Кристофер Сташеф - Маг, связанный клятвой Страница 4

Нет-нет. Это не совсем честно. Для нее королевство — самое главное, даже в мыслях оно занимает первое место, поэтому-то Алисанда действительно королева. И дела государственные для нее превыше всего. Но мог ли он смириться, если бы для его жены самым главным в жизни была работа, а не муж?

На краткий миг перед его внутренним взором предстала Алисанда, и он тут же понял — смирился бы. В конце концов преданность долгу — неотъемлемая часть того, что делает Алисанду столь восхитительной.

Но, черт подери, неужто она всегда должна быть абсолютно права?

Да, по крайней мере там, где дело касается вопросов государства. Да, права монарха — помазанника Божьего здесь, в этой вселенной, работали безотказно. И весьма неплохо, что его считают национальным достоянием. С другой стороны, было бы еще лучше, если для королевы он был бы чем-то большим, чем просто ценное имущество, называемое чародеем.

А ведь не исключено, что так оно и есть! Надо об этом подумать. Если она его любит, значит, все это уже личное дело, а в личных делах ее суждения могут и не быть столь уж непогрешимыми.

В нем наконец проснулся врожденный инстинкт исследователя. А что, если все-таки попробовать провести эксперимент? В конце концов, кто может знать наверняка, что ему не удастся вырваться отсюда?

Кто-кто? Да любой! Вот кто! Да, в этой вселенной действует магия слова, и эта самая магия действует с помощью стихов. Но ведь заклинание надо было произнести вслух, чтобы оно сработало. И это всем очевидно!

Он снова приуныл и впервые за три года почувствовал, что хочет вернуться к своей привычной, старой жизни в студенческой среде, которую он так любил.

Вечерний звон, вечерний звон —Как много дум наводит он!О юных днях далеких лет —Общага, университет!

Стаканов звон с тех давних пор,Студенток смех и разговор,И сигаретный дым столбомНапоминает об одном —О юных днях в краю родном!

Стражник, насторожившись, повернулся к Мэту. Мэт нахмурился, удивляясь, что же в этом стишке было такого, что заставило насторожиться стражника?

Мэт продолжил:

Гори огнем! Здесь все не так!Я должность крупную — лорд Маг(А с ней — темницу без окон) —Сменял бы на вечерний звон!

Возбуждение начало охватывать Мэта. Первый раз стражник уловил его грусть и поэтому смотрел на него с сочувствием, теперь же он заметил стремление Мэта вырваться отсюда сейчас!

А почему бы и нет? Мэт начал мысленно произносить стихи:

Мои подружки и друзья!Ногой в салате чуть скользя,Хотел бы я поднять стакан,Пока не гонит комендант!Хотя бы раз вернулся он —Вечерний звон, вечерний звон...

Интересно, а почему же тогда его мысли не приводили в действие его заклинания?

Да потому что, как правило, там не было стихов, а если и были, то они текли плавно и размеренно, в них были только эмоции и никаких побуждений к действию, никакого приказа!

А что, если сейчас он произнесет мысленно стихотворение, вложив в него приказ действовать...

Но ведь каждому ясно, что стихи надо читать вслух.

Конечно, но, даже если об этом известно каждому, ссосем не обязательно, что это так и должно быть.

Мэт собрался с мыслями и попытался вспомнить стихотворение, которым он пользовался, спасая себя и Алисанду из заточения в этом самом замке долгих три года назад.

Берег, заросший и дикий,Розы, цветочные чащи,Прямо в чабрец и гвоздикиВоздух прозрачный и тихийВытолкнет кляп зудящий...

Даже хлебать баландуС кляпом нельзя устами...Вот он, удел желанныйТех, что в тюрьме устали!

Там ни тревог, ни потери,Заросли роз-эглантерий...Ну — раз, два, три — полетели!

Он замер в ожидании, пока произойдет изменение геометрической проекции. Ожидание затягивалось. Все оставалось по-прежнему.

Ах, черт! Фокус не удался.

Мэт с интересом наблюдал за стражником: того, видно, здорово раздражало, что могущественный маг все еще здесь. Нет, совершенно ясно, стихи должны произноситься вслух.

Потом в нем словно заговорил тихий тоненький голосок, и этот голосок подбадривал его. Похоже, что здесь действует еще какая-то сила, и нужно, чтобы его заклинания слились с этой другой силой в единый аккорд, только тогда они начнут действовать.

В этом был некий смысл. Мэт прекрасно знал, что, если бы не помощь святого Монкера, покровителя Меровенса, вся его магия уже бы давным-давно с треском провалилась. А что, если у святого Монкера на него другие планы: святой вовсе и не хочет помочь ему вырваться на свободу, чтобы Мэт потом бродил по стране, зализывая свои душевные рапы, что, если святой хочет, чтобы он, Мэт... ну, например, сделал что-то совсем другое.

Хм, если хорошенько подумать, вряд ли Мэт на самом деле намерен опять заставить поработать святого Монкера.

Ну ладно, если бы ему было дозволено хотя бы ознакомиться с контрактом, прежде чем подписывать... Мэт сдался на милость высших сущностей, пусть сами скажут, куда он должен теперь идти, если они лучше всех все знают.

Ответ вдруг возник сам по себе, вызывая в нем неприятное чувство, как будто его принуждают к действию. Но все, что ты можешь сделать ради великой идеи, — это пойти туда, куда тебе приказано. Мэту ничего не оставалось — пожав плечами, он продекламировал старое народное четверостишие:

Туда, не знаю куда, пойду —Направо — коня потеряю,Прямо — хребет сломаю,Налево — жену найду...Куда-нибудь да иду!

Вспыхнул ослепительный свет, и он оказался в другом месте. На этот раз он стоял спокойно, стараясь глубоко дышать, чтобы унять подкатившую тошноту. Потом попробовал найти опору для рук, все еще скованных кандалами.

Неожиданно он почувствовал под ладонями шершавую кору. С удивлением оглянулся и увидел дерево. Это свобода! Он стоял под яркими лучами солнца и вдыхал свежий воздух! Еще один глубокий глоток, и улыбка заиграла на его губах. Мэт огляделся.

Увиденное согнало улыбку с его лица, и он снова почувствовал подкатывающий к горлу комок.

Глава 3

ДАМА, ВПЕРЕД!

— Но ведь есть какие-то способы, чтобы освободить человека от данной им клятвы, ваше преосвященство? Неужели Небеса на самом деле могут требовать от человека следовать словам, произнесенным необдуманно?