Ульрике Швайкерт - Пленница Дракулы Страница 40

— О нет, какой ужас! Нашей маленькой Лицана теперь приходится закутываться, словно матроне, потому что она не смогла позаботиться о своей коже.

— Мария Луиза, лучше бы тебе исчезнуть и позаботиться о собственной коже, пока она еще цела! — прорычал Лучиано.

— Ах, кое-кто готов пойти ради своей подружки на баррикады. Не знала, Лучиано, что у тебя такой плохой вкус. Ты только посмотри на эту худышку с острова. Она выглядит жалко, по-другому и не скажешь. Что это? — внезапно спросила венка и подошла ближе. — Из ее раны до сих пор сочится кровь.

Сбитая с толку Мария Луиза подняла ладонь и провела по шее Иви.

— Проваливай! — крикнул Лучиано и оттолкнул ее руку.

Мария Луиза удивленно смотрела на свои измазанные кровью пальцы.

— Да уж, у Лицана плохая кровь. Я давно об этом говорила. Еще бы, ведь эта ирландка такая хилая. Вы только посмотрите на этого заморыша! Мне кажется, что за прошедшие годы она не выросла ни на дюйм. А теперь еще выясняется, что ее способность к регенерации почти такая же слабая, как у людей.

Привлеченная словами кузины, Анна Кристина тоже подошла к Иви и молча осмотрела ее рану. Лучиано схватил подругу за руку и попытался увести ее подальше от наследниц Дракас. Выражение их лиц ему совсем не понравилось.

— Слабая способность к регенерации? — повторила Анна Кристина вслед за кузиной. — Или попросту блеф?

С этими словами венка быстро протянула руку к Иви и, прежде чем та успела опомниться, ухватилась за рюши на ее шее. Вскрикнув от страха, ирландка оттолкнула руку Анны Кристины, наспех поправила оборки и выбежала из танцевального зала.

Наследница Дракас подняла брови, но промолчала и величественным шагом направилась обратно.

Наследники уже успели повторить первые шаги котильона, когда Иви вернулась в зал в простом, но таком же закрытом платье и с шелковым шарфом на шее.

Жить во дворце Шей было неплохо. Эта семья окружила себя еще большей роскошью, чем другие обеспеченные горожане, владевшие зданиями на Рингштрассе. В таких домах хозяева обычно занимали лишь бельэтаж, в то время как комнаты над ним сдавались в аренду. На чердаке жили слуги, а на нижнем этаже, обрамлявшем внутренний дворик, располагались конюшни, каретные сараи и кухня.

Однако во дворце Шей весь бельэтаж занимали комнаты для приема гостей. Здесь располагался внушительный бальный зал, балкон которого выходил на Дворцовый сад, столовая, библиотека и угловая гостиная. В мезонине имелась собственная бильярдная. Комнаты членов семьи располагались на третьем и четвертом этажах. Тут также находилось множество роскошно обставленных комнат для гостей, в двух из которых разместились Брэм и Латона. К девушке даже приставили камеристку, в сопровождении которой она должна была выходить в город. Камеристку звали Марлой, она была шестнадцатилетней дочерью торговца рыбой и швеи, а также настоящим ребенком Вены, и к тому же питала слабость к страшным историям.

Семья Шей входила в число самых важных фамилий на венской финансовой арене и обладала одним из немногих частных банков, которые без ущерба для себя пережили большой биржевой крах после Всемирной выставки 1873 года. По крайней мере так сказал Арминий Вамбери, который уже полсотни лет дружил с хозяином дома.

По вечерам Латона вместе с членами семьи Шей выбиралась в театр или на бал, при этом, несмотря на ее первоначальное негодование, девушке по-настоящему нравилось проводить время в компании старшего внука барона фон Шей Филиппа. Поскольку в большинстве случаев их сопровождал кто-нибудь из тетушек и дядюшек Филиппа, Брэм со спокойной душой отпускал молодых людей на танцы. Время от времени он и сам составлял им компанию, хотя и не скрывал, что ему больше по душе посещение оперы или театра.

Латона не переставала удивляться. Она и подумать не могла, что на свете существуют такие огромные и роскошные бальные залы. Концертный зал в Леопольдштадте и бальный зал Софиенбада были просто невероятными!

Но больше всех вечерних развлечений Латоне нравились часы, когда она могла сидеть вместе с Брэмом и профессором из Будапешта в маленькой гостиной и слушать их разговоры о вампирах.

— Я посетил много деревень в Сербии и Трансильвании, из которых до меня доходили слухи о том, что там появились вампиры. В этих местах люди умирали от странной слабости, становясь бледными и бескровными. После того как подозрительного мертвеца снова откапывали, на его теле удивительным образом не обнаруживалось никаких признаков разложения. Казалась, что у него и после смерти продолжали расти волосы и ногти, а изо рта и ушей трупа текла свежая кровь.

Латона вздрогнула, несмотря на то что уже видела нечто подобное, когда путешествовала с Кармело. Или как раз потому, что уже видела?

— И что делали с таким трупом жители деревни? — поинтересовался Брэм, старательно записывавший все, что говорил профессор.

— Они пользовались старым проверенным способом: вбивали в сердце кол и отделяли голову от тела, — с улыбкой ответил профессор.

Латона содрогнулась, но быстро взяла себя в руки. Перед ее глазами снова мелькали картины ночной охоты на вампиров, когда Кармело использовал племянницу в качестве приманки. Она непроизвольно вытерла руки о юбку, словно они все еще были в крови.

— Часто таких мертвецов сжигали, а пепел развеивали по ветру, — добавил Арминий, не сводя глаз с девушки. — Вы хорошо себя чувствуете, Латона? Вы так бледны. Я не хотел бы угнетать вашу впечатлительную натуру своими рассказами.

В ответ девушка лишь фыркнула.

— Вы ошибаетесь, если считаете меня впечатлительной натурой, профессор. Это всего лишь воспоминания, которые подчас возвращаются ко мне даже при свете дня.

Вамбери посмотрел на нее долгим взглядом и только потом продолжил:

— Чаще всего жертва вампира умирает не сразу. Очевидно, вампир ночь за ночью высасывает кровь человека, пока тот не расстанется с жизнью или не превратится в такого же вампира. Сначала жертвы жалуются на то, что по ночам им тяжело дышать. Постепенно они становятся все слабее и слабее. Зачастую на шее или других частях тела находят маленькие незаживающие ранки. Бледные, обескровленные жертвы с трудом могут ходить, а спустя несколько ночей их настигает смерть. Тот, кого хоть раз укусил вампир, обречен, говорят жители Трансильвании. Рано или поздно демон вернется за своей жертвой, и тогда ей уже никуда от него не деться.

— Да, возможно, так оно и есть, — задумчиво кивнула Латона, но Арминий Вамбери, казалось, не обратил внимания на ее слова. Он продолжал описывать многочисленные ритуалы, с помощью которых люди пытались не дать мертвецу восстать из могилы.