Ольга Смайлер - Тростниковая птичка Страница 41

Я скользила глазами по комнате, когда неожиданно наткнулась на тяжелый, злобный взгляд, от которого невольно вздрогнула и попыталась отшатнуться. Хлоя, пристроившаяся по другую сторону от Мии, обернулась на мгновенье, потом нагнулась к моему уху:

— Не бойся, это Найна, мачеха Сайгона. Она его ненавидит, но ничего не посмеет сделать — побоится Эдварда, Сайгон его единственный ребенок. Сама-то она не смогла…

Я поежилась — даже мысль о том, что у меня появится потенциальная свекровь, вызывала у меня упадок сил и плохое настроение, а уж вновь обретенное знание о её чувствах к Саю только усиливало мои чувства. Впрочем, было кое-что, что могло вселить оптимизм.

— А мать Сайгона? — осторожно спросила я Хлою

— Уна? Её тут нет — она с мужем не в Таншере живет, за городом, в мастеровом поселке: Расмус же мастер — оружейник. Уна — хорошая, и отчим у Сайгона мировой, не бойся, они к моим родителям приезжали по делам, я их видела. Не волнуйся, они обязательно приедут, когда узнают новости.

— Ужасно неуютно, — жаловался в это время кто-то из девушек, — все на тебя смотрят, как будто ты диковинная зверушка. Да и праздник этот: женщины отдельно, мужчины отдельно… У нас так только на свадьбу делят!

Наверное, мне бы стоило насторожиться после этих слов, но меня куда больше занимали в тот момент мысли про родителей моей светлоголовой проблемы.

— И много ты о воинских обычаях знаешь? — фыркнул кто-то из девушек, продолжая разговор, — может они специально делят, потому что если тебя еще и воины рассматривать будут, ты с непривычки не то, что поесть — глотка воды сделать не сможешь.

— А ты откуда знаешь? — последовал ответ, и началась шуточная перепалка с поддразниваниями.

Я пряталась в компании других невест, старательно не замечая призывных взглядов других женщин, которые прогуливались в непосредственной близости от нашей компании. Не хотелось отвечать на расспросы, не хотелось ни с кем говорить про Сая и про то, что происходит между нами — сказать правду я не могла, врать не хотелось, а то, что жило в душе было настолько личным и беззащитным, что казалось даже страшным назвать эти чувства вслух. Спасла меня, как ни странно, Юстимия, которая решительно разрезая толпу двинулась в мою сторону: женщины испуганно замолкали и отступали с её дороги.

— Соня, Эдвард, отец Сайгона, хочет поговорить с тобой, пойдем! — склонилась она надо мной, цепко ухватив за руку чуть повыше локтя.

Неожиданно Хлоя качнулась в мою сторону и шепнула:

— Я так рада за вас с Сайгоном!

Растерянно улыбнувшись в ответ я поднялась с диванчика и пошла за Юстимией следом. И вновь женщины расступались перед нами, а за нашей спиной принимались шептаться с удвоенной силой. Несколько шагов по коридору, и Юстимия втолкнула меня в небольшую комнату, напомнившую подсобку, в которой мы поругались с Саем. Я невольно улыбнулась — страсть мужчин, возглавляющих клан, к подсобным помещениям, определенно, была семейной чертой. Эдвард приглашающе похлопал рядом с собой по небольшой кушетке, удобно расположившейся между стеллажей и коробок, я присела с краю.

— Извини за антураж, — вздохнул Эд, и запустил руки в затейливо заплетенные волосы, — просто в любом другом месте нам могли бы помешать.

— Ничего страшного, — пробормотала я, гадая, что понадобилось от меня главе рода.

Эдвард перевел взгляд мне за спину, и ко мне тут же подошла Юстима, держа в руках бокал с водой, который тут же перекочевал ко мне в руки.

— Ты пей, пей, — посоветовал Эдвард, и я сделала глоток. У воды в бокале был приятный сладковатый привкус, как у березового сока, который я любила пить в детстве.

— Соня, должен тебе признаться, — меж тем продолжал мужчина, — я очень виноват перед Сайгоном. Что бы ты ни подумала обо мне — знай, я делаю это только потому, что надеюсь как-то исправить наши отношения.

Я почувствовала легкое головокружение — то ли от многозначительности фразы Эдварда, смысл которой ускользал от меня, то ли от напитка, который я успела допить.

— Что было в бокале? — спросила я, переводя взгляд на Юстимию

— "Женское вино", — откликнулась та, — если кружится голова, то не волнуйся — скоро пройдет.

— Хорошо, — согласилась я расстроено — все-таки пить вино, пусть даже и женское, на голодный желудок — это плохая идея.

Эдвард встал и протянул мне руку.

— Я уже не надеялся, что Сая удастся спасти, — признался он, — Но появилась ты. Давай доведем эту партию до логического конца?

Я недоуменно помотала головой, Юстимия за моей спиной всполошилась:

— Эд, посмотри на девочку! На нее подействовало сильнее, чем нужно! Мы должны отложить…

— Юстимия! — рявкнул Эд, прерывая жрицу, — Мы! Сделаем! Это! Сегодня! Я не позволю вам сыграть в эту игру и с моим единственным сыном!

— Ты все еще обижен? — неожиданно покорно спросила Старшая Дочь.

— Нет, не обижен, — отозвался потенциальный свекр, ведя меня в сторону двери, — Ты просто не представляешь всей гаммы моих эмоций.

— Все-таки надо было поесть хотя бы канапе, — пронеслась в моей голове последняя здравая мысль.

Керимские препараты (а в том, что последний коктейльчик имел искусственное происхождение, я уже не сомневалась) в моем случае давали весьма странные побочные явления. В этот раз организм расщедрился на эйфорию: ощущение счастья было всеобъемлющим, мне хотелось, чтобы весь мир вокруг стал таким же безмятежным и радостным. Несколько портило картину то, что мне никак не удавалось собраться с мыслями, да и для того, чтобы двигаться, приходилось прилагать усилие. Впрочем — проблема с заторможенностью движений решилась крайне просто: Эдвард просто тащил меня за собой, так что мне оставалось только старательно передвигать ноги.

Передо мной открылась очередная дверь, и я, по инерции, шагнула в празднично украшенный зал.

— Ой, мальчики! — восхитилась я громко, когда взгляды воинов, сидящих за столами, устремились в мою сторону, — Какие вы красивые!

По залу прокатился хохот, а Эд сдавленно выругался, на что я погладила его по плечу.

— Не куксись, тебе не идет, — шепнула я и расцвела восхищенной улыбкой, потому что увидела Сая.

Не смотря на то, что в помещении было тепло, на нем была та самая куртка, с пришитыми мною бусинами.

Я надулась — выражение лица Сая, когда он посмотрел на меня, было не слишком радостным, скорее — наоборот. Эдвард отбуксировал меня к свободному креслу рядом с Саем и усадил в него, не позволив мне потрепать Сая по светлым прядям, которым было придано подобие прически.