Ева Никольская - Мастер фиолетовых идей Страница 41

Сделав очередной укол, Стикс опустился на пол рядом с диваном и, хмуро глядя на белое как мел лицо Жени с впалыми щеками и темными кругами вокруг закрытых глаз, проговорил:

- Через полчаса процесс выращивания тела завершится. Я позволил программе самой выбрать оптимальный режим роста, без внесения каких-либо изменений в ход ее работы. Ты меня слышишь?

Девушка не произнесла ни слова, лишь длинные черные ресницы ее чуть заметно дрогнули в знак того, что она все еще жива.

Он осторожно убрал с ее лба липкие от пота волосы и положил на него смоченное в холодной воде полотенце, от которого шел странный едкий запах, чем-то напоминающий смесь корицы и лимона, приправленную каким-то третьим, неизвестным Жене ингредиентом.

- Это должно вернуть тебя к действительности, - пробормотал Стикс, поправляя ее подушку так, чтобы девушке было удобнее лежать. - Мне необходимо твое содействие в период смены тела, Евгения. Так что возьми себя в руки и постарайся сконцентрироваться.

Он терпеливо ждал, когда начнет действовать очередная порция лекарства, и девушка сможет говорить. Наконец ее веки дрогнули и поднялись, открыв мутные карие глаза с крошечными точками черных зрачков. Белки Жени были кроваво-красными из-за тонкой сетки лопнувших сосудов, которая изрезала их поверхность подобно трещинам на обезвоженной земле во время засухи.

- Ты слышишь меня? - повторил свой недавний вопрос Стикс, снимая с ее лба полотенце, в считанные секунды ставшее почти таким же горячим, как и кожа девушки.

- Да, - облизнув пересохшие губы, ответила она тихо.

- Сейчас я отнесу тебя в лабораторию и помещу в капсулу, после чего ты погрузишься в пропитанную кислородом жидкость, затем наступит транс. Понимаешь, о чем я говорю? - его слова отчетливо звучали в ее ушах, постепенно наполняясь смыслом.

Окончательно осознав, что с ней произойдет в ближайшее время, девушка слабо кивнула, прикрыв опухшие глаза.

- Ты должна беспрекословно подчиняться моим командам, если хочешь, чтобы все произошло быстро и хорошо, - вновь заговорил Стикс, не сводя с нее внимательного взгляда печальных серых глаз. - Ясно?

- Да, - равнодушно отозвалась она, ей было все равно, насколько удачным окажется эксперимент, лишь бы поскорее все это закончилось, и проклятая боль оставила ее в покое.

- Тогда идем, - поднимаясь с колен, сказал собеседник.

Он взял девушку на руки и понес в лабораторию. Тело Жени ослабело за последние дни настолько, что она с трудом могла шевелить губами, не говоря уже о том, чтобы двигаться. Ее конечности безвольно свисали вниз, покачиваясь в такт его шагам, будто Стикс держал на руках не живую женщину, а тряпичную куклу. Когда за открывшимися серыми дверями появились знакомые очертания двух вертикально стоящих у стены капсул, Женя открыла глаза и, взглянув на черный непроницаемый футляр, спросила слабым, встревоженным голосом:

- Куда ты дел мое зеленое тело?

- Поместил его в специальный контейнер, чтобы оно не погибло, лишившись системы жизнеобеспечения.

- Ты не лжешь? - в ее глазах сквозь боль и муку проступило беспокойство. - Ты ведь не уничтожил его?

- Нет, - Стикс положил девушку на стол и начал аккуратно раздевать; она не сопротивлялась, у нее просто не было на это сил, как, впрочем, не было и желания. - Я оставил его для тебя, как маскарадное платье, которое почти никогда не носят, но зато часто им любуются, - сказал он и улыбнулся одними губами.

- Спасибо, - прошептала Женя, опустив ресницы, длинные тени которых упали на ее бледное лицо подобно мрачным черным птицам, совершавшим свой последний полет.

- Главное, делай то, что я тебе скажу, и тогда все будет хорошо, обещаю, - осторожно снимая с нее одежду, напутственно проговорил Стикс.

- Я поняла, - она слабо улыбнулась в ответ, чувствуя воспаленной кожей сквозь терзающую тело боль приятное прикосновение его прохладных рук.

- Надеюсь.

- Честно, поняла, - Женя открыла глаза и посмотрела на него так, будто видела в последний раз. - А если ничего не получится, и я умру, то сожги мое тело, то есть все мои тела, и развей пепел над каким-нибудь красивым морем.

- Ты не умрешь, и все получится, - мрачно проговорил собеседник и, устав возиться с ее пуговицами, разорвал остатки одежды с такой невероятной скоростью, что несчастная ткань в мгновение ока превратилась в груду ни для чего не пригодных лохмотьев, беспорядочно разбросанных по полу.

Она вздохнула, закрывая глаза, а он, не желая терять драгоценное время, направился к капсуле, оставив обнаженную девушку лежать на холодном белом столе. Когда черный цилиндр медленно поднялся вверх, его удивленному взору предстала парящая за прозрачной крышкой Женина копия с… черными прямыми волосами ниже колен и с тонкими, как спицы, ногтями, каждый из которых был не меньше 50 сантиметров длиной. Глядя сквозь своего создателя большими, холодными глазами, за которыми скрывалась пустота, она продолжала медленно покачиваться в толще густой прозрачной жидкости, прикрепленная к задней стенке тремя металлическими ремням и обручами, которые не позволяли ей упасть на дно.

- А я и не предполагал, что от природы ты брюнетка, - немного удивленно произнес Стикс, с любопытством рассматривая новую оболочку для его маленькой наследницы, - стоило все-таки вмешаться в программу, например, задать менее интенсивный режим роста ногтей… - пробормотал он и тут же осекся, заметив краем глаза, что Женя пошевелилась.

- Мне холодно… - прошептала она так тихо, что сама с трудом смогла разобрать свою речь, но его острый слух уловил ее слова.

Стремительным шагом он пересек разделявшее их пространство и, осторожно подняв девушку на руки, мягко сказал:

- Пора, Евгения. Не забывай, что ты обещала меня слушаться.

- А ты обещал, что я не умру, - в ее слабом голосе звучала грусть.

- Я имею привычку выполнять свои обещания, - он улыбнулся ей и, открыв пустую капсулу, поместил туда безвольное тело Жени.

Застегнув на ее груди, животе и ногах массивные металлические обручи, он плотно закрыл прозрачную крышку и, последний раз взглянув в расширенные от ожидания неизвестности глаза девушки, запустил процесс. Тихо бурля, по ногам ее поднималась густая прозрачная жидкость, но в Жене больше не было ни страха, ни стыда, осталось лишь тупое ощущение неизбежного финала, которого она уже не боялась, напротив, он был ей необходим.

Когда веки девушки сомкнулись, и ее разум погрузился в странный, полный нереальных образов и теней сон, Женя с облегчением подумала, что она наконец-то умерла.

- Иди! - раздалось откуда-то сверху.