Ирина Соколова - Время звёзд Страница 40

Со вздохом облегчения сваливаю сумки в излюбленный угол у окна. Мои права на него Риа уже давно не оспаривает. Здесь даже стоит небольшой сплетённый из лозы сундучок с моими вещами. Несколько платьев, бельё, ленты, низка тонких серебряных колечек, служащих у эльфов деньгами и прочие девичьи мелочи.

Какое же это невероятное облегчение — наконец содрать с себя пропахшую потом и пылью дорожную одежду! Скидываю тряпки в стоящую у стены корзину, к ним же прибавляю условно чистую смену из сумок. Надо бы заняться стиркой ближе к вечеру, тем более что, судя по залежам «собратьев» моих вещей, Риа это обрадует. Девушка терпеть не может стирать, откладывая это занятие до последнего и сваливая на заезжающих в гости подруг.

Собранной дождевой воды с избытком хватало, чтобы помыться. Более старшие деревья проводят воду в дом напрямую, от корней, но риалойниной линне до такого ещё расти и расти. Расчесав благоухающие позаимствованным у подруги коричным бальзамом (благо, здесь это уже не вызов обществу) волосы, завязываю их в высокий хвост на макушке зелёной лентой, оставив два длинных конца. При необходимости ими несколько раз крест-накрест обвязывают волосы, чтобы не мешали. Извлечённое из сундучка свободное платье цвета нефрита спадает мягкими складками, прикосновение тонкой мягкой ткани к коже до безумия приятно. Жаль, позволить себе подобное я могу очень редко. Бисерный пояс, кулон и серьги с морионами — образ готов.

Линна, на которой живёт Арле с семьёй, растёт почти в центре Рощи. Старое дерево настолько огромно, что стоящая у его подножья кожевенная лавка и до половины не закрывает ствол. От мощных сучьев тянутся подвесные мостики к другим домам.

Наскоро поздоровавшись с занятым покупателями Арлайном (его колчаны и пояса славятся на полсоюза), поднимаюсь по ажурной, спиралью обвивающей ствол лестнице, скользя рукой по гладкой коре. С этой линной говорил ещё дважды прадед нынешнего хозяина. Даже для эльфов это такая древность, что и представить сложно. На её ветвях должна бы жить большая семья, а не пара супругов с детьми, но не случилось. После эпидемии завезённой северными купцами серой лихорадки всего рода уцелел лишь самый младший отпрыск. Меня в Ллевельдеиле тогда не было, а когда удалось добраться, местные лекари уже сами нашли лечение, вот только к людям с тех пор в Ллевельдеиле отношение неровное. Потерявший супругу Князь их честно ненавидит и с огромным удовольствием вообще закрыл бы Лес от чужаков, его Наследник, наоборот, уверен, что изоляция для эльфов губительна. У обычных эльфов мнения расходятся.

Хозяйка дома отыскалась на одной из террас. Греющаяся на весеннем солнышке Вьёна при виде меня улыбнулась и попыталась подняться на ноги.

— Сиди, не вставай!

Устраиваюсь рядом на разбросанных по полу подушках. Прикасаюсь губами к её виску.

Вьёна выглядит именно так, как представляют эльфийских дев художники и поэты. Высокая, царственная, с плащом бледно-золотистых волос и огромными, серо-зелёными глазами. В домашнем, расшитым осенними листьями платье, с задремавшей у груди младшей дочкой, она красива так, что дух захватывает.

— Рада тебе.

— Я тоже, — она осторожно, чтобы не потревожить маленькую Ольрейну, повторила мой жест, — Подожди, отнесу малышку и поговорим.

Она поднялась и вышла, чтобы через минуту вернуться с высоким кувшином из белой глины, расписанной травами и цветами и стаканом синего стекла. Разговаривать за едой у эльфов не принято. Чтобы горло не пересыхало, к дружеской беседе подаётся кувшин освежающего напитка и один на двоих бокал. Заинтересованно принюхиваюсь. В кувшине ключевая вода с линновым весенним соком. Умопомрачительно вкусная вещь. Если бы другим расам довелось такое попробовать — за линны бы воевали. Но, к счастью, в трактирах такое не подают, посторонним не наливают и, тем более, не продают никому.

С увлечением участвую в обсуждении семейных новостей и жизни общих знакомых, привычно вылавливая ценную информацию. Алорлана вышла замуж. Иллайн всё же решил стать магом. Жаль парня, мне казалось что его ещё можно спасти. После гибели невесты он был сам не свой, но в последний наш разговор мне показалось, что рана начала затягиваться. Где-то под ключицами ворочается тяжёлый комок чувства вины. Не стоило мне тогда уезжать. Возможно, ещё одна беседа по душам всё бы изменила. А может и нет, всё же с его стороны это была самая настоящая любовь. Отгоняю не ко времени пришедшую в голову мысль, что Элистару грозит похожая судьба. Нет, ни в коем случае! Я ещё успею что-нибудь придумать. И вообще, невежливо отвлекаться от разговора, обдумать его можно и потом, в одиночестве. А борцов за эльфийскую избранность, оказывается, стало ещё больше, и Риэ вот-вот выбьется в лидеры. Дураки, но опасные. За Ллевельдеил волноваться не стоит, Элистар их приструнит, как только станет Князем. А вот в другие княжества стоит наведываться почаще. Вряд ли это только местные настроения.

Выяснив всё, что хотелось, пытаюсь аккуратно перевести разговор на интересующую тему Эссариона. Вьёна, не будь дура, настораживается. Признанным из милости авантюристкам вроде меня положено держаться от политики на расстоянии выстрела из ростового лука.

— А зачем тебе знать об этой ссоре?

Пришлось смущаться и торопливо краснеть. У меня это здорово получается, сразу всем лицом и даже шеей немного.

— Ясно, — Вьена понимающе улыбнулась, — Про сватовство уже рассказали. Не надейся, на отношениях с нашими ничего не сказалось. А та история банальна до неприличия. Астайе Сэлиса серьёзно оскорбил посла. И не пожелал признавать свою вину.

Странно, люди эту историю рассказывают совершенно иначе.

— Князь попросил объяснений, не получил их и разорвал с астаем все отношения.

Да, иначе. С точностью до наоборот.

— И это всё?

— Всё, что точно известно. Слухов, разумеется, полно, но достоверных среди них почти нет.

— Спасибо и на этом.

Из глубины дома донесся детский плач. Эльфийка вскочила и, скороговоркой извинившись, поспешила к дочери.

Усталая Риалойна вернулась далеко за полночь. Окинула одобрительным взглядом воцарившийся в доме порядок и заинтересованно принюхалась.

— М-м-м, а что это у нас такое вкусное грядёт?

— Увидишь, — улыбаюсь я, не переставая помешивать густую похлёбку в котелке, — Бельё лучше с ветвей сними.

Риа вприпрыжку унеслась наружу. С её ночным зрением скакать по веткам и в темноте не сложно. Я же возвращаюсь к прерванному занятию. Небольшая жаровня, на которой я готовлю — единственный допустимый огонь в эльфийском доме — почти не даёт света, но мне не сложно ориентироваться в полутьме при помощи памяти и обоняния, а «зажигать» светильникипросто не хочется. Попробовав получившееся варево, снимаю суп с огня. Да, я не люблю готовить. Но кто сказал, что не умею? Все остальные кушанья уже расставлены на столике вокруг лилии и ждут своего часа. Салат из стеблей и молодых листочков, запечённая в пряных листьях рыба и человеческий хлеб, купленный по пути от Вьёны.