Музыка для Повелителя (СИ) - Потёмкин Сергей Страница 41

Глеб недоумевал:

— На тысячи лет назад? Но зачем?

За Повелителя ответила Кали:

— Чтобы воплотить в жизнь нашу цель, — в её тоне явственно звучал фанатизм. — Нас с Зауром Повелитель возьмёт с собой. Мы вернёмся в прошлое с багажом знаний и чернотворством, продлившем наши жизни на века. Их хватит, чтобы изменить историю!

Глеб решил, что слух подвёл его… Но похоже, не подвёл. А склонности к шуткам за Кали не наблюдалось.

Взгляд Повелителя стал жёстче, и он вновь заговорил:

— Во мне живут спиритус — сильнейший из всех — и юноша, мечтавший изменить мир… Но мир так прогнил, что менять его поздно. Поэтому я вернусь во времена, когда первые государства лишь зарождались, и возьму под контроль каждое из них. Помогу занять трон мудрым, а не сильным. Раздавлю культы, прославляющие сумасбродных богов, дам людям знания…

Дзиро впервые перебил его:

— К которым они не готовы?

Баюн тоже подал голос:

— И какие же знания ты им дашь? Научишь шумерских рабов математике?

На лице Повелителя не дрогнул ни один мускул.

— Объясню, что все люди рождаются равными. Что высшая ценность — это человек, его личность и свобода.

Баюн равнодушно заметил:

— Люди, конечно, те ещё глупцы, но к этому придут и без тебя.

— Через угнетения и войны! А я каждого правителя заставлю уважать свой народ и каждому народу дам достойного правителя. Я брошу вызов невежеству и безграмотности… даже сделаю так, что книгопечатание изобретут уже во времена фараонов!

Дзиро присвистнул:

— Что, и читать всех заставите?

— Заставлю построить школы, отказаться от рабства, оценивать людей по способностям, а не по происхождению…

— Заставлю то, заставлю сё… — перебил Баюн. — Тогда это уже тирания.

— Тирания со знаком «плюс».

— У тирании, — сказал Глеб, — знака «плюс» не бывает.

Он вдруг понял, что перед ними и правда мальчишка — почти дитя, которому несколько тысяч лет… Узнавший многое, но ничего не сумевший понять.

А Повелитель их словно не слышал:

— Благодаря мне человечество избежит самых страшных ошибок. Не будет инквизиции, колониализма, мировых войн…

Дзиро поморщился, и Кали взглянула на него с яростью:

— Думаешь, Повелитель не сумеет? Даже магам не одолеть его, а армиям прошлого — тем более!

— Да при чём тут это? — простонал Глеб. — Знаете, как говорила наша историчка? Человечество — это ребёнок: прежде, чем пойти, ползает, потом встаёт, иногда падает… Спотыкается, и лишь после идёт нормальным шагом.

Кали сплюнула:

— Оно спотыкается до сих пор, а мы поведём его за собой. Мимо ям, которые были в истории.

Баюн произнёс:

— Этот спор бесполезен — есть нерушимый закон: ни спиритус, ни человек не способен управлять прошлым.

В руке Повелителя вспыхнул огонь:

— А кто я по-вашему — спиритус? Человек? — к ужасу Глеба, он обжёг своё лицо. Глеб зажмурился, но страшный ожог зажил за миг. — Я выше законов магии, и занявших мою сторону тоже возвышу… Даже над смертью.

Глеб взглянул на Заура:

— Как его?

— Но он живёт!.. — прошипела Кали. — Благодаря Повелителю мой мальчик здесь, а не в могиле!

Глеба обожгла злость:

— Он живёт благодаря ритуалам чернотворцев. Ценой жизней тех, кого вы убивали сорок лет!

— А ты знаешь, чьи это были жизни? В штабе тебе не сказали? Конечно, — Кали скривилась, — о таком они не скажут… Это были преступники, избежавшие тюрьмы: убийцы, отпущенные за недостатком улик, насильники, разгуливавшие на свободе, потому что запуганная жертва отказалась от показаний, главари преступных кланов…

— Всё равно, — процедил Глеб, — нельзя обрывать одну жизнь ради другой!

Кали покосилась на Повелителя:

— Мы только время теряем. Нужно ещё попасть в тюрьму и получить кровь чернотворца. Пора действовать!

Глеба кольнуло холодом:

— Кровь чернотворца?..

— Очень сильного, — Повелитель подошёл к Кали. — Жестокого, беспринципного и творившего зло много лет. Кровь такого мага нужна для того, чтобы шкатулка работала эффективней. Это открытие я сделал сам.

Дыхание Глеба оборвалось.

Кровь чернотворца для шкатулки… очень сильного…

Кали сильна, но есть те, кто сильнее. На свободе их мало — зато несколько сидят в тюрьмах.

Лаэндо!..

Глебу почудилось, будто он летит в пропасть.

— Зеркальник говорил, что хочет сыграть со мной в игру… — он посмотрел на Повелителя. — И что ждёт её финала… Вы хотите освободить его!

В ответе Повелителя прозвучала усмешка:

— Схватываешь на лету. Я рад, что не ошибся в тебе.

Хвост Баюна вздыбился — новость потрясла и его. Глеб ужаснулся:

— Вот зачем вам ёкаи… Чтобы напасть на штаб!

— На Близбор, — уточнил Повелитель. — Возникнет хаос, законодержцы приместятся на вызовы. В штабе останутся семь-десять сотрудников: устранить их не составит труда.

— Там ремонт… — Глеб начал потеть. — Рабочие — ваши люди!

— Наёмники. Они помогут нам с Агапией пробиться к Лаэндо.

Глеб мотал головой:

— В тюремном секторе амулеты… У вас ничего не выйдет!

— Ты о том, что лишь Азарин может применить там магию? — в глазах Повелителя мелькнуло снисхождение. — И ты считаешь, я об этом не подумал? Помнишь, как мы шли к Лаэндо, когда я притворялся Хромовым? В тюрьме воняет флогридом; я чихнул и проглотил таблетку.

— А вторую уронили… — прошептал Глеб.

— Вторая таблетка — амулет, созданный мной: таких ещё не было. Скоро он начнёт действовать, и все амулеты, что есть поблизости, утратят силу. Всего на час, но мне этого хватит.

Глеб от потрясения прирос к креслу. Повелитель буднично доложил:

— Лаэндо уже ждёт: прежде, чем ты во всё это влез, я допросил его в обличье Хромова и изложил свой план. В обмен на свободу он поделится кровью, необходимой для шкатулки Шарского. Мы всё обдумали заранее: Лаэндо сказал Азарину, что говорить станет только с тобой, а тебя послал в Танабэ, чтобы ты вышел на Шульца. У того был камень, забрать который я мог давно — за Шульцем следили мои люди. Но я дал ему встретиться с законодержцами: его рассказ привёл вас в «Грей Тауэр», где я и получил, что хотел — третий камень для шкатулки.

Услышав о Танабэ, Дзиро сжал кулаки. Кали безучастно заметила:

— Жаль, что пришлось убить Нурарихёна, но он не дал бы ёкаям присягнуть Повелителю.

— Вы выбрали их из-за парада… — Глеб вспомнил слова Деи. — Японских спиритусов легко призвать, потому что раз в год они собираются вместе.

— Чем я и воспользовалась, — Кали открыла сумку. — Осталось послать их в Близбор, заглянуть в штаб — и завести шкатулку, облив её кровью Лаэндо!

Глеб вздрогнул: в сумке был зеркальный костюм.

Повелитель произнёс:

— Повторяю ещё раз: станьте нашими союзниками. Вы умные и смелые… даже слишком смелые, но это пройдёт. С моими эликсирами вы проживёте столетия и сможете творить историю, в которой не будет мракобесия, расизма и диктатуры.

Глебу померещился штаб, лежащий в руинах.

— Потому что единственным диктатором станете вы? Люди выберут верный путь сами!

— Неужели? — Повелитель усмехнулся. — Если он и появляется, вас заносит не туда. Полвека назад вы мечтали летать в космос, — а чего хотите теперь? Набрать больше лайков в соцсетях!

Глеб закусил губу; возразить было нечем. Повелитель взглянул на Дзиро:

— А волшебники — разве они лучше? С магией можно поднять в небо острова, строить города под водой! А у вас пылесосы с функцией магии воздуха… Будто на волшебную палочку наклеили ценник.

Он прошёл вдоль стены. Потом вновь посмотрел на них:

— Один живёт в кафе, другому фамильяр был роднее отца. Что вас держит в этом веке?

— Меня, — сказал Дзиро, — не держит ничего. Только ты мне не нравишься… А она, — он покосился на Кали, — тем более.

Глеб вспомнил «Фабрику», и в груди потеплело:

— Кафе — это моя семья. А историю творят в том веке, в котором живут.

Повелитель помрачнел: