Анатолий Нейтак - Попытка говорить 3. Нити понимания Страница 4

Увы, но как ни манили Ильноу за порог младшие Очи, идти за остроцветом он не смел. У его опасной соседки, Ступающей Мягко – не той, из ребра которой был выточен серп, а внучатой племянницы – некоторое время назад народился новый выводок. Ныне соседка Ильноу как раз учила своих круглоухих пятнистых детей правильным охотничьим повадкам.

А так как те ещё не выросли настолько, чтобы отходить далеко от логова, всё живое в окрестностях сидело тихо-тихо, чтобы не стать сперва объектом урока, а потом пищей. У бабушки был с соседкой договор, поэтому в обычное время Ступающая Мягко и Ильноу блюли взаимную вежливость… но во время, когда рождаются новые Ступающие Мягко, и ещё полгода с этого момента сама суть договора меняется.

В общем, Ильноу сидел взаперти и тосковал. До тех пор, пока от размышлений, сколько всего полезного и вкусного можно было бы выменять на большую корзину правильно собранных и правильно подсушенных побегов остроцвета, его не оторвало… нечто. Не звук то был и не запах, не движение и не волнение малых духов. Пожалуй, это вообще не было ощущением – скорее, на редкость ясным и сильным предчувствием.

Втройне удивительной показалась Ильноу его сила из-за того, что волнение коснулось только его души. Старая пуща с её обитателями, от синегорлых цвирров и вплоть до бледных мотыльков, не замечали ничего необычного. От силы предчувствия юношу начало потряхивать, как будто совсем рядом катился на тысяче ног грома ураган из тех, что случаются раз в сто лет…

И – никаких иных признаков беды.

Впрочем, беды ли? Предчувствие, при всей своей силе, не казалось пугающим, как пугает тот же ураган. Однако Ильноу никак не мог понять, что происходит, и потому всё равно боялся. Взгляд его упал было на стену, где под охотничьим луком висели рогатина и короткий тесак… но тут же вильнул в сторону. Что бы там ни приближалось, а надеяться отбиться от этого простым оружием глупо. Куда глупее, чем встать с голыми руками поперёк тропы, по которой Ступающая Мягко ведёт на охоту свой новый выводок.

А потом предчувствие усилилось до такой степени, что стало почти незаметным. И дверь старой хижины слегка вздрогнула, когда кто-то постучал в неё. Негромко, но уверенно. Словно точно зная: внутри есть, кому открыть.

- Кто? – спросил Ильноу отрывисто. Ответ оказался столь же краток:

- Путники.

Тоскливо взглянув на стену с оружием, юноша встал из-за стола и пошёл открывать. По пути он щёлкнул по свисающему с потолка пустотелому стеклянному шару, окружность которого обвивала цепочка вытравленных рун, и шар налился чуть синеватым светом – немногим более ярким, чем свет полностью открытых младших Очей под ясным небом. Так как Ильноу и без помощи шара неплохо видел окружающее благодаря тем самым Очам, заглядывающим внутрь хижины сквозь забранные решётками небольшие оконца, ничего удивительного, что в приглушённом свете шара Ильноу сумел разглядеть своих гостей во всех деталях.

Было их двое, и оба на первый взгляд казались людьми: кожа и волосы бледные, с лёгким неприятным оттенком красно-розового, глаза слишком маленькие, телосложение – слишком плотное. Однако первым делом обращало на себя внимание облачение мужчины. Когда он уложил крепко спящую женщину на лавку и уверенно, по-хозяйски сел на другую лавку, кладя предплечья на стол и переплетая пальцы, юноша спросил:

- Ты из… м-м… присягнувших дорогам?

Брови гостя взлетели вверх.

- Имеешь в виду, не служу ли я в Попутном патруле?

- Да.

- Не служу.

- Но… прости, если… разве то, что на тебе, не…

- Нет. Это не Текучая Броня. И прежде чем продолжать разговор, давай-ка познакомимся. Меня зовут Рин. Она – Схетта. А ты кто?

- Ильноу.

- Травник?

- Ну… немного. А как…

Рин улыбнулся. Слегка, не показывая зубов.

- Ты живёшь в этой хижине много лет. Один. Унаследовал жильё от более сведущего травника и лекаря. Точнее, травницы, лекарки и немного ведьмы. Скорее всего, она была твоей родственницей… бабушкой, да? О, угадал. Кормишься ты охотой. Но ремесло не совсем забросил – чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть по сторонам. Вон сколько связок разных трав под потолком сохнет. Так что всё просто.

- А ты маг. Сильный… очень сильный.

- Ну-ка, ну-ка! – Рин слегка сощурился. – Что ещё обо мне скажешь?

- Ты родился не в этом мире. Но это угадать легко, люди здесь почти не живут. Ты воин… но это тоже легко определить, потому что мало кто станет носить доспехи, да ещё наверняка не простые, не будучи воином. К тому же я не слышал тебя, пока ты не постучал – значит, умеешь ходить по лесу. И вообще… двигаться. Но ты не из высокородных.

- Как определил?

- Манеры.

- Ах, ну конечно. Ещё?

Ильноу замялся. Бросил взгляд на спящую… Схетта? Да, кажется, так.

- Ты… нет, это может быть неверно…

- Говори вслух, не стесняйся. Мне очень интересен ход твоих мыслей.

- Ну, при тебе не видно оружия, но вряд ли это означает, что ты участвовал в проигранной битве и отступил, спасая жизнь высокородной даме. Главное оружие мага – его разум и опыт, так что у тебя могло и вовсе не быть меча.

- Логично. Меча у меня нет и не было, я обхожусь иными… видами оружия. А почему ты решил, что Схетта – из высокородных?

- Руки. И кожа. И ещё одежда. Это дорогой наряд. Наверно, более дорогой, чем иное платье для балов и празднеств.

- Как определил?

- Так ведь я не только травник, я – охотник. Знаю, как выглядит по-настоящему хорошо выделанная кожа… и чего стоит такая выделка.

- Отлично! – сказал Рин. – Но я не понял, по каким признакам ты определил, что я именно маг – и не просто сильный, а "очень сильный".

Юноша дёрнул левым ухом. И ответил кратко:

- Предчувствие.

Гость погасил улыбку, а потом посмотрел на Ильноу.

Поразительный это был взгляд! Если бы даже не было предчувствия, этих кратких мгновений, когда огромные зелёные глаза попали в плен других глаз – почерневших, властных, затягивающих – хватило бы, чтобы понять, какого рода разумный заглянул в старую хижину. Мир вокруг юноши сперва расплылся, а потом вдруг стал каким-то прозрачно резким. Огромным, зыбко сложным, глубоким и непостижимым. Мгновения растянулись, сверкая, словно капли росы на паутине в сиянии Ока Справедливости. И каждое мгновение было отдельным миром, и отражало в себе мир, и хранило отблески соседних мгновений… мягкая истома легла на плечи, тело стало далёким и непослушным…

А потом Рин отпустил Ильноу, и всё закончилось.

- Однако, – пробормотал гость, – до чего странно-то, а? Какой эффект… интересный. Хм. Слушай, парень, ты ведь хорошо знаешь окрестности?

Ильноу согласно шевельнул ушами. Уверенности в том, что у него после всего получится сказать хотя бы простое "да", он не питал.