Артём Каменистый - Время одиночек Страница 41

Тимур, выбравшись из тупика жировых складов, стоял на мостовой перед этим вертепом, пытаясь вспомнить, что там внутри. Вспоминалось плохо. Вроде бы там сидя в кресле за столиком его встречала толстуха хозяйка и при ней крутился какой-то коренастый урод с вороватыми глазками. Скорее всего, он с трактирщиком и скидывал Тима в канаву – лицо мерзавца Тим в темноте толком не разглядел. Если там сейчас эта баба, плюс оба ублюдка, Тиму придется нелегко. Мало того, что чувствует он себя не слишком хорошо, так еще и безоружен. Не совсем, правда, безоружен – возле склада он нашел кость, сломал ее, немного подточил на крупном булыжнике мостовой. Кроме того украл от колодца веревку, отрезал от нее приличный кусок, привязал к нему угловатый камень. Остаток веревки обкрутил вместо пояса, за нее и засунул кость. Подобным «стилетом» и «кистенем» особо не повоюешь, но все же лучше чем с пустыми руками. Да и Тим не рохля городская, а накх – накх и голым воевать может. А эта никчемная вороватая грязь способна лишь отравленног о в дерьме топить.

Выскользнув из темноты, Тим подбежал к вывеске, подпрыгнул, сдернул фонарь. Снял с него фигурную коробку с красными стеклами, оставил лишь керамический цилиндр. Присмотрелся к пламени, понюхал. Плохо – все тот же китовый жир. Текучая нефть была бы предпочтительнее – она загорается вроде бы получше. Ну да ладно – что есть, то есть.

На миг замер перед дверью, сделал глубокий вдох, с шумом выдохнул воздух, ворвался внутрь.

В вертепе Тима явно не ждали – давешние уродец и толстуха расселись в низких креслицах по разные стороны круглого столика, и азартно стучали фигурками для тракса.

– Добрый вечер этому дому, – зловеще произнес Тим и швырнул фонарь в мужчину.

Тот только начинал отвешивать челюсть от изумления, и среагировать не успел – «снаряд» угодил ему прямиком в лоб. К радости Тима жир не подвел – урод вспыхнул как свеча, и, не пикнув, завалился вместе с креслом. Очевидно, приложило его хорошо.

Толстуха завизжала, попыталась вскочить – но из низкого кресла это сделать не так просто. В три прыжка преодолев холл, Тим коротко стукнул ее в висок кулаком. Женщина замолкла, завалилась набок.

Две трети дела сделано. Где же трактирщик?

Легок на помине – дверь во внутренние помещения раскрылась. Толстяк оказался не один – с ним приперся соучастник. К сожалению не толстый – худой тип. Но худоба не болезненная – сплошные жилы и походка кота. И что вдвойне неприятно – в руке у него был меч. Меч Тима. Но держал он его неуверенно – явно больше к ножу привык, или топору.

Отступив на шаг, Тим сорвал со стола плотную скатерть, набросил ее край на горящее тело. Трактирщик, перепугано таращась на свою жертву, отступил за спину своего соучастника – на рожон не полез. Тот, в отличие от толстяка, страха не проявил – уверенно двинулся на Тима, занося над головой меч.

Край ткани вспыхнул, Тим взмахнул скатертью, целя в лицо противнику. Тот отшатнулся от огня, защищая лицо, опустил меч. Этого Тим и добивался – тут же освободил тлеющую ткань, накинул край на голову врага.

Тот еще мог спастись – скатерть невелика, сбросить ее можно в пару секунд. Надо просто отскочить назад, за трактирщика, и через пару мгновений избавишься от тряпки. Головореза подвели нервы, или просто вообразил, что сейчас загорится. Как бы то ни было, он, позабыв о жертве, принялся лихорадочно стягивать с себя скатерть.

Тим, высвободив петлю из-за своего импровизированного пояса, взмахнул рукой. Камень, разогнавшись по дуге, клюнул противника куда-то в область уха. Плотная скатерть не слишком смягчила удар – звук вышел отрывистый, хрустящий. По навощенным доскам пола зазвенел выпавший меч, следом рухнуло тело в саване из тлеющей ткани.

Не сводя глаз с опешившего трактирщика, Тим присел, еще раз приложил упавшего в область головы, поднял свой меч, поднимаясь, небрежно крутанул его вокруг кисти, и иронично произнес:

– Даже не знаю, что тебе отрубить для начала. Пожалуй, начну с рук – слишком уж они у тебя жадные.

Тим шагнул вперед, мимоходом ткнул мечом в грудь упавшему злодею, повернул лезвие в ране. Из-под клинка, марая скатерть, брызнул кровавый фонтанчик.

Трактирщик, пустив из штанины бурный ручей, попятился назад:

– Нннннне надо!

Тим, молниеносным движением приставив к его горлу меч, злобно поинтересовался:

– Где мои вещи?!

– Я… я… я покажу! Тут! Все тут!

Трактирщик осторожно повернулся, шагнул в сумрак узкого коридора. Тим, двигаясь за ним, беспощадно подталкивал толстяка мечом в спину – рубашка покрылась расползающимися кровавыми пятнами. Вор при каждом уколе взвизгивал, скорее от стража, чем от боли – эти царапины ранами называть стыдно.

Одна из дверей открылась, оттуда высунулась полуодетая женщина, заспанно уставилась на Тима. Тот погрозил ей мечом – дверь мгновенно захлопнулась.

Трактирщик подошел к следующей двери – указал на нее.

– Там! Все там!

Тим вновь уколол его в спину:

– Открывай слизняк! Если там кто-то есть, ты умрешь первым, а он следующим!

Толстяк поспешно распахнул дверь, шагнул внутрь:

– Вот! Все на месте! И никого тут нет!

Тим мельком оглядел маленькую комнатку: пара полок у дальней стены, узкий топчан, стол, пара табуретов. Окна нет, спрятаться здесь тоже некуда. Углядев на столе свой лук и одежду, едва не заулыбался от радости.

– Я показал. Мне можно идти? – не оборачиваясь, заискивающе уточнил трактирщик.

Тим не стал отвечать – молча, почти без замаха, рубанул под шею, оттянул меч к себе, расширяя рану. Трактирщик завизжал, зажав рану левой рукой, в панике кинулся к стене, слепо зашарил по ней в поиске несуществующего окна. Тим, шагнув за ним, ударил еще раз – гораздо сильнее. Визг сменился хрипом, толстяк обмяк на колени, кровавя стену рукой, завалился набок, засучил ногами.

Тима опять замутило, стараясь не наблевать на умирающего, он отскочил, согнулся. Измученный желудок содрогнулся с режущей болью – вырвало почти чистой водой.

В коридоре завизжала женщина, следом послышалась разноголосица мужских и женских голосов. Сколько в этом заведении шлюх, Тим не знал. Естественно не мог и знать, сколько в этот поздний час клиентов. На всякий случай надо ожидать худшего.

Поспешно одеваясь, он внимательно прислушивался к происходящему в коридоре. Там, судя по воплям «военного совета», собирались сделать на него засаду. В хоре голосов выделялся силой чуть хрипловатый женский. Тим вспомнил, что он принадлежит той самой толстухе, что встречает клиентов у входа. Сильна корова, раз так быстро после удара поднялась.