездие за все те злодеяния, что творили эти звери в мирные годы.

Жалобы на творимые бесчинства раздаются не только в землях язычников-кислевитов, но и по всему побережью. Правду говорят, что норсман как дома чувствует себя среди волн, как будто бы под ним не пучина, а твёрдая земля. И когда они бороздят моря, рядом летит их неизменный спутник — ужас. На постройку их кораблей идет тёмный, напитанный ядом Хаоса лес, что в изобилии произрастает в их землях. Паруса, которые они поднимают, окрашены в цвета и декорированы символами тех, кому отдана их верность. Носы их кораблей несут резные изображения в виде голов грозных чудовищ глубин и украшены черепами и иными трофеями, взятыми в очередной славной бойне.

Их корабли с первых дней ведают вкус крови, потому что при спуске на воду вместо катков под киль кладут ещё живых рабов и пленников, чтобы их кровь и переломанные кости стали подношением морским богам, которые взамен пошлют кораблю попутный ветер и спокойное море.

Пропущено: In the year of Ulric’s Grace…, стр. 18, курсив.

Многие из нас надеются, что на этот-то раз эти разбойники уйдут, чтобы исчезнуть навсегда, но они возвращаются снова и снова, тревожа всю береговую линию нашего государства и проникая даже в море Тилеи и Чёрный залив.

Даже те крестьяне, что ничего не ведают ни о безграничной тьме, ни о глубинах проклятия, в которые может пасть человек, проявляют достаточно здравого смысла для того, чтобы держать неусыпную стражу на наблюдательных башнях, зорко следя за водами, и передавая сигнальными огнями весть о приближении кораблей-драконов, что нежданно появляются из туманных далей океана.

И эти немудреные меры предосторожности, предпринимаемые простым людом в несложной своей мудрости, служат лучшей мерой той угрозе, с которой они имеют дело.

Однако этого не понимаем мы в нашей праздности и расточительности, в которые вылились наше попустительство слабостям и богатству. Порок в основе своей происходит от скуки, и под масками моды, изящества, новизны и никому не нужного балансирования на грани, мы пригрели на своей груди змею. Даже сейчас, когда я пишу эти строки, норсманы невозбранно разгуливают по улицам Мариенбурга, походя собирая признание большее, чем величайшие герои нашей Империи. Дородные матроны бранятся, споря за возможность первыми добраться до мехов, которые они привезли. Благородные дворяне платят целые состояния за проклятое оружие из их осквернённых земель, труппы ищут у них диковинных зверей на потеху черни…

И самое нелепое из всего — суровые полководцы охотно берут этих воинов в качестве наёмников, чтобы вести войны, как с иными державами, так и против нашего же собственного народа.

Кургане

Представление таинственных курган, отдалённой, но всё же реальной угрозы нашим северным границам, включающее подробное описание племени, известного как Тонги.

Выдержка из «Народов мира», труда бретоннского придворного учёного Жиля де Рамбона: