Мария Заболотская - И.о. поместного чародея-2 Страница 40

— У меня не было другого выхода, — сказала я угрюмо. — Он выдал бы нас, если бы я не приняла его правила игры. И, к тому же, его деньги нам очень сильно пригодятся. Быть может, я бы и вернула их при первом же случае, но не теперь, когда один из вас остался без сапог, а другой еще и без штанов. Посему я предлагаю окончить споры, и отправиться на поиск городских бань, а по дороге купить рубах, штанов да прочего добра. Надеюсь, эта краска на ваших физиономиях не настолько доброго качества, чтобы ее нельзя было оттереть щеткой…

К этому времени уже несколько сердобольных прохожих, сердце которых тронул мой юный и хрупкий вид, спросили с участием: «Молодой господин, не пристают ли к вам эти грязные бродяги?». Далее околачиваться у тумбы, привлекая внимание горожан, было бы глупо. Я отдала Мелихаро свой плащ, который хоть и оказался ему коротковат, но, все же, кое-как скрывал то, из-за чего бедного демона совсем недавно едва не обвинили в государственной измене. Праздничная ярмарка раскинулась совсем неподалеку от главной площади и вскоре мы стали обладателями целой горы новехоньких предметов одежды, в необычайной модности которых нас наперебой заверяли торговцы. В городских банях я тоже не скупилась, вытребовав каждому из нас отдельные комнаты для мытья и самое душистое мыло из имеющегося в наличии. Вымывшись и переодевшись, мы вышли на улицу и там с невольным восхищением осмотрели друг друга — о, теперь нас издали можно было принять за столичных господ!.. Только наши обветренные загорелые лица да огрубевшие руки выдавали то, что мы трудились на свежем воздухе куда чаще, чем это положено людям благородного сословия.

— Как прекрасно быть богатым! — с чувством произнесла я, принюхиваясь к своим спутникам, благоухающим жасмином и лавандой.

Конечно же, наш новый облик внушил немалое почтение хозяину той таверны, где нынче ночью магистр Леопольд проигрался в пух и прах. Нам тут же вернули мулов и даже предложили перекусить, ведь повар как раз изжарил свежайшую и жирнейшую утку. Надо ли говорить, что мы согласились?

— Это все добром не закончится, — повторял демон, не прекращая обгладывать очередную косточку. — Нам конец.

— Не могу не согласиться, — тут же отзывался магистр Леопольд, все-таки вытребовавший себе бутылку вина. — Нужно немедленно уносить ноги, пока у нас осталось немного золота. К черту аспирантуру, к черту Академию. Я всего один день, как аспирант, и мне уже это надоело! Опасное занятие — эта наука, я вам доложу!..

Я не удостаивала их реплики ответом, и своим надменным видом давала понять, что намерена следовать своему первоначальному плану, хоть он мне нравился все меньше. Кошелек Искена порядком отощал, и я понимала, что вряд ли сумею отдать настолько крупный долг. Если раньше я говорила себе, что возьму пару монет, а потом обязательно верну деньги Искену, приняв гордый и независимый вид, то сейчас успокаивать совесть подобным образом было уже бессмысленно.

К дому Аршамбо мы подошли, когда сгустились сумерки. Магистр был дома, но даже та радость, которую он выказал при виде своего нового аспиранта, не помешала мне заметить, что он сегодня выглядит куда более изможденным и больным, чем при первой нашей встрече. Мне показалось, что он даже не заметил, как изменился к лучшему наш внешний облик за прошедшее время. Будь он чуть внимательнее, то непременно удивился бы, что мальчик-слуга позволяет себе рубашки тонкого полотна и вышивку на верхней одежде, не говоря уже про мягчайшие замшевые сапоги. Я то и дело корила себя за внезапное проявление щегольства, обычно мне несвойственного, но отчего-то все во мне протестовало, когда я думала, что Искен вновь увидит меня в старой одежде, безжалостно выдававшей то, насколько посредственных успехов я добилась на чародейском поприще.

