Constance_Ice - Гарри Поттер и келья алхимика. Главы 1-8. Страница 40

"Но не может же быть, чтобы при этом не осталось ни малейших следов магии, как таковой! Пусть лишь отблеск, пусть незнаковый, но присутствовать он все равно должен. Как это можно, по-твоему, объяснить?"

Оба замолчали, явно недовольные тем фактом, что перед ними совершенно необъяснимое с высоты их познаний явление.

"Поттер, вы уверены, что это не ваши маггловские штучки?" – наконец, грозно осведомился Снейп.

"Уверен, сэр".

Снейп бросил подозрительный взгляд на Сью, но даже он был не способен всерьез заподозрить ее в такой выходке. Она тут же неловко поежилась под таким прицелом, точно чувствуя, что он хочет проникнуть в ее мысли.

"Я думаю, сэр, что отправителем письма должен быть исключительно сильный волшебник", – смущенно заговорила она, не поднимая глаз. – "Ведь что странно: вроде бы заклятие простенькое, а сколько в него мощи вложено. Поддерживать сохранение магической энергии при создании огненной надписи очень трудное дело, а она еще была запечатана и сохранена до момента открытия конверта. И взрыв получился очень сильный, видите, у Гарри все лицо в шрамах. Глубоких", – обеспокоено закончила она. Потом помолчала и нерешительно добавила. – " Мне кажется, этот человек не хотел причинить Гарри вред, иначе взрыв был бы запланированным, направленным проклятием. Ему было нужно, чтобы его слова приняли всерьез".

Эти простые слова погрузили Валери Эвергрин и Северуса Снейпа в еще более глубокую задумчивость.

"А ведь девочка права", - нехотя признала Валери. – "С другой стороны, откуда мы можем знать, что письмо предназначалось именно Гарри? Просто он первым открыл его".

Да, об этом я не подумал.

"Что ж, зная изумительную наследственную способность всех Поттеров совать нос не в свое дело, я могу согласиться с такой версией", - пробурчал Снейп, снова буравя взглядом кучку пепла на полу. – "Текст вы дословно воспроизвели, Поттер? Может быть, вы ошиблись в каком-нибудь выражении?"

"Я прекрасно запомнил каждое слово!" – возмутился я.

"И я тоже", - робко встряла Сью, но вновь смешалась при виде мрачной физиономии Северуса Снейпа.

"Все возможно, конечно. Но меня больше беспокоит, как письмо попало в дом, минуя все уровни защиты", - кусая губы, сообщила мисс Валери и искоса посмотрела на Снейпа. – "Думаю, что в таком случае у нас есть лишь один вариант отправителя. Только он мог послать письмо в этот дом напрямую, обойдясь без услуг совиной почты. В таком случае адресатом был именно Гарри. Текст письма, кстати, тоже очень логично укладывается в эту версию".

"Ты – опять?" – медленно и очень тихо поинтересовался Снейп. Мисс Вэл закусила губу, но решила идти до конца.

"Северус, я понимаю, что ты чувствуешь. Тебе не в чем упрекнуть себя, поверь мне. Но разве ты не задумывался, почему твой… директор скрывается сейчас, когда он всем так нужен?"

После этого заявления Снейп резко вскочил и, не говоря ни слова, направился к двери. У самого выхода он обернулся и шевельнул палочкой. Пепел взмыл в воздух и сероватым пыльным ручейком потек следом за ним.

"О, господи", - простонала мисс Эвергрин и уронила голову на руки. Потом вскочила и, неразборчиво ворча сквозь зубы, отправилась по лестнице наверх, в свою комнату. Я выскользнул в коридор вслед за ней и услышал, как включился компьютер.

Пока Снейп, закрывшись на кухне, временно превращенной в лабораторию, совершал с пеплом некие загадочные манипуляции, а мисс Эвергрин у себя в комнате стучала по клавишам, как пулемет, отправляя очередную партию писем, я тихо сбежал к себе.

Кто бы ни был этот таинственный отправитель письма, он был чертовски прав. Я слишком засиделся в этом стоячем болоте. Пора действовать.

Если честно, то я в глубине души был согласен с мисс Вэл. Письмо могло быть только от Дамблдора. Кто еще, кроме него, мог отправить послание в дом, закрытый всеми возможными чарами и защитными заклятиями? Что до текста письма, то он подходил Альбусу Дамблдору как никому больше. Кстати, в самом деле, почему Дамблдор скрывается сейчас, когда на него возлагает все надежды добрая половина магов, страдающих от фашистской политики Вольдеморта? Выжидает? Или готовит всех к пришествию Поттера Второго Великого?

Наверное, мой дорогой алхимик все же прав, и я прожженный гриффиндорец. Я не умею мстить. Если бы умел, то никогда не спустил Дамблдору того, что он сделал с моим отцом. Я принял объяснения директора, хоть и не простил его. Если Дамблдор для исполнения собственного желания смог заставить время течь так, как хотелось ему, то неизвестно, на что еще он способен пойти для достижения своих целей. Он хочет, чтобы я был героем? Так я стану им, черт возьми! Но его героем я не буду никогда. С отцом он наигрался – со мной этот номер не пройдет.

Мне больше не нужно было заставлять себя сделать это: я просто сел и начал писать письмо Дамблдору. Странно, но в тот момент я не чувствовал ничего: даже ярость куда-то делась, раздражения тоже как ни бывало. Мне было плевать на предостережения мисс Эвергрин, вопли Снейпа и всех Упивающихся во главе с Вольдемортом. Мне нужно было разрубить этот чертов узел. Если во мне действительно есть та сила, которую стремится поставить себе на службу Дамблдор, то почему бы мне самому не использовать ее – на пользу всем, а не только ему одному. Письмо получилось коротким и скомканным, но переполненным такой решимости, которой я не находил в себе с тех пор, как поселился в Годриковой Лощине. Когда послание было закончено, я аккуратно сложил его, подозвал Хедвигу, привязал бумагу к ее лапке и выпустил сову в окно.

Теперь можно приниматься за дело.

Я открыл дневник, который мне подарила Сьюки, и начал составлять план действий. Голова у меня была удивительно холодной. Только вперед.

***

Через несколько часов, когда листов десять в записной книжке были уже густо исписаны, а солнце, словно нехотя, появилось из-за верхушек тополей за жгуче красной крышей паба на холме, я почувствовал, что если не встану из-за стола немедленно, то засну прямо за ним. Я устало зевнул и, подергав за шпингалет, поднял сворку окна. Морозный воздух Рождества, хлынув в застоявшуюся нервную атмосферу комнаты, немного меня отрезвил и охладил желание немедленно отправляться выполнять первый пункт моего плана.

Годрикова Лощина молчала. Мелкий сухой снежок сыпался на черные растопыренные пальцы деревьев. Огни светились только в двух-трех окнах, в этот предрассветный час все нормальные люди спали, чтобы в рождественское утро, сладко потягиваясь, спуститься к укутанным мишурой елкам, развернуть притаившиеся под ними подарки и пошарить в развешенных над каминами носках. Для меня Рождество всегда было более или менее приятным праздником, потому что последние несколько лет я встречал его не с Дурслеями. Но сегодня я остро почувствовал, что уже слишком взрослый для рождественского веселья; даже радостная физиономия Санты казалась мне похожей на всезнающий прищур Дамблдора.