Доставь или умри (СИ) - Александр Георгиевич Шавкунов Страница 40

Тишь жмётся к Роану, а тот стискивает рукоять меча, затравленно оглядывается. Прохожие пересекающие площадь по пути к другим храмам, ни вереница просителей, ни стража не обращают внимания. Ведь курьеры опасны только во время доставки, в остальное время и мухи не обидят. Подумаешь, ведут девочку и парня, может их просили сопроводить.

Двери храма сделаны из тёмной лиственницы с толстыми прожилками чёрного камня. От них мощно пахнет дёгтем и смолой, медная ручка блестит в полуденном солнце отполированная частым хватом. Дверь для служителей. С другой стороны храма проход без дверей, для просителей.

Первый курьер со всем почтением открыл дверь и склонился в поклоне, пропуская Эллиона. Тот прошёл с прямой спиной… стоило ноге коснуться гранитного пола, как на стенах разом вспыхнули газовые лампы. Девственно-чистый свет ударил по глазам, Роан закрылся ладонью, оскалился. Вот сейчас в спину вонзится нож, а может арбалетный болт ударит в горло! Ничего. Сопровождающие илмириты озадаченно смотрят на светильники, переглядываются.

Эллион шагает безразлично, со стен на него смотрят портреты Великих служителей Илмира. На миг парню почудилось, что свет идёт от курьера, а не от светильников. Сама фигура Эллиона источает силу, а гранит под ногами жалобно трещит и… прогибается.

Навстречу вышел настоятель, высокий старец с длинными седыми волосами. За ним идут девять курьеров, а на балконах стоят люди с арбалетами.

— Вот так я и умру. — Пробормотал Роан, оглянулся на закрывающуюся дверь. — Чего?

Курьеры, что сопровождали их, опускаются на колени и распластываются, вытягивая руки в сторону Эллиона. Лицо настоятеля вытягивается по мере приближения, брови поднимаются на середину лба. Рот приоткрывается. Старик сбился с шага, качнулся и рухнул на колени, протягивая руки к Эллиону.

— Прости нас, паладин!

Курьер ответил что-то на неизвестном Роану языке, и старик зарыдал навзрыд. Крупные слёзы катятся по морщинистым щекам, исчезают в жидкой бороде. Фраза разнеслась по всему залу, резонируя среди колонн и отражаясь от стен и потолка. Повторяемая десятками служителей, как мантра.

— Паладин! Паладин!

Арбалетчики опустили оружие, сложили руки у груди, смиренно склоняя головы. Роан завертелся на месте, пытаясь понять, что вообще происходит. Паладин — это человек одарённый божеством, не пророк, но деятель. Фанатичный подвижник.

Эллион коснулся макушки настоятеля и равнодушно прошёл мимо к дверям во внутреннюю часть монастыря.

***

Тело сотрясает дрожь, а ощущение силы и всеобъемлющего знания распирает череп. Он знает имена каждого в этом городе, знает о них всё, что знает Илмир. Знает породу гранита под ногами, как он появился и когда был добыт. Знает, кто обрабатывал… Информация переплетается в огромную паутину без зазоров, теряется сама за собой. Тот самый момент, когда «за деревьями не видно леса».

Эллион качнулся и ухватился за колонну, рывком обернулся, но рядом никого. В крохотной зале он один, ряд колонн гасит лишние звуки, а у дальней стены возвышается алтарь Илмира. Свет из узкой бойницы падает на полированный гранит. Тишь и Роана увели в отдельные кельи. Больше не стоит беспокоиться о них, никто из слуг Илмира не осмелится навредить доставке паладина. Одно дело выступать против догматов божества в интересах фракции, а другое перечить мешая избраннику.

Зрение переполняется смутными образами символов, что складываются в слова и ряды чисел. Кончики пальцев подрагивают вместе с мышцами по всему телу, их память тоже заполняет нечто. Курьер качнулся, рухнул на колени перед алтарём и затвердил молитву. Умоляя Илмира укрепить его разум и благодаря за оказанную честь.

Слова молитвы касаются сознания и настраивают его, как умелые пальцы лютню. Буря «знаний» успокаивается, перестаёт донимать и глушить мысли. Дыхание нормализуется. Эллион склонил голову и прислушался к себе. По дороге к храму, когда это чувство начало расти, он думал, что умрёт на пороге или сойдёт с ума. Теперь же чувство, что сидит на берегу летнего океана и вглядывается в бесконечность.

При желании может прозреть родословную Роана до первого императора. Теперь ясно, почему за ним так охотились. У парня есть большие шансы на корону новой империи. Большие, это один на миллион. Ведь у остальных это единица к нескольким миллиардам. Курьер мыслью потянулся к другим знаниям. Божественное благословение истончается, как лёд под солнцем. Это хорошо, ведь не может смертный долго выносить такой объём знания и не сойти с ума.

Сила была одолжена, чтобы спасти от смертельной опасности. Не более. Эллион глубоко вдохнул. Малую залу ему отвели специально, чтобы отсечь ненужные источники информации. Дать разуму прийти в себя.

Закрыл глаза и обратился к знаниям внутри себя, спеша отсортировать полезное. Мысли скользнули к Тишь и её тайне…

Собираю скромную сумму для оплаты квартиры. А что будет сверху отложу в копилку. Если у вас есть возможность и желание, прошу поддержать меня звонким рублём. Чтобы я и дальше мог писать для вас новые главы и романы. Сбербанк: 4274 3200 6585 4914ВТБ: 4893 4703 2857 3727Тинькофф: 5536 9138 6842 8034

Глава 39

Перед внутренним взглядом проявился образ Тишь. Вырезался из хаоса мечущихся знаний. Её волосы потоки букв, а глаза сияющие опалы. Эллион сконцентрировался, образ обрёл нормальные черты, но вместо информации только чернота. Это ударило, как мешком мокрой шерсти. Илмир ничего не знает о ней? Такого быть не может!

Курьер копнул глубже, увидел лица родителей девочки. Самые обычные крестьянские, у отца нос несколько крупнее обычного. Мать русая, с лучистыми глазами, свойственными потомкам дворянских кровей в южных провинциях. Но неблагородная, это видно по тонким морщинкам, от которых благородные дамы избавляются любой ценой. Курьер потянулся дальше… дикий крик развеял транс.

Эллион встрепенулся, открыл глаза. В келье темно, в узкие прорези окон заглядывают Сёстры. За дверью кричит человек, вопль полон боли, страха и недоумения. Хруст и крик оборвался. Эллион медленно поднялся с колен. Мышцы затекли и конечности колет миллион игл. Состояние просветления улетучивается из сознания, оставляя лишь смутные образы. Как оборванный на самом интересном месте сон. Дверь распахнулась от пинка, и в залу ворвался человек в чёрном. Движения выдают опытного бойца, быстрые и отточенные. Лицо скрывает фарфоровая маска, а волосы капюшоном из тонкой, пропитанной матовым воском кожи. В руках по короткому клинку без рукояти, с лезвий капает кровь.

Метнулся стелясь над полом, будто тень, атаковал обеими руками. Левый клинок устремился в шею, а правый в живот.