Прочитав письмо аспиранта, Аршамбо нахмурился и пробормотал:

— Ну что ж… даже лучшие из юношей слишком молоды для того, чтобы во всем на них полагаться…

Магистр Леопольд, иногда вспоминавший о необходимости поддержания беседы, вежливо осведомился, что имеет в виду Аршамбо, и тот досадливо махнул рукой:

— Мне казалось, что из моего письма мальчишке станет ясно — прибыть в Изгард ему нужно немедленно. И что же? Он пишет, что задерживается и появится здесь только во второй половине завтрашнего дня… А я так рассчитывал!.. Впрочем…

Тут лицо Аршамбо осветила какая-то мысль, явно принесшая ему душевное облегчение.

— Ну конечно, сейчас это вовсе не беда! — воскликнул он. — Видите ли, меня скрутил очередной приступ той хвори, что терзает меня много лет. Я с трудом поднимаюсь из этого кресла, проклятая нога совсем не гнется и причиняет мне ужасные страдания, несмотря на все заклинания, что я употребляю для их облегчения. Сегодня я подал в канцелярию прошение об освобождении от чтения лекций на ближайшие пару дней, и сообщил в нем, что меня подменит Искен. Но так как выяснилось, что он прибудет только завтра, а одна из лекций назначена на утренние часы… Канцелярия, разумеется, устроила бы отвратительную свару, и составила бы на меня жалобу, вздумай я не появиться на лекции.

— Возмутительно, — рассеянно произнес магистр Леопольд, все еще витая в блаженных воспоминаниях о недавнем ужине и оттого не чуя опасности.

— Да, это могло бы стоить мне больших неприятностей, — отвечал Аршамбо, с приязнью глядя на магистра, еще ничего не подозревающего. — Но теперь, когда у меня есть вы!.. Искен пишет, что не встречал еще человека, так глубоко изучившего историю магии, как вы, мессир Леопольд! Если вы удивили его своими познаниями, то прочитать лекцию для адептов третьего года обучения вам не составит никакого труда, я уверен!

Магистр Леопольд, до этого расслабленно восседающий в кресле напротив своего научного руководителя, вздрогнул, точно его хлестнули крапивой по голой спине.

— Прочитать лекцию для адептов?! — воскликнул он, приобретя куда более встревоженный вид, чем в ту пору, когда он, босой и испачканный сажей, сидел на голой мостовой. — Это невозможно, уж простите меня за прямоту. Я никогда не выступал перед большой аудиторией, не говоря уже про чтение лекций!

— Полноте, мессир Леопольд, — ободряющим тоном промолвил Аршамбо. — Я понимаю ваш естественный страх перед публичными выступлениями, но вам все равно придется его изживать. Когда-нибудь вам предстоит держать речь перед ученым советом, и, поверьте, там к вам отнесутся лишь самую малость доброжелательнее. Адепты третьего года, к тому же, еще не столь дерзки и умелы, как старшекурсники, и вам всего-то стоит не забывать время от времени обновлять защитные заклятия. Определите самых нахальных и опасных, не сводите с них взгляда, и, уверяю вас, все завершится успешно. С чтением лекций в начале учебного года, положа руку на сердце, справится даже самый неопытный преподаватель, и если бы я не столь щепетильно относился к своим обязанностям, то попросил бы о помощи кого-нибудь с нашей кафедры, благо там числится с десяток чародеев, якобы сведущих в магической истории. Но на деле они профаны, не сумевшие найти себе места на кафедрах, считающихся более значительными, нежели наша. Да, история магии сейчас переживает не самые лучшие времена, приходится смотреть правде в глаза. Преподавать ее берутся только те маги, что опростоволосились во всех остальных сферах. Не вижу смысла скрывать от вас моего отношения к прочим преподавателям магической истории — они лентяи и бездари. Адепты заслуживают лучшего! И поэтому я прошу вас подменить меня.