Р. Скотт Бэккер - Слуги Темного Властелина Страница 40

– Нас предупреждали, что такое может случиться, господин мой.

– О чем вас предупреждали, маршал?! – вскричал Ксерий. Это уже ни в какие ворота не лезет!

– Что дом Икуреев попытается играть в свои игры с тем, что свято.

– Игры? – воскликнул Кальмемунис, развернувшись к Ксерию. – Какие могут быть игры со Священной войной?! Я пришел к вам с открытой душой, император, как один Человек Бивня к другому, а вы играете в игры?

Гробовая тишина. Императору Нансура только что бросили в лицо обвинение. Самому императору!

– Я вас спросил… – Ксерий остановился, чтобы не сорваться на визг. – Я вас спросил – со всей возможной учтивостью, палатин! – подпишете ли вы договор. Либо вы его подпишете, либо вашим людям придется голодать, вот и все!

Кальмемунис принял позу человека, который вот-вот выхватит меч, и в какой-то безумный миг Ксерию отчаянно захотелось обратиться в бегство, хотя он и знал, что оружие у посетителей отобрали. Палатин, может, и был идиотом, но это был на редкость ладно сбитый идиот. Он выглядел так, словно мог одним прыжком перемахнуть все семь разделявших их ступеней.

– Значит, вы отказываете нам в помощи? – воскликнул Кальмемунис. – Собираетесь морить голодом Людей Бивня ради того, чтобы заставить Священную войну служить вашим целям?

«Люди Бивня»! Этот термин не вызывал у Ксерия ничего, кроме отвращения, однако глупец произносил его, словно одно из сокровенных имен Божиих. Тупой фанатизм, снова тупой фанатизм! Скеаос его и об этом предупреждал.

– Палатин, я говорю лишь о том, чего требует истина и справедливость. Если истина и справедливость служат моим целям, то лишь оттого, что я служу целям истины и справедливости. – Нансурский император не сдержал злобной ухмылки. – А будут ваши люди голодать или нет – зависит от вашего решения, лорд Кальмемунис. Если вы…

И тут ему на щеку шлепнулось что-то теплое и липкое. Ошеломленный, император схватился за щеку, посмотрел на мерзость, приставшую к пальцам… Роковое предчувствие ошеломило его, стеснило дыхание. Что это? Предзнаменование?

Император вскинул голову, уставился на суетящихся под потолком воробьев.

– Гаэнкельти! – рявкнул он.

Капитан эотских гвардейцев подбежал к нему. От него пахло бальзамом и кожей.

– Перебить этих птиц! – прошипел Ксерий.

– Прямо сейчас, Бог Людей?

Император вместо ответа схватил алый плащ Гаэнкельти, который тот в соответствии с нансурскими обычаями носил переброшенным через левое плечо и пристегнутым к правому бедру. Ксерий вытер плащом птичий помет со щеки и пальцев.

Одна из птиц осквернила его… Что это может значить? Он рискует всем! Всем!

– Лучники! – скомандовал Гаэнкельти – на верхних галереях стояли эотские стрелки. – Перебить птиц!

Короткая пауза, потом звон невидимых тетив.

– Умрите! – взревел Ксерий. – Неблагодарные предатели!

Невзирая на гнев, он не мог сдержать улыбку, глядя, как Кальмемунис и его посольство теснятся, пытаясь увернуться от падающих стрел. Стрелы со звоном сыпались на пол по всему императорскому аудиенц-залу. Большинство лучников промахнулись, но некоторые стрелы падали медленно, кружась, точно кленовые семена, неся с собой маленькие растрепанные тельца. Вскоре пол оказался усеян убитыми воробьями. Некоторые были уже мертвы, другие трепыхались, точно рыбы, пронзенные острогой.

Наконец стрельба закончилась. Воцарившуюся тишину нарушало лишь хлопанье крылышек.

Один пронзенный стрелой воробей шлепнулся прямо на ступени трона посередине между императором и палатином Канампуреи. Повинуясь внезапной прихоти, Ксерий вскочил с трона и сбежал по ступеням. Он наклонился, подхватил стрелу и дергающееся на ней послание. Пристально взглянул на трепыхающуюся в предсмертных судорогах птицу. «Ты ли это, мелкий? Кто велел тебе это сделать? Кто?»

Ведь простая птица ни за что бы не посмела оскорбить императора!

Он поднял взгляд на Кальмемуниса – и его посетила еще одна прихоть, куда более мрачная. Держа перед собой стрелу с умирающим воробьем, он приблизился к ошеломленному палатину.

– Примите это в знак моего уважения, – спокойно сказал Ксерий.

Обе стороны обменялись оскорблениями и взаимными упреками, затем Кальмемунис, Ксинем и их эскорт стремительно удалились из зала, а Ксерий с бешено колотящимся сердцем остался.

Он почесал щеку, все еще зудящую от воспоминания о птичьем помете. Щурясь против солнца, посмотрел на трон, на силуэты своих придворных, блестящие в лучах заката, смутно услышал, как его главный сенешаль, Нгарау, велит принести теплой воды. Императору следовало очиститься.

– Что это означает? – тупо спросил Ксерий.

– Ничего, о Бог Людей, – ответил Скеаос. – Мы так и рассчитывали, что они сперва отвергнут договор. Как и все плоды, наш план требует времени, чтобы созреть.

«Наш план, Скеаос? Ты имеешь в виду – мой план?» Он попытался взглянуть на зарвавшегося глупца сверху вниз, но солнце мешало.

– Я говорю не с тобой и не о договоре, старый осел! И, чтобы подчеркнуть свои слова, пинком опрокинул бронзовый пюпитр. Договор поболтался в воздухе, точно маятник, и соскользнул на пол. Потом император ткнул пальцем в сторону нанизанного на стрелу воробья, который валялся у его ног.

– Что означает вот это?

– Это сулит удачу, – откликнулся Аритмей, его любимый авгур и астролог. – Среди низших каст быть… обделанным птицей – знак удачи и повод для большого празднества.

Ксерий хотел рассмеяться, но не мог.

– Это потому, что быть обделанным птицей – единственная удача, на какую они могут надеяться, не так ли?

– И тем не менее, о Бог Людей, в этом веровании есть глубокая мудрость. Люди верят, что мелкие несчастья, подобные этому, предвещают добрые события. Триумф всегда должен сопровождаться какой-нибудь символической неурядицей, дабы мы не забывали о собственной слабости.

Щека отчаянно чесалась, как бы подтверждая справедливость слов авгура. Это было предзнаменование! И к тому же доброе предзнаменование. Он так и почувствовал!

«Меня снова коснулись боги!»

Император, внезапно оживившись, поднялся на возвышение и принялся жадно слушать Аритмея: тот рассуждал о том, что это событие соответствует расположению звезды Ксерия, которая как раз вступила в круг Ананке, Блудницы-Судьбы, и теперь находится на двух благоприятных осях по отношению к Гвоздю Небес.

– Великолепное сочетание! – восклицал пузатый авгур. – Воистину великолепное!

Вместо того чтобы вновь занять свое место на престоле, Ксерий прошел мимо него, жестом пригласив Аритмея следовать за собой. Ведя с собой небольшую толпу чиновников, он миновал две массивные колонны из розового мрамора, обозначающих линию отсутствующей стены, и вышел на примыкающую террасу.