Михаил Михеев - Серое проклятие Страница 40

— Что ты хочешь делать?

— Да уберу сейчас эту хрень, а потом поедем дальше.

Говоря это, я, разумеется, кривил душой — сдвинуть подобный груз мне вряд ли было под силу. Разумеется, я силен, даже, можно сказать, очень силен, но очень — не значит запредельно. Будь передо мной обычное бревно — возможно, и справился бы, но изрядно запутавшаяся в кустах крона дерева гарантированно превращала мои попытки в работу дедушки Сизифа. И все же я шел, рассчитывая сыграть роль безобидного дурака — на мой взгляд, так было несколько больше шансов обойтись в конечном счете без магии.

В принципе так и получилось. Едва я, нагнувшись, подлез снизу под древесный ствол и, уперешись в него, попытался сдвинуть, как сзади-сверху раздался громкий, смеющийся голос:

— Вот так и стой.

Чуть повернув голову, я обнаружил здровенного мужика, выходящего из все того же кустарника, причем сделал он это настолько ловко, что кажется, ухитрился не ободраться вовсе. Впрочем, может быть, этому способствовала и его одежда из толстой, грубой кожи. Следом за ним перся еще один умник, правда, габаритами помельче, одетый примерно так же. И как они в такой одежде не сварились еще? С другой стороны, из оврага, поднялось еще человек шесть, причем у двоих были арбалеты. Один бдительно держал на прицеле Эллину, наглядно демонстрируя ей, что будет при попытке к бегству, другой куда более небрежно следил за мной. Ну да, действительно, куда же я денусь-то, позиция моя, на взгляд этих умников, была самая что ни на есть невыгодная. На мой взгляд, расклады были несколько иными, но остальным знать об этом было пока рано.

— Кто вы такие? — спросил я, не делая попыток разогнуться.

— Меня зовут Олаф, — ухмыльнулся гигант.

— Большой Олаф? — уточнил я на всякий случай.

— И так меня тоже называют, — равнодушно ответил он. — Тебе-то какая разница?

— Так это что, ты герцогского сынка пришиб и… э-э-э… оприходовал?

— Пришиб я. А оприходовал Прыщ, он это дело любит. Он тебя и оприходует, и прирежет, причем, ха-ха, не факт, что именно в этом порядке.

Вышеупомянутый Прыщ, субъект крайне непрезентабельной наружности, радостно оскалился мне во все свои три гнилых зуба. Мне показалось или вонь из его пасти достигла меня? А лыбится-то, лыбится, кажется, сейчас слюна закапает. Точно, нужен козлу слюнявчик… Нет, я, конечно, знал, что в этом мире тоже бывают извращенцы, только, в отличие от нашего, их не выпихивали на сцену с микрофонами, а гуманно вешали, иногда предварительно кастрировав, но все же лицезрение одного из них заставило меня брезгливо передернуться. Это, очевидно, было принято за страх, поскольку все участники шоу радостно заржали. Ню-ню…

— Что-то сомнительно, чтобы ты в компании этих даунов справился с отрядом хорошо вооруженных дворян, — отозвался я, слегка добавив дрожи в голос.

— А у меня каждый стоит дюжины. — Олаф, похоже, окончательно потерял ко мне интерес и обратил его на Эллину. Как, впрочем, и остальные — даже тот арбалетчик, что должен был держать под прицелом меня, выполнял свою задачу спустя рукава, пялясь в основном на девушку. Теперь мной интересовался разве что тот же Прыщ. — Эй, девка, слезай с лошади. Живой останешься… пока.

Ну что же, все было ясно. У Олафа здесь эти восемь человек, включая его самого, а больше, судя по всему, и вовсе нет. Во всяком случае, они не здесь. Стало быть…

Мне, конечно, далеко до легендарных ганфайтеров Дикого Запада, но искусством быстро доставать пистолет из кобуры я овладел в полной мере. Долго тренировался, благо времени хватало, а у ТТ как раз восемь патронов в обойме. Хлоп! Арбалетчик сложился вдвое, и хотя успел выстрелить, но стрела угодила в землю в считаных сантиметрах от его ног. Хлоп! Второй арбалетчик, не успев даже среагировать, оседает на землю. Хлоп! Хлоп! Еще один разбойник падает, скребет пальцами землю, плюс один раз я промахнулся… Еще четыре выстрела, но попаданий только два — разбойники, очевидно сообразив, что в этой песне что-то сыграно неправильно, шарахнулись в стороны, а я все же не снайпер.

Ап-п… Еще один разбойник падает — Эллина очень ловко метнула ему в спину нож и тут же спрыгнула с лошади, держа в руке меч. Теперь нас двое против двоих. Перекатом вылетаю из-под бревна, привычным движением обнажая оружие. Потанцуем, ребятки?

Олаф, надо отдать ему должное, моментально сориентировался в ситуации. Кстати, именно потому он и уцелел, вовремя прыгнув в сторону, когда я стрелял, хотя, конечно, промахнуться по такой туше надо еще ухитриться. Теперь же, поняв, что уйти ему не дадут, в свою очередь выхватил меч — не короче моего, но заметно шире, выглядевший в его руках как мясницкий нож-переросток.

Взревев так, что мамонты от зависти лопнут, он попер на меня, вращая своей железякой на манер пропеллера — видимо, я казался ему более опасным соперником, чем Эллина, Да так, собственно, и было. Его товарищ же атаковал девушку, благо женщина, хоть и умеющая метать ножи, как мечник ему однозначно проигрывала.

К несчастью для него, девушка, очевидно, накрепко запомнила выданную мной как-то банальность: «Если не можешь победить честно — просто победи». Вычитанная у великого Асприна фраза сейчас была вполне к месту, потому что Эллина, вместо того чтобы размахивать своим мечом, просто снова резко взмахнула левой рукой, и ее противник, охнув, схватился за плечо. Секундная заминка, но ее хватило, чтобы преодолеть разделяющее их расстояние и один раз ударить мечом. Позже я узнал, что у нее было с собой несколько коротких, с утяжеленными концами стрелок — аналоги то ли метательных ножей, то ли сюррикенов, с неплохой, кстати, пробивающей способностью. В этих местах такое оружие было не то чтобы совсем уж экзотикой, но встречалось редко. Я, к примеру, им не владел вовсе, зато Эллина, как оказалось, неплохо умела обращаться с подобным. Вот и метнула сразу четыре штуки, одной промахнулась, одну ее противник отбил, рефлекторно взмахнув мечом, третья скользнула по нашитой на куртку металлической пластине, оставив на ней царапину (гномы сделали стрелки из хорошей стали), а вот четвертая все же нашла цель. Впрочем, это я узнал позже, а пока что меня больше занимал Олаф.

Этот хмырь пер вперед с таким бесстрашием и так энергично изображал вентилятор, словно был уверен — его силы беспредельны, а жизней у него не одна, а как минимум девять. Вот только каким бы здоровым парнем ни был Олаф, мечом его учил владеть не самый толковый наставник. До уровня рядового солдата, умеющего сражаться в строю себе подобных, он, возможно, и дотянул бы, но арсенал его приемов на поверку оказался крайне беден, что Олаф отчасти компенсировал своей огромной силой. Раньше это его, наверное, выручало, но, нарвавшись на противника, в силе его превосходящего, он продержался секунд двадцать, после чего сполз на землю, хватаясь руками за мой клинок. Ну, вот и все, и жалко мне его не было совершенно — Робин Гудов много, а я один. И все же у него хватило сил на одну фразу: