Геннадий Дмитричев - Боги подземелься Страница 4

Гаррис улыбнулся.

— Я тебя прекрасно понял. Очень хорошо, что ты задаёшь вопросы. Уверен, у тебя возникнет не один… — он подошёл к сфере. — Что касается прочности, она не такая уж хрупкая, как кажется. Теперь попробую ответить на первый вопрос, — учёный на секунду задумался, словно собираясь с мыслями. — Да, ты прав, вечных двигателей не существует, по крайней мере, не существовало до сих пор…

— Учитель, неужели вам удалось?!

— Можно сказать…

— Но это невозможно! Сколько светлых умов до вас…

— Ты не дослушал. Это не вечный двигатель, в классическом его понимании. И запомни, нет ничего невозможного, чего не мог бы совершить человек, попавший в экстремальную ситуацию — человек, припёртый к стене. А мы ведь именно в таком положении, не правда ли? — Гаррис взглянул на своего ученика, но тот хранил молчание, беззвучно шевеля губами. — Итак, — после небольшой паузы, продолжил он, — я замахнулся, казалось бы, на невозможное, — он снова взглянул на юношу, — вечный двигатель… хорошо, будем называть колыбель так. Но скорее это часы, своеобразные часы, но отсчитывающие не секунды, минуты и часы, а десятилетия, века и тысячелетия. И я думаю, это моё последнее изобретение, как говорится — моя лебединая песня, — Гаррис снова печально улыбнулся.

— Очень надеюсь, что это не так, — горячо возразил Хьюз. — Учитель, мне ещё не всё понятно, но, вы, безусловно, гений!

— Нет-нет, мой мальчик, — возразил Джон, — я не претендую на это звание. Да и моё изобретение — всё же не вечный двигатель.

Взор юноши был прикован к этому маленькому чуду.

— Учитель, вы ещё не начали работать с "колыбелью"?

— Нет, ещё нет, мне понадобится твоя помощь.

Хьюз хотел о чём-то спросить, но Гаррис опередил его:

— Знаю, знаю, о чём хочешь спросить, но не решаешься. Чей же материал мы туда поместим, не так ли?

Юноша сделал протестующий жест. И опять Джон не дал ему сказать.

— Я слишком хорошо тебя знаю, мой мальчик. То, о чём ты думаешь, к сожалению, а, может быть, к счастью, невыполнимо. Я слишком стар и болен… и поэтому надо найти другого претендента и я выбрал.

— Учитель, не хотите ли вы сказать…

— Да, это будешь ты!

— Я! Но…

— Понимаю твои опасения. Но поверь, тебе нечего бояться. Твой клон или двойник, назови его как хочешь, появится на свет тогда, когда тебя уже не будет, так что встреча вам не грозит, — усмехнулся учёный.

Молодой человек, кажется, немного успокоился.

— Хорошо, — сказал он. Что же меня, или вернее его, ожидает?

— Да, это будешь ты и одновременно не ты. Другие условия, воспитание… Постепенно, по мере роста, к тебе будет возвращаться память, понимаешь, о какой памяти я говорю? — спросил Гаррис, и, не дожидаясь ответа, продолжил. — И, наконец, когда достигнешь нынешнего возраста, к тебе вернутся воспоминания, знания, ум. Ты вспомнишь наш теперешний разговор, и тогда будешь готов выполнить свою МИССИЮ! Впрочем, о ней мы поговорим немного позже. А сейчас пора работать.

Глава 4 ПОДЗЕМНЫЙ ГОРОД

Джон Гаррис, Хьюз и сопровождающий их техник вошли в лифт, напоминающий большую металлическую клеть, и начался спуск в шахту. По мере движения лифта дневной свет постепенно уступал место сумеркам. Автоматически включилось искусственное освещение. Глядя на окружающую черную породу, молодой человек все больше мрачнел.

— Я снова вижу на твоём лице неверие, — словно прочитав его мысли, произнёс Гаррис.

— Учитель, я не представляю… — не закончив фразу, юноша покосился на техника.

— У нас нет другого выхода. Ну-ну, — улыбаясь, добавил Джон, видимо, почувствовав резкость в собственных словах, — взбодрись, не так уж все плохо, скоро сам в этом убедишься.

Спуск длился около пяти минут. Внизу их ждало транспортное средство, напоминающее дрезину. Вдоль всего периметра туннеля горели сотни светодиодных ламп, но все равно конец его терялся в сумерках.

— Протяженность туннеля около двух километров, — сказал Гаррис, когда они уселись на жесткие сиденья дрезины, а техник встал за пульт управления. — В большую пещеру ведут еще три туннеля… — он ждал вопросов от Хьюза, но те не последовали. Взглянув на юношу, Джон положил руку ему на плечо и тоже замолчал.

Дрезина катила довольно ходко и почти бесшумно. Тележка двигалась на электрической тяге.

"Что случится, когда последняя нить, связывающая нас с внешним миром, оборвётся? Выдержат ли аккумуляторы?" — неожиданно подумал Гаррис. Бессонными ночами, кажется, было продумано всё — просчитаны все детали, все мелочи. Но кто знает, какие ещё неожиданности готовит нам судьба?!

Мысль об аккумуляторах потянула за собой другие… Джон вдруг подумал, какую ответственность взвалил на свои плечи! Ведь выходило, что он единолично вершил судьбу нации или даже всего человечества! Да, председатель учёного совета вправе был решать любые вопросы или в одиночку блокировать решения совета. Правда, ещё никогда не пользовался правом вето. Но не уподобляется ли он диктатору на этот раз? Не лучше ли было сразу объявить о результатах расследования на той станции?.. Не обманывает ли сам себя и заодно миллионы людей? Он умирает и знает об этом! По большому счету ему должно быть наплевать на судьбы человечества. А может это так?!

Теперь уже сотни подобных вопросов роилось в голове Гарриса, раскаленным железом прожигая мозг. Наконец, усилием воли, взяв себя в руки, заставил вернуться в настоящее. Кажется, никто не заметил его состояния. Техник стоял к ним спиной у пульта управления дрезиной. Хьюз был слишком занят своими мыслями, чтобы обращать внимание на окружающее. Сейчас, как никогда, Джон понимал юношу. Рука председателя всё ещё лежала на плече молодого человека, и, быть может, через этот контакт тревожные мысли Хьюза передавались мэтру.

Тележка все так же быстро катила по туннелю, равномерно покачиваясь из стороны в сторону и чуть вздрагивая на стыках. Гаррис немного успокоился: "Нет, я поступил правильно! В такой ситуации никто бы не смог предложить ничего лучшего. Из двух зол выбирают меньшее. Но здесь даже выбирать не из чего".

Завтра ему предстоит обратиться к нации и в голосе не должно промелькнуть даже тени сомнения. Да, он должен, обязан быть убедителен как никогда! Завтрашний день решает многое, если не все!

Такие мысли, порой диаметрально противоположные, терзали мозг председателя ученого совета Джона Гарриса во время поездки по длинному туннелю. Наконец, дрезина начала замедлять ход и скоро остановилась, хотя монорельс тянулся дальше и терялся где-то в сумрачной дали. Каменные стены по бокам исчезли, они стояли на открытом пространстве. Вслед за мэтром с тележки сошел и Хьюз. Он с любопытством осмотрелся.