Алексей Корепанов - Вино Асканты Страница 40

– Духи рассвета… – потерянно прошептал он, остановив коня у лежащего в дорожной пыли арбалета Вальнура.

Гладкая трубка была сплющена и изогнута – по ней явно прошлись топором. В стороне, под деревом, траву усеяли стрелы, высыпавшиеся из распоротого колчана. Поодаль блестело на солнце лезвие топора. Второй топор был воткнут в землю возле скрюченных пальцев лежащего ничком человека в рыжей кожаной безрукавке и потертых черных штанах с бахромой, заправленных в сапоги. Спешившись, вольный боец подошел к телу метателя, перевернул на спину – и невольно отпрянул. Вместо лица он увидел засохшую кровавую корку, в которой жутко белели кости и зубы. То, что было лицом, расползлось по траве бесформенной массой. Грон сглотнул распирающий горло комок и выпрямился.

Обследовав лес по обеим сторонам дороги, он в общих чертах выяснил картину происшедшего. Вальнура атаковали из засады, но все получилось не очень удачно для нападавших – судя по всему, юноша вовремя заметил опасность и вступил в отчаянную схватку. Грон обнаружил копья, щиты и кинжалы, а потом наткнулся на еще одного убитого метателя. Молодой парень, скорчившись, застыл на боку под усыпанным розовыми ягодами кустом, зажимая руками рану в животе. Рядом лежал знакомый изогнутый нож Вальнура с белой костяной рукоятью. Грон поднял его и, распутав цепочку, повесил на шею, мысленно горячо умоляя духов рассвета о том, чтобы это оружие как можно быстрее вернулось к своему владельцу. К живому владельцу.

Он закончил поиски и облегченно вздохнул, ничего больше не обнаружив. Юноша, несомненно, вышел живым из схватки и поспешил дальше, и, вероятно, очень торопился, коль не забрал свой нож. Грону было ясно, что Вальнур пустился в погоню за Крутом.

Может быть копье, пущенное из засады, и настигло юношу, думал Грон, может быть даже выбило из седла – но кольчуга выдержала этот удар. И Крут, увидев, что соперник неуязвим, бросился наутек. И не потому, что струсил, а потому, что понял своей расчетливой и хитрой головой: он не в силах в одиночку справиться с юношей. Или же рассчитывал на свое коварство.

А Вальнур горяч и порой безрассуден, он не знает, на что способен Крут, какой актер в нем таится! Крут может обхитрить, притвориться сломленным… Сдастся в плен, задурманит красноречием, остановит занесенную руку потоками лжи и мольбами, надеясь на то, что Сигс уже сделал свое дело и Вальнур остался один, без поддержки… Или попытается уйти от погони и вновь пробраться к гряде, за которой, как он, несомненно, убежден, уже ждет расправившийся с соперниками Сигс. В любом случае надо немедленно догнать юношу!

Вновь стук копыт раздробил отрешенную тишину, и понеслись с обеих сторон зеленые полосы леса. Сколько уже пройдено путей в стремлении к цели, которую придумал человек в черном, сраженный творением собственного воображения!.. Где же, ну где же оно, вино Асканты?

«Напиток счастья… – думал Грон. – А пока приносит только горе…»

Конь был хорош, конь не сбивался с шага, конь покорно несся вперед, рассекая грудью жаркий воздух, но это был не Тинтан. Никакой конь не мог заменить Тинтана. Горькие мысли теснились в голове вольного бойца, не покидала его тревога, и на самом быстром коне нельзя было ускакать от этих мыслей.

А еще вдруг почудился Грону отдаленный перестук железных бочек. Уж не кружит ли вновь над лесом железная птица?..

Дорога пошла под уклон, разбежались в стороны деревья – и показался тусклый овал окруженного болотом странного зеркала, похожего на вперившееся в небо подслеповатое око. На узкой дороге за зеркалом лежал Крут, раскинув руки и задрав к солнцу курчавую бороду. Его ноги по самые колени погрузились в болото. И яркое пятно зеленело в траве – знакомый изорванный плащ Вальнура…

Словно чья-то неумолимая рука пригнула голову Грона, и сердце превратилось в тяжелый камень, тонущий в бездонной черной топи… Вольный боец слез с коня, медленно направился к зеркалу. Каждый шаг давался с усилием, будто вокруг была вода, будто не ноги были у него, а неуклюжие массивные железные лапы, совершенно негодные для ходьбы, а годные только для того, чтобы застыть, поддерживая окаменевшее тело, среди бескрайней, бескрайней пустыни. Некуда было спешить, потому что никто уже не ждал его…

Однако Крут еще дышал. Бледным было его мокрое от пота лицо, взлохмаченные волосы слиплись от крови, густой темной лужей застывшей на тропе. Ноги его засосала трясина, но Крут не делал уже никаких попыток вырваться из болота, отползти подальше от края. Он смотрел в распростершуюся над ним пустоту и не видел стоящего рядом Грона, ничего уже не видел. Чуть в стороне лежал окровавленный боевой топор.

Вольный боец всматривался в болото, но кроме плаща, ничего не говорило о том, что там погрузились в пучину конь и всадник. Оступился ли Топотун на узкой тропе? Упал ли в трясину, сраженный рукой смертельно раненного Крута? Или умирающий седок, падая, увлек его за собой?

– Где Вальнур? – онемевшими губами спросил Грон, наклоняясь над беспомощным Крутом.

На мгновение ожили бесцветные глаза, беззвучно открылся рот, шевельнулся язык. Крут приподнял руку, повел в сторону то ли болота, то ли зеркала – и вновь уронил, скользнув пальцами по сапогу вольного бойца.

Грону показалось, что кусок солнца, сорвавшись с небес, опалил голову, жаром брызнул в виски. Вне себя от ярости, он схватил за плечи безвольного Крута и резко столкнул в темную траву. Густой волной нахлынул тошнотворный болотный запах, удовлетворенно вздохнула топь, принимая жертву, – и вновь застыла под солнцем.

Грон шагнул на зеркальную поверхность и замер, не сводя глаз с небольшого черного предмета, лежащего на краю зеркала совсем рядом с болотной травой. Кусок драконьего когтя, добытый для ясноглазой Оль! Может быть Вальнур не сгинул в болоте? Может быть он провалился в зазеркальные пространства – и вернется, обязательно вернется? Живым. Живым! Он – жив?..

Вольный боец в отчаянии ударил каблуком по твердой поверхности зеркала, горячо желая, чтобы она разверзлась от этого удара и открыла вход в иной мир, пусть даже полный неведомых опасностей.

Зеркало не дрогнуло, зеркало равнодушно отражало небесную пустоту.

…Долгим казался путь назад, к черной гряде, за которой ждала Рения. Враги были уничтожены, но горечь переполняла душу вольного бойца. Тинтан… Ал… Вальнур… Можно ли быть счастливым после этих потерь, даже добыв напиток счастья?

Жара постепенно спадала, небо вновь, как и накануне, окутывала невесомая пелена. Деревья уныло склоняли пыльные ветви, лес застыл в мрачном оцепенении, не суля никаких радостей одинокому всаднику. Невеселые думы монотонным хороводом кружили в голове Грона.