Кузнец из преисподней - Сертаков Виталий Владимирович Страница 41

– Время, – кивнул жрец. Зачерпнул горстью, просеял мельчайшую пыль сквозь пальцы. – Кто до него жадный – навсегда тут теряется. Так что, не жадничай! Возьмешь только то, что позволят.

Едва сделав десяток шагов под гору, Артур ощутил резкое беспокойство. Вечное чувство опасности, привитое в молодости лесными Качалыциками, мертвой хваткой вцепилось в горло. Еще десять шагов, все глубже в розовый теплый туман…

Слева на ближайшей дыбе корчился… явно не человек. Его голову обнимал запаянный железный шар, а длинное розовое тело в дюжине мест было прибито к бревну. Справа, чуть дальше, на виселице ухмылялись две голые женщины. Причем они не просто ухмылялись друг другу, они делали Ковалю непристойные жесты и всячески пытались привлечь к себе внимание.

– Там же люди? Кто повесил этих людей?

– Сами виноваты… Как низочком пойдем, рядком, стерегитесь…

– Кого стеречься-то?

Последний вопрос Богомил оставил без ответа.

– Командир, что за дьявольщина?

– Не растягиваться! След в след идем!

За этой виселицей находилась следующая, также не пустая и также оккупированная вполне живыми мучениками. Напротив виселицы возвышалось нечто вроде громадной клетки, там протяжно стонало существо, нечто среднее между кабаном и человеком. Толстые шипы прошили его насквозь. Человек-кабан с жалобными стонами указывал на рычаг, поднимающий механизм со страшными шипами. Артуру достаточно было протянуть руку, чтобы уменьшить страдания несчастного беса…

Но он, скрепя сердце, прошел дальше.

Свирский непрерывно шептал молитвы, перемежая их воспоминаниями о прочитанном в магических книгах. Артур не слишком доверял литературе, извлеченной книжником из-под развалин Кремля. Однако главное правило врезалось в память крепко. К тому же Богомил подтвердил: один глупый шажок в сторону, и можно навсегда заплутать в здешнем тумане. Будешь вечно бродить по черному песку времени, что скрипит под ногами, даже после смерти. И единственным способом выбраться тогда станет напасть на свежего путника.

– Кузнец! – Послушник Цырен взвился в воздух, моментально растягиваясь желтым гибким зверем, падая на шесть и на двенадцать узких лап, по которым так тяжело попасть из арбалета, потому что они все время в движении. На самом деле бурят не распался на куски, он успел полоснуть заточенными когтями по чьей-то морде, отпрянул в сторону, сжался пружиной…

Коваль еще не успел понять, кто на них накинулся, но ноги уже понесли его инстинктивно вверх, по стволу кривого, змеящегося дерева. Даляр выхватил два меча, завертелся ужом.

– Лева, ложись!

Врагов оказалось, по меньшей мере, пятеро. Двое тут же легко погнались за Артуром по черному скользкому стволу, двое накинулись на Кристиана, а один, похожий на прямоходящую лошадь, самый неуклюжий, радостно причмокивая, наступал на Орландо. Богомил куда-то исчез.

По крайней мере четверо из них когда-то были людьми. Потерявшись в кавернах времени или позабыв условия договора, они так и не смогли умереть. Первым лез и выкрикивал хриплые угрозы безглазый моряк в лохмотьях, с ржавым насквозь бебутом. Из его прогнившей глотки, при каждом крике, клубками вылетали трупные черви. За моряком поспевала мощная, раздувшаяся от водянки, женщина. Одежда на ней не держалась, несчастная великанша обернулась в потрепанный британский флаг. Она чертовски метко кидалась камнями, которые несла в позолоченной птичьей клетке, и второй ее бросок едва не стоил Ковалю жизни.

Артур сделал обманное движение, прыгнул неприятелю навстречу, в последний момент отступил и ударил кинжалом, отступая. Матрос с громадным кривым бебутом пошатнулся, но устоял. Клинок Артура проткнул его насквозь, но безрезультатно.

– Лева, что за дьявол? Опять кладбище?

– Непохоже… Эй, уберите ее от меня! Раздувшаяся тетка раздумала атаковать Коваля и переключилась на беспомощного старика. Висельники на дыбах радостно заржали и заулюлюкали. Даляр в два удара разрубил своего слюнявого, покрытого струпьями соперника и кинулся на помощь книжнику. Увидев его, толстая тетка покинула Свирского. Внезапно она проявила изрядную прыть. Одним долгим прыжком она вознеслась на перекладину ближайшей свободной виселицы и собралась оттуда метать кривые ножи.

Кристиан, тем временем, отрезал первому сопернику левую ногу по колено. Тот свалился, но продолжал ползти. Второй с невероятной быстротой стал махать секирой. Бой еще не закончился, а из окрестных колючих кустов начали бочком выбираться создания, похожие на облезлых гиен. На кочках прохаживались стервятники, короткими ненужными крыльями похожие на страусов.

– Касьян, мои силы тут заперты! – на всякий случай, крикнул Хранитель, размахивая длинным кинжалом. – Ничего не могу – ни плюнуть, ни дунуть ветром…

– Я тоже не могу! – Черный Дед беспомощно тыкал посохом в лысых пятнистых псов. Выбравшись на тропу, твари стали медленно разгибаться, постепенно приобретая все более человеческий вид.

Первой погибла Рыжулька. Убедившись, что все заняты и некому держать поводок, верная защитница президента ринулась на врага. Буль легко перекусил горло ближайшей гиене, разорвал грудь второй, третьей…

В запале схватки, Рыжулька выскочила на обочину, сделала два прыжка среди низких колючек, догоняя трусливых падалыциков, и… провалилась. Артур услышал лишь слабый хрип и внутренним слухом уловил волну страха, докатившуюся от верной псины. Пропал самый надежный и выносливый носильщик, вместе с тюком необходимых запасов!

– Не сходить с дороги! Слышали?! Не давайте себя заманить!

Поняв, что мертвый морячок не желает погибать вторично от удара кинжалом, Артур скинул с плеча любимый «ремингтон» и шарахнул практически в упор. А сам, не дожидаясь результатов, спрыгнул с корявого ствола дерева. И очень вовремя – создание землистого цвета, без головