Владимир Свержин - Когда наступит вчера Страница 40

Стоны народные аж в Елдин, до дворца самого доносились. Взял тогда король Барсиад крепкую рать да поехал искать супостата. Долго ли, коротко, а всё ж свиделись они во чистом поле. Кукуев-то сын государя не убоялся, за кистень схватился, а тот его перышком так – вжик-вжик крест-накоест! Похерил[19], одним словом. И глядь – впрямь чудо свершилось! Стоял пред ним упырь лихой, видом дикий, нравом жуткий, а тут вмиг обернулся в доброго молодца, да такого славного и пригожего, что и глаз не отвести! А доброты в нем – по всей Субурбании обыщись, а добрее не сыщешь! В общем, стал он с той поры государевым наушником.

– Кем? – неуверенно переспросил я.

– Наушником. На ушко государю волю Нычкину растолковывал, ибо умом зело велик оказался. Всё вокруг себя зрил и разумел! А за нрав его кроткий, за слова ласковые величали его уже почтительно: не Кукуев сын, а Ян Кукуевич. Правда, люди бают, поколачивал он некоторых. Даже, сказывают, и каанам кулака в рыло совал. Ну, так оно как же без этого! Всё едино, душою чист! Ну да, видать, с остальными сгинул.

– Стоп! – Я оборвал плавную речь толмача. – Вадим, ты слышал?

– Про наушники? – с неохотой уточнил Злой Бодун.

– Не цепляйся к словам. Бывший разбойник из страны кобольдов, толкующий волю Нычки его величеству!

– Оба-на! – Исполняющий обязанности государя немилосердно хлопнул себя по лбу мощной дланью. – Приплыли!

Донесение вернувшейся разведки не обрадовало. Хотя, если вдуматься, не то чтобы огорчило, скорее озадачило. Во-первых, за распахнутыми крепостными воротами не сыскалось ни единой живой души. Во-вторых, там были обнаружены неживые души – забитые кольями трупы романтиков с большой дороги, судя по позам, не оказавших убийцам серьезного сопротивления. В-третьих, на стене донжона виднелась странного начертания эмблема, похожая на перевернутую пятилучевую звезду со вписанной козлиной головой.

– Красные демонята свою метку оставили, – выслушав последнее сообщение, нервно повел усом Вавила Несусветович. – Они всегда, ежели что, такую отметину рисуют.

– Ты хочешь сказать, что разбойников убили красные демонята? – уточнил я.

– Вестимо, они, – утвердительно кивнул новоиспеченный урядник. – Кому ж еще!

– Я подумал было, что это возницы, когда грабили соловьиную берлогу.

– А это, может, чисто конские водилы и есть красные демонята? – с ходу выдвинул гипотезу блюститель престола.

Мне осталось лишь развести руками, демонстрируя полное неведение.

– В натуре прикольные корефаны! – подытожил Злой Бодун.

Честно говоря, судьба убиенных разбойников меня интересовала мало. При желании ею могли заняться местные правоохранительные органы. Куда больше тревожило другое: по словам наших следопытов, разбойники не возвращались в замок. Во всяком случае, не возвращались крупной группой. Не было и следов значительного отряда всадников, направлявшихся в сторону поселка. Колеи от тележных колес были девственно чисты. Ни одна верховая лошадь не прошла следом за похитителями разбойничьих богатств из лесного замка. Вот это уже настораживало. Поскольку следовало признать, что либо криминальная психология здешнего преступного мира весьма отличается от той, что преподавали мне в университете внутренних дел, либо же, что я упускаю из виду нечто весьма значимое. Тогда вопрос – что?!

Радовало во всём этом одно: среди жертв непонятно чьего произвола человека, по описанию сходного с Фуциком, не оказалось, а значит, нам следовало, не мешкая, посетить малую родину недавних коллег по разбойничьему извозу и провести опрос населения по ряду наболевших вопросов.

До селища со странным названием Негляжево мы добрались уже в потемках. Всадники нашего отряда не могли угнаться за джапанскими патрульными рысаками. Да еще эта касса на колесах «висела на балансе» И.О. государя, точно кирпич на шее Муму. Лишь только благодаря волшебному свету, бьющему из глаз «ниссанов», нам удалось не сбиться с пути и не потерять след.

Однако, несмотря на поздний час, в селе, казалось, никто не спал. Веселье шло на полную катушку. Звуки гармони перебивались протяжным завыванием рожков и дудок. На въехавший отряд стражников попросту не обратили внимания. Лишь однажды какой-то хлебосольный дедуган предложил всадникам отведать браги, да и то не слишком на этом настаивая. Так, шагом, мы неспешно добрались до майдана – небольшой площади перед укромным храмом Нычки. Посреди этого вытоптанного сотнями ног пустыря в назидание беспутным олухам высился позорный столб, вокруг которого толпились возмущенно шумящие аборигены.

– Ну что ты жмешься, говори уж! – слышалось из народа. – Молви слово, чудодей, живее будешь! Ну что, паскуда, почуял, – в воздухе, преодолевая звуковой барьер, звонко щелкнул бич, – как золото в орехи превращать!

– А вот и Фуцик! – врезаясь конем в толпу, сквозь зубы процедил я.

Глава 12

Сказ о том, кому достанется на орехи

Деревенская сходка прыснула врассыпную, осознав вооруженное присутствие конных представителей власти.

– Отставить неорганизованный произвол! – гаркнул бравый урядник, вспоминая не слишком давние годы воинской службы. – Запорю!

Спустя минуту возле позорного столба оставались лишь наиболее стойкие, угрюмыми недоброжелательными взглядами провожающие невесть откуда взявшихся всадников.

– Что тут происходит? – это уже прикрикнул я, стараясь напускной суровостью придать вес банальному вопросу.

Сумрачные взгляды поселян лучше всяких слов давали понять злое недовольство, испытываемое народным собранием в связи с прерванной экзекуцией. Ввязываться в стычку с отрядом стражи крестьянам никак не улыбалось, но и упускать из зубов ухваченный кусок было оскорбительно для закоренелой селянской души.

– Да вот, – начал кто-то не слишком уверенно, – колдуна разбойничьего поймали!

– Хрена ли ты грузишь? – возмутился немедля Злой Бодун. – Это вы его поймали? Это я его поймал! Вы че, в натуре припухли?!

Смоляные факелы в руках оторопевших крестьян как по команде поднялись вверх, освещая лицо Ратникова.

– Да это же И.О.! – послышалось в толпе почтительное шушуканье. – Сам И.О. государя!

– Вы че, орлы четвероногие?! Конкретно не вдупляете?! Я тут чисто оставил мага на часок-другой, чтобы он типа отогрелся, а вы его, на фиг, тут же попятили? Да вы знаете, как это называется?! – Вадим кинул на меня вопросительный взгляд, требуя юридической поддержки.

– Хищение личной королевской, то есть государственной собственности, – на ходу сымпровизировал я, – в довольно крупных размерах. Кил, этак, семьдесят, пожалуй!