Марик Лернер - Юность воина Страница 41

— А евнух здешний за стойкой — большой жулик?

— Почему так называешь? — удивилась Скай. — У него шестеро детей. Но если очень хочешь кулаки почесать, поди сам спроси, от кого жена рожает. Неприятности получишь полной мерой. Сразу в грызло бьет за глупые слова, но это ладно, а вот потом точно нагреет с расчетом.

— Господин, — робко тронул его за плечо парнишка, таскающий блюда с кухни. — Тебя хозяйка кличет.

— Чего ей надо? — не понял Блор. Какое дело до него трактирщице?

— Мага не заставляют ждать, — наставительно прогудел Жиран, отвлекшийся для этого от стремительного поглощения рыбы.

Есть после лечения всегда сильно хотелось, это Блор по себе знал, но вот вытирание жирных рук о себя всерьез раздражало. Или о голову соседа. Уж на что он себя не считал брезгливым, но иногда от поведения горцев всерьез воротило. Псоголовые и то чистоплотнее.

Молча поднялся и последовал за парнишкой. Хвала Воину, свою порцию он умять успел, пиво выхлебал и находился в приятном расположении духа. Нежданные деньги очень кстати. А маги… Видал он уже неоднократно. И человеческих, и всяких. Подумаешь…

Путь лежал мимо покосившегося на него трактирщика, затем на кухню, где суетились у плиты две дебелые бабы и еще один мальчишка. Выход в коридор и лестница на второй этаж. Сейчас он явно находился где-то над лавкой. Провожатый замер перед дверью, где торчал один из тех черных, что сопровождали магиню. Тот молча показал на клинок и сделал абсолютно ясный жест.

Блор попытался вспомнить, не считается ли обидой у горцев отбирание оружия, но ответ так и не всплыл в памяти. Слишком мало они общались. У псоголовых никто и не пытался ему указывать — куда ходить, что носить. Естественно, пока он не лез без спроса куда не надо или не возражал на тренировках. Они свободны, и этим все сказано. А главное — не боятся людей.

Охранник принял ангх и отступил в сторону от входа, замерев. Кхола он прекрасно видел и не реагировал. То ли ножи за оружие не считаются, то ли в правилах зафиксирована длина лезвия. Открывать дверь он не собирался.

Ну прямо аристократические церемонии, подумал Блор с иронией и постучал. Толкать дверь без соответствующего предварительного сигнала было бы до предела невоспитанным поведением. Особенно если вспомнить всякое отсутствие дверей, кроме наружных, и у крато, и у горцев. В лучшем случае занавеска. Он уже успел позабыть, как они должны выглядеть. Ничего так, солидно. Обита снаружи кожей для тепла. Щели внизу отсутствуют. Хороший плотник ставил. В школе задувало отовсюду.

— Можно! — разрешил женский голос.

Мягкие ковры под ногами, рабочая обстановка кабинета, где все имеет свое место и чернильница стоит не для виду. Здесь работают, что ясно видно по куче исписанных цифрами бумаг на столе и небрежно отложенной восковой табличке. Все по делу. Сначала черновые подсчеты, затем записи. Бумага вещь дорогая, и делают ее далеко на юге.

Большое окно, между прочим, с рамой, сделанной на манер его хижины в горах. В него вставлен кусок прозрачной слюды, дающей достаточно света. Это позволяло не жечь свечи. А судя по личному опыту, такая двойная рама недурно берегла тепло зимой.

Пристальный взгляд заставлял нервничать. Слегка. От магов лучше держаться подальше, но и прямое приглашение игнорировать нежелательно. Возьмет и обидится. Неизвестно, чем чревато в будущем. С этой вообще странная ситуация. Род купеческий, и она открыто это показывает, держа в кабинете изображение Франка — покровителя путешественников, торговцев и жуликов всех мастей. Для мага более чем странно, а маг она серьезный, если смогла на ноги поставить безнадежного и остальных подлечить практически сразу.

Да плевать! Не его дело выяснять подробности и пенять на ее занятия — скупку контрабанды. В данный момент его судьба зависит от госпожи — вот и кланяйся, старательно проделывая приличествующие происходящему слова и движения. А недоумение спрячь поглубже и не выставляйся фискалом. Уж тогда точно не выпустят. Поступят по пророчеству Дока — камень на шею и в воду.

— Проходи. Садись.

— Спасибо, — осторожно сказал Блор. Что говорить, он не знал. Предпочтительнее выслушать. За чем-то его позвали. Невольно замешкался при виде роскошного стула с вышитой подушкой, предназначенного посетителям. От двери из-за высокой резной спинки не разглядел нормально.

— Не ты первый в не первой свежести штанах, — сказала она равнодушно. — Садись. Потом вымоешься, и вещи постирают. Я скажу.

— Спасибо, госпожа, — в очередной раз поклонился Блор, уже опускаясь на сиденье. Пришлось даже вскочить. Сидя поклоны отбивать неприлично.

— Как-то ты без огонька и подобающего почтения шею гнешь, — без особой заинтересованности сказала она. — Молодой, нахальный, упрямый и, видимо, неглупый. Не стал бы Док за мелкого воришку и гонористого фема просить.

Похоже, Блору не удалось сохранить спокойствия, потому что она насторожилась и резко спросила:

— Что? Давай выкладывай, ты не на оскорбление удивился!

Мысленно проклиная ее и попутно всех остальных магов до седьмого колена, он без охоты произнес:

— Госпожа хочет сказать, что не псоголовые просили помочь мне?

Она несколько секунд странно смотрела и весело рассмеялась.

— Крато не просят, — наставительно сказала, — они ставят условия. И редко обращают внимание на таких, как ты. Им и до меня крайне мало дела, пока не перехожу определенных рамок. Мы, как те собачьи стаи, давно изучили границы владений и на чужие не заходим. А за тебя просил Док. Вот ему отказать сложно. Где бишь находится этот твой Кнаут, куда собираешься отправиться? Я же не обязана помнить каждую дыру в Империи.

— Сто двадцать лиг от Шейбе, вверх по Лугаре.

— А! Провинция Ранткур. Леса, леса и еще раз леса. Кроме дерева, там ничего нет.

— И дерево на юге требуется. А еще есть железо.

— Ой, да куда ему до здешнего. Бедные руды, пусть и залегают неглубоко. Все на местные нужды, на продажу, почитай, ерунда. Слушай, а не лучше остаться здесь? Обещаю приличное жалованье и кормление. А через год посмотрим, стоит ли продлевать. Я на тебя, ты на меня.

— Это дело чести, — с деревянным лицом сказал Блор. — Никак не могу.

— А зря. Никто из моих людей еще всерьез не жаловался на плохое отношение.

— Я не могу.

— Честь — товар редкий, — с едкой иронией произнесла после длительной паузы. — Разве в такой волчьей глухомани и осталась. Послезавтра уходит моя шхуна «Север» на юг. Через проливы и вниз, и опять на север.

— Э?

— Сначала туда дойдешь, потом устроят до Ранткура. Обещаю. Там уже сам добирайся. Но придется потрудиться матросом. Два «орла» в день, мои харчи и в случае необходимости участие в отражении нападения. Ты же воин, правильно?