Вячеслав Седов - Ловчие удачи Страница 40

Карнаж несколько раз глубоко вдохнул. Сначала один шаг, потом второй… Наконец, удалось совладать с тем бегом, что поселился в ногах и, особенно, в голове.

Тропинка вывела «ловца удачи» к небольшому домику, прислонившемуся одной стеной к огромному раскидистому дубу. Старое дерево оставалось здесь единственным с таким почтенным возрастом, будто товарищи из лангвальдского леса оставили его приглядывать за молодыми деревцами, обступившими небольшую поляну, на краю которой и располагалось жилище травника. Из печной трубы шел дым, пронзаемый лучами утреннего солнца, заливающего светом зеленую высокую траву на поляне.

«Ловец удачи» неуверенно направился к порогу. Солнечный свет добрался до тропинки и ласковым теплом согрел плечи. Полукровка невольно размял их, и почти согнулся, так как и немного горбился при ходьбе, и, довольно зажмурившись, подставил спину под греющие солнечные лучи, сверкавшую огненными перьями среди бахромы на лопатках куртки.

Дверь дома раскрылась и на пороге показалась Скиера. Полуэльфка не сразу заметила нежданного гостя, который так резко отказался пойти с ними, не смотря на все уговоры и даже ругань Филина.

Она села на крыльцо и нежилась на солнце, закрыв глаза и откинувшись спиной на дверной косяк.

Карнаж посмотрел на нее из-под сбившейся челки обросших кроваво-красных волос. Он растерянно остановился посреди утреннего покоя и великолепия пробуждающегося леса, словно увидев все это со стороны… и себя черной фигурой, поблескивавшей сталью с перчаток, ботфорт и бандажа. И перья, вшитые в ряд на спине куртки горели совсем ярко, словно огонь убитого для этой цели птенца феникса, как и обещал бродячий торговец, у которого «ловец удачи» их приобрел. Такое пламя больше не жгло, а просто яркостью цвета радовал глаз тех, кто мог принимать за украшение подобные вещи.

Скиера, открыла глаза и поднялась, легко соскочив с крыльца. Она собиралась пойти на поляну, но, заметив Карнажа, остановилась. Полуэльфка явно не ожидала его увидеть. Сначала даже испугалась — «ловец удачи» показался ей каким-то высушенным: щеки ввалились, скулы выпирали, под глазами чернели тени бессонных ночей, желтые глаза болезненно щурились и слезились от яркого света.

Вот, он и потер их.

— Какое яркое солнце, — проворчал полукровка, моргая.

Окружающее перед его взором все равно продолжало расплываться.

— Что случилось? Зачем ты пришел? — в ее голосе еще слышалась обида за те резкие слова, которыми он их выпроваживал из гостиницы.

— Хотел узнать, как вы устроились.

— Все отлично, — сообщила Скиера, приблизившись, — Узнал?

— Узнал и рад, — слабая улыбка едва мелькнула на сухих губах.

Феникс развернулся и быстрым шагом скрылся между деревьев.

Запоздало протянутая к нему рука полуэльфки повисла в воздухе. Она озадаченно посмотрела ему в след и даже не успела ничего сказать, настолько быстро он исчез среди деревьев, едва тропинка, по которой он шел, свернула за густой кустарник.

Скиера постояла так немного, пытаясь понять, зачем приходил Карнаж, хотя сам только вчера упрямо остался в городе. Неужели он не понимает, как иногда чудесно пожить в лесу вдали от всех?

— Что случилось? — послышался у нее за спиной голос Филина.

Дуэргар вышел на крыльцо и сонно потянулся.

— Ничего особенного, дедушка, — с улыбкой ответила полуэльфка.

Он больше не протестовал, чтобы она его так называла. Помощница по части изготовления зелий из нее получалась хорошая, но Филин все равно не понимал настойчивого желания остаться здесь. Ладно ему, кто провел свои бурные годы пускаясь во все тяжкие и, сказать по чести, сытому по горло этим, но ей… Хотя, стоило вспомнить то, что он вычитывал в столь любимых им жизнеописаниях дуэргарских героев из хроник. Там говорилось, что каждому боги наливают из своего кубка, кому через край, а кому и на донышко две капли. Сладость счастья вперемешку с горем. Кто-то пьет такой горько-сладкий напиток, не торопясь, даже смакуя, а кто залпом осушит и едва ли разберет вкуса. Возможно по собственной воле, а, может быть, найдется тот, кто поторопит.

— Неужели Карнаж заявился? — спросил с улыбкой Филин, понимая, что такого просто не может быть, так как его подопечный слыл изрядным упрямцем, да и дела свои в городе вряд ли закончил так скоро.

— Ты угадал, — кивнула полуэльфка.

— И ты его отпустила?! — почти крикнул дуэргар, мгновенно переменившись в лице и торопливо натягивая рубаху и сапоги.

Скиера растерялась, не зная что ответить. Она, вроде бы, никого не приглашала, но и не гнала прочь.

Дуэргар заметался по дому. Через открытую дверь было видно, как он схватил сумку и запихивал в нее какие склянки со снадобьями, что успел вчера наготовить, вспоминая свои былые навыки. Наконец, собравшись, он выскочил на порог и окинул взглядом окружающий поляну лес.

— А что мне было делать? Расцеловать его? — собравшись с духом, спросила полуэльфка, — Он же вчера сам с проклятьями выгнал нас из города.

— Рановато он что-то… — обеспокоено бросил ей Филин, торопливо проходя мимо, — Его могли ранить или отравить, вот они и пришел сюда. Потому что, кроме нас, никому больше не верит. Значит, и в самом деле было опасно оставаться в Лангвальде.

— Откуда мне было знать?! — крикнула в спину дуэргару лучница.

— Иногда лучше не узнавать кого-то слишком близко, — бросил через плечо Филин, — Чтобы после сохранить светлую память о нем. Надо было просто позвать меня, вот и все.

Карнаж обессилено привалился спиной к дереву, откупорил флягу, и прохладная вода заструилась по его пылающим, опухшим векам.

Силы медленно покидали. Он знал почему. Столько дней без сна и толковой пищи, к тому же обезболивающее кристаллы, что милосердный Ян «Часовщик» положил ему под пластины на спине, было далеко не без побочных эффектов, вызывая через некоторое время слабость. И это не учитывая того, сколько раз ему приходилось за последние сутки сталкиваться с возмущением магических сил, которые тоже не проходили бесследно для наполовину ран'дьянской крови, что даже, казалось бы, преимущество в чувствительности к магии обращала в недостаток с завидным постоянством.

«Ловец удачи» опустился на землю, вливая в пересохшее горло остатки воды из фляги. Короткий меч в ножнах, прислоненный рядом к стволу, соскользнул и упал Фениксу на колени. Полукровка нежно погладил ножны, словно котенка. Меч его старого учителя наконец-то оказался в тех руках, в которых должен был быть.

Кинжал поддел печать на горлышке пузатой глиняной бутыли. Меч с шипением вышел из ножен и вонзился в землю. Проникающее сквозь кроны деревьев солнце играло на клинке с выгравированным речным драконом, что извивался у самой рукояти. Чуть изогнутое лезвие было в двадцать четыре дюйма[14] длиной, из добротной стали и достаточно широкое. Рукоять имела в длину двенадцать дюймов, переплетенная полоской кожи, с металлической съемной заглушкой на основании. Легкий, прочный меч, казавшийся полукровке, когда он только начинал свои странствия с Киракавой, самой красивой вещью, что ему приходилось видеть на свете.