Игорь Смирнов - Гармана Страница 4

Лоэр спешился, наклонился над подростком. Тот лежал на спине: бледное лицо, полуоткрытый страдальческий рот, тонкая, как хворостинка, шея… Гарман похлопал его по щекам. Веки у мальчика дрогнули, большие серые глаза словно распахнулись, рука метнулась к подбородку.

— Боги! Мой талисман!.. Он украл мой талисман!

— Вот как? Ну, от меня он не уйдет, малыш! — Лоэр прыгнул в седло. — Эх-хэй, Церот!

Грабитель не успел добежать до леса. Он лежал ничком, подмяв под себя руки. Большие желтые муравьи уже бегали по обнаженным ногам, по выгоревшему на солнце черному плащу.

— Рыба в небе! — растерянно сказал гарман. — Что это с ним?

Он толкнул носком сандалии неподвижное тело, затем перевернул его на спину и в ужасе отшатнулся. На него в упор глянули застывшие льдистые глаза. Лицо почернело, кожа начала покрываться фиолетовыми волдырями. Лоэр не заметил, как из ладони мертвеца золотой змейкой скользнула цепочка вместе с раскрывшимся талисманом, не заметил и того, как подошедший мальчик пальцами ноги незаметно вдавил глубоко в песок свой драгоценный амулет.

— Хм! — Лоэр сдвинул шляпу на затылок. — Похоже на отравление церотским ядом… Ну, туда лиходею и дорога!.. А вот где же твой талисман, малыш?

— Уйдем отсюда, добрый господин.

— Может быть, он обронил его? Давай-ка посмотрим в траве.

Они трижды прошлись туда и обратно и, конечно, без успеха. Вернувшись к дороге, Лоэр уселся на камень и с минуту разглядывал мальчика. Помимо жалких лохмотьев обращали на себя внимание его глаза, полные безысходной печали, его губы, в уголках которых так рано легли страдальческие складки.

— Сколько тебе лет, малыш?

— Четырнадцать, добрый господин.

— Четырнадцать… А где же твоя мать?

— Она умерла, и я теперь остался совсем один.

— Значит, отца тоже нет?

— Отец умер в год моего рождения, добрый господин.

Гарман помрачнел.

— Скверно, малыш. Скверно. И куда же ты идешь?

— Куда глаза глядят. Отзывчивых людей на свете много, умереть не дадут.

Лоэр нагнулся над дорогой и что-то долго чертил сухой веткой по утоптанной земле.

— Хочешь пойти со мной? — наконец спросил он. — Будешь мне младшим братом. Я беден, но воды и хлеба мы с тобой всегда найдем. Только… — Гарман вдруг замялся и заглянул в тоскливые глаза мальчика. — Только должен сознаться, меня в пути ждет много опасностей и… мне бы не хотелось, чтобы ты делил их вместе со мной. Но безвыходных положений не бывает, не так ли?

— Я опасностей не боюсь, добрый господин.

— Не называй меня господином. Зови просто — эрат Лоэр.

— Так Вы гарман! — Глаза мальчика заблестели. — О-о, я всю жизнь мечтал попасть в Страну Вечерней Прохлады, мой добрый… эрат Лоэр!

— Вот и отлично! А как же зовут тебя?

— Квин, добрый эрат.

— Квин? Ты что-то врешь, дружок. Квин — город на юге Гарманы.

— Но меня правда зовут так!

— Не будем спорить. А вот поесть нам, кажется, не помешало бы. И не говори, что недавно был в гостях у знатной тетки или во дворце какого-нибудь здешнего принципала!

Из притороченной к седлу сумки Лоэр достал сосуд с апельсиновым соком, лепешки из пшеничной муки, яичные желтки и фрукты, купленные на постоялом дворе в Арчи.

— Ешь как следует, Квин, — сказал Лоэр. — И давай продолжим нашу беседу… Ты эруст?

Мальчик чуть приподнял острые плечи.

— Не знаю, эрат. Сколько помню себя, все время жил здесь, в Эрусте. Но мама как-то говорила, мой отец родом из-за моря. Возможно он был гарманом.

— Конечно, гарманом! И жил он не иначе, как в Квине, поскольку дал тебе имя этого города!

— Мне хотелось бы верить в это, добрый эрат.

— Насколько я понимаю, дружок, вы с матерью жили бедно. Где же ты научился искусству краснословия?

— Я долго прислуживал в доме одного пронома и учился в школе вместе с его сыном. Но… в прошлом году всю их семью куда-то забрали гнофоры, а я убежал. И с тех пор… вот так, эрат.

— Н-да. Хлебнул ты, видно горя, малыш. — Лоэр положил руку на плечо мальчика. — Ну, ничего. Если согласишься быть моим младшим братом и делить со мной опасности дороги, никто больше не посмеет обидеть тебя!

По щеке мальчика скатилась слеза, он опустил голову.

— А Вы не обманываете? Вы правда возьмете меня на Гарману?

— Ну конечно же, если ты пожелаешь!

Мальчик размазывал по грязным щекам слезы и бормотал, что будет рабом Лоэра, будет исполнять любое его желание, станет на пути стрелы, летящей в сторону доброго эрата, вцепится в руку, поднявшую на него меч. Лоэр смущенно засмеялся; ему не нужен раб и защитник, ему нужен младший брат, о котором он стал бы заботиться и любить его. На дороге показался пожилой гарманский гнофор в длинном белом балахоне. На груди его золотом горело изображение солнца.

— Мир вам, дети мои! — приблизившись, произнес он глуховатым голосом. — Далеко ли до Рибо?

Лоэр ответил. Пригласил служителя неба разделить скромную трапезу. Тот не отказался, хотя ел без особого удовольствия. Зато полюбопытствовал, не трудна ли дорога, далек ли путь и что за отрока видит он рядом с храбрым эратом? Затем он велел Квину отойти в сторонку и скупо улыбнулся Лоэру:

— Весьма похвально устремление помочь в беде ближнему. Весьма… Однако я хоте предостеречь Вас от необдуманных решений. Знаете ли Вы, что ждет Вас по возвращении на Гарману?

Лоэр знал. Нынешний примэрат Мас Хурт сделает все для того, чтобы избавиться от него. Да и служители неба тоже.

— Хотите добрый совет, Лоэр? — тихо спросил гнофор и, не дожидаясь согласия, ту же продолжил: — Великий суперат Беф Орант все еще надеется иметь в своем войске отважного Рита Лоэра. Это большая честь, эрат! Подумайте сами, что ждет Вас, если Вы не будите находиться под защитой служителей неба? И потом, носить красный плащ с белой каймой — плащ тысячника — и служить суперату куда почетнее, чем оставаться простым легионером примэрата.

— Оставим этот разговор: я никогда не стану служить Вам.

— Будите, Лоэр. Вам все равно некуда деваться. Или служить нам или принять смерть от руки Маса Хурта.

Лоэр поднял голову. Высоко в небе быстро неслась летающая лодка с ярким красным корпусом.

— Это он, — приглушенно сообщил гнофор, — великий суперат Беф Орант!

— Откуда Вы знаете меня, святой отец? — спросил Лоэр, продолжая следить за полетом лодки.

— Кому же неведомо имя сына мудрого Линара Эрганта? Люди о Вас узнали, эрат, еще с битвы в Эритейском море. А теперь, считаясь погибшим по вине примэрата Маса Хурта, в глазах народа Вы превратились в героя и великомученика.