Синди Пон - Серпентина (ЛП) Страница 4

— Не волнуйся, Скай, — Чжэнь Ни приблизилась, склонилась ближе и прижала рот к губам Скайбрайт.

Она испугалась, но не отшатнулась. Глаза ее госпожи были закрыты, она чувствовала нежный аромат персикового крема, этот крем она сама втерла в лицо Чжэнь Ни и ее шею. Ее губы были мягкими, податливыми, и Скайбрайт пожалела о том, что сама она такая грубая.

Чжэнь Ни положила руку на плечо и сжала его, а потом отстранилась и рухнула на кровать, хохоча.

— О! — она каталась по кровати, как не подобало леди, сминая простыни. — О, — она фыркала. — Да у нас же был первый поцелуй!

Через несколько минут она села и вытерла с глаз слезы.

— Как это было?

Скайбрайт не двигалась, не зная, как ответить, боясь, что еще придумает госпожа.

— Твои губы… мягкие.

Чжэнь Ни прикрыла обеими руками рот и снова рассмеялась.

— Милая-милая Скайбрайт, — она покачала головой. — В тебе нет хитрости. Потому ты мне нравишься.

— А как это чувствовала ты? — Скайбрайт тоже хотелось узнать.

Чжэнь Ни вытерла рот тыльной стороной ладони с отвращением.

— Словно целую сестру!

Скайбрайт бросила в нее подушку, и Чжэнь Ни завизжала, едва успев увернуться. Они упала на кровать и смеялась дальше.

* * *

Скайбрайт не могла уснуть этой ночью.

Почти закончился шестой месяц, летний воздух был тяжелым и горячим. Она отбросила тонкую простыню в сторону и махала себе на шею, пытаясь охладиться. Ее сознание снова вернулось к поцелую с Чжэнь Ни. Поцелуй был невинным, словно они целовались в щеку. Но здесь был и подтекст, ожидание, сбившееся дыхание. Что-то внутри нее лопнуло, словно прикосновение ко рту кого-то другого пробудило скрытое желание, спящее ранее.

Она выдохнула, чувствуя под руками бамбуковый матрас. Лицо юного монаха, что заметил ее, стоявшую на ветку, возникло перед ее глазами, его выражение лица не изменилось, когда он увидел ее, казалось, что они видели друг друга на расстоянии вытянутой руки. Кем он был? Почему его волосы не были обрезаны, как у остальных?

Ее сны, когда она все же уснула, были разрозненными и теплыми.

А потом настойчивыми.

* * *

Скайбрайт проснулась в лихорадке, словно она была пьяной. Все еще была ночь, в темноте она не могла видеть. Жар шел от низа ее живота, пульсировал и заставлял ноги дрожать, а потом отступал. Ее бедра из-за этого болели.

Она вскрикнула и попыталась встать. Но она не смогла, руки не двинулась, она закричала. Ни звука не слетело с ее губ, она заплакала, вытирая слезы. Она стала немой? Скайбрайт коснулась ног, но их там не было, вместо них появилось что-то гладкое и гибкое, что не было ее кожей, ее плотью.

Это должен быть сон.

Кошмар.

Она попыталась сбросить нижнюю половину себя с кровати, но вместо этого упала на каменный пол. Его грубый холод проник в ее тело и локти. Она не могла встать и поползла по полу к лампе, что стояла на ее маленьком столике из вишневого дерева. Что-то ударилось о ее спину. Она зашипела. Дернувшись вперед, она схватила лампу и зажгла ее. Ее руки дрожали, пока она разжигала пламя.

Тепло света было таким приятным. Скайбрайт склонилась, удерживая лампу, над своей нижней половиной и чуть не уронила светильник. Толстый змеиный хвост скрутился под ней, там должны были оставаться ее ноги, в свете мерцали рубиновые чешуйки. Она погладила рукой хвост, он ощущался, как ее плоть. Хвост начинался от ее пояса, но чешуйки покрывали ее живот и поднимали почти до груди. Она была голой. Куда делась ее ночная сорочка?

Фонарь раскачивался, и она поставила его на пол, обхватив руками лицо в панике. Ее черты лица остались прежними. Она двинулась, скользя, к столику и схватила зеркало с жемчужной ручкой, что ей подарила на день рождения Чжэнь Ни. Ее лицо отражалось в зеркале, хотя ее глаза потемнели, а длинные волосы казались живыми, спадая на ее плечи.

Ее сотрясли тихие рыдания, вырываясь из ее груди и отдаваясь дрожью в огромном хвосте. Она заметила что-то, что заставил сердце замереть. Медленно она раскрыла рот, из него вырвался раздвоенный тонкий язык, колеблясь и маня ее.

Зеркало полетело на пол, Скайбрайт впилась руками в шею, она не могла говорить и кричать. Ее змеиный хвост извивался, обхватив собой фонарь, и пламя потухло, оставив ее во тьме.

* * *

Тихий стук разбудил ее.

Дверь отъехала в сторону, и внутрь заглянула Чжэнь Ни, а потом вошла, закрыв за собой дверь.

— Ты опоздала. Опять!

Солнечный свет заполнил комнату, когда Чжэнь Ни открыла окно, Скайбрайт попыталась встать, ее грудь сковал ужас.

— Что случилось? — госпожа посмотрела на опрокинутый стул, разбитую лампу, откуда вытекло масло, а потом перевела взгляд на нее и выдохнула. — Почему ты голая?

Скайбрайт посмотрела вниз и увидела ноги, коснулась кончиком языка нёба.

— Я… — она с удовольствием цокнула языком, она вновь могла говорить. — Было жарко. Прошлой ночью, — это был кошмар. У нее была горячка и галлюцинации.

Чжэнь Ни подбежала к ее кровати, указывая на ее тело.

— Откуда у тебя это? — воскликнула она.

Скайбрайт посмотрела вниз еще раз и тут же испугалась, понимая, что Чжэнь Ни указывает на ее грудь. Она скрестила руки, краснея.

— Ты стала женщиной, — сказала наставница тихим голосом, ее лицо было серьезным.

Она обхватила тонкую сорочку и рассмеялась с оттенком рассеянности и смущения.

— Мы одного возраста!

— Но я так не выгляжу!

Скайбрайт знала, как выглядит госпожа, поскольку только она помогала ей мыться, и Чжэнь Ни была гибкой, но без заманчивых изгибов Скайбрайт. Обычно ее фигура была скрыта широкой туникой, до этого момента Скайбрайт и не придавала фигуре значения.

Чжэнь Ни опустилась, чтобы они были на одном уровне.

— Это случилось, Скай, — прошептала она. — У меня начались месячные.

Скайбрайт прижала руку к губам.

— Госпожа… — но что-то во взгляде Чжэнь Ни прервало ее слова.

— Я испачкала кровью простыню. Ты должна снять ее и постирать. Скрыть следы, — Чжэнь Ни замолчала. Скайбрайт знала ее всю жизнь, но впервые видела такой яростный взгляд. — Мама никогда не узнает.

Глававторая :

Скайбрайт прижимала плетеную корзину к боку. Она смогла уйти в город, чтобы купить новый шелковый платок и груши для Чжэнь Ни. На самом деле, у нее с собой была простыня госпожи, которую она собиралась постирать в ручье.

Они с Чжэнь Ни разделили завтрак из рисовой каши и маринованных огурцов в тишине. Когда она заговорили, то делали это приглушенными голосами. Она заварила лечебный чай, чтобы облегчить боли госпожи, и сказала всем, что Чжэнь Ни страдает от головной боли и нуждается в тишине и покое.