Александр Марков - Пирровы победы Страница 40

Прежде такого на юге никогда не случалось. Порой земля там совсем высыхала от жары, трескалась, как глиняные черепки, и проходила не одна неделя, прежде чем дождь вновь ее склеивал. Серое мрачное небо давило на всех, рождало тревогу, закрадывались мысли о том, что мир на самом деле плавает в огромном океане, то есть со всех сторон он окружен водой и от нее его отделяет только тонкая прозрачная стенка. Но теперь и она дала трещину.

Люди смотрели вверх, утирали влагу с лиц, она накапливалась на бровях, заливала глаза, мешала рассмотреть, что же творится там, в небесах. Вода тоже была странной. Дождь ведь по сути чистый, чище воды не найти, разве что в родниках, когда она смешивается с целебными травами. Но от этого дождя кожа начинала чесаться, как от укусов насекомых. Говорили, что какой-то колдун наслал на весь мир проклятие и дождь будет идти вечно, пока этот мир не утонет и не отчистится от ордена инквизиторов, а потом те немногие из людей, что выживут, начнут строить его заново.

Чтобы такие слухи пресечь, инквизиторы отправили на юг несколько отрядов, но все они исчезли, и вот этот сумасшедший пророк был единственным, кто, похоже, сумел уцелеть. Он увидел такое, отчего с ума сошли бы многие. Ему же все-таки удалось сохранить немного разума.

Когда его отряд проходил мимо кладбища, могильные плиты вдруг зашевелились, стали приподниматься, падать, противно чавкая в мокрой грязи. А потом зашевелилась и сама грязь, стала вздуваться, как болезненный волдырь на коже, из которого, когда он рвется, вытекает гной. Но это был не гной. Инквизиторы уже поняли, что полезет из могил. Сердца их закалились в борьбе с грешниками. Они видели чужие раны, так что страх покинул их души, ведь они верили, что заслужили себе место на небесах и жизнь после жизни будет у них гораздо лучше, чем сейчас.

От каких-то мертвецов, тех, что в земле пролежали несколько десятилетий, только скелеты остались, у других на костях еще было много сгнившей, почерневшей плоти, третьи, кого в могилы совсем недавно положили, почти не отличались от людей. Крючковатыми, как у куриц, руками они пробивались на свет. Эти жуткие кисти появлялись вначале, потом — головы с пучками полусгнивших волос.

— Постоим за нашу веру! — закричал командир отряда.

Мертвецы были похоронены без обряда инквизиторов, они являлись еретиками, неверными, ведь иначе они не смогли бы встать из могил. Отчего вообще это произошло в ту минуту, мало кто задумывался. Инквизиторы знали о том, что какой-то очень сильный маг совершил обряд, забрав в округе почти всю магическую энергию. Говорили, что он превратился в камень и стоит где-то в лесу. Инквизиторы хотели найти этот камень и уничтожить. Думали, что это он наколдовал дождь и потоп, но оказалось, что он наколдовал совсем другое, но тоже связанное с религией ордена инквизиторов. Это был не потоп, а воскрешение и страшный суд.

В посохи инквизиторов были вмонтированы выдвигающиеся металлические штыри, делавшие их чем-то похожими на копья. Наконечники их были смазаны ядом и святой водой. Они отлично подходили для драки с людьми и магами.

Какое-то время инквизиторы сдерживали мертвецов, не давали им выбраться из могил — разбивали черепа своими посохами, кололи штырями. В этот момент казалось, что в неупокоенных молния попадала: по телу огонь проходил и оно начинало рассыпаться, превращаясь в пепел. Вот только святой воды, что была на кончиках штырей, хватало на один-два удара, а дальше она теряла свою силу.

Оружия у большинства мертвецов не было, за исключением тех, кого положили в землю в незапамятные времена, когда люди еще верили, будто умершему пригодятся в загробном мире и его лук, с которым он охотился, и его меч, которым он от набегов соседей оборонялся или сам на этих соседей ходил. Они были в шлемах и доспехах. Металл с той поры почти полностью разъела ржавчина. А на открытых участках тел совсем не осталось мяса. Кости с трудом удерживали рукояти мечей, и скелеты неумело взмахивали ими, словно впервые вообще взяли это оружие. Пустые глазницы упирались в руку с мечом, не понимая, что происходит, почему привычное оружие не подчиняется. Но они были когда-то хорошими воинами и быстро вспоминали навыки ведения боя.

Лезвия их мечей, некогда острых как бритва, теперь, как плесень, покрывали рыжие наросты. После одного удара они отваливались, а после двух-трех — ломалось само оружие. Эти мечи оставляли на посохах глубокие рваные раны, как от пилы. После таких ударов любой порез на коже будет долго заживать, если вообще когда-нибудь заживет. На мечах усопших воинов скопилось полным-полно всякой гадости. А это отрава не хуже, а может, и лучше той, что была на кончиках штырей инквизиторов. Правда, инквизиторы просто падали, получив удар в голову или в грудь, а не рассыпались, будто в них угодила молния.

Кладбище было старым. Здесь хоронили не одну сотню лет. Еще с тех времен, когда люди ничего не знали про загробный мир и думали, что если умершего человека положить в землю, то он прорастет вновь, как пшеница. Мертвецы лежали в несколько слоев. Самые старые и опасные из них — те, что были с оружием, — полезли из земли, когда посохи инквизиторов практически потеряли свою силу и стали обычными палками.

Поначалу инквизиторы поодиночке бегали от могилы к могиле, потом, когда мертвецов стало слишком много, не меньше чем по три на каждого члена ордена, и число их все увеличивалось, тактику пришлось изменить.

Инквизиторы сгрудились, стали в круг, выставили вперед свои палки, ощетинились ими, точно еж, который выпустил свои иголки. Кто-то из них затянул песню, жуткую, с какими-то еще языческими мотивами, вспоминая, видимо, то время, когда он, напевая ее, шел в атаку на троллей. Удивительно, но многие ее подхватили и продолжали петь, когда перед ними уже возвышался вал мертвецов. Инквизиторы ломали их тела, точно это были хрупкие игрушки, а когда расстояние стало уже таким, что и посохом не ударишь, они перешли врукопашную. Бились кулаками да кинжалами, отрывая от врагов куски плоти, выламывая им руки, сбивая черепа, как будто они были кувшины, висящие не на позвоночнике, а на заборе. Но мертвецов оказалось больше. Они завалили инквизиторов своими телами.

Это была хорошая битва, жаль, что о ней некому было рассказать. За исключением одного сумасшедшего, которому никто не верил.

Когда ветер развевал его хламиду, обнажая грязное тело, становилось видно, что оно покрыто множеством ссадин. Кровь запеклась и местами присохла к одежде. Во время сражения его завалило мертвыми телами товарищей. Он сам был ранен и на какое-то время потерял сознание, а когда очнулся, то все уже закончилось. Он остался один посреди мертвецов. Вода, все еще льющаяся с небес, поднять их уже не могла, она только растворяла кучки пепла, и казалось, будто никакого сражения и не было, а инквизиторы погибли, переругавшись друг с другом. Из-за дождя у них помутился рассудок. Это очень сложная магия. Лишь однажды она удалась, когда к границам королевства три века назад подошла неисчислимая орда кочевников под предводительством хана Бренкая. Но его орда состояла из представителей множества покоренных народов, и заставить их обратить оружие друг против друга было все-таки полегче, чем ввергнуть в междоусобицу соплеменников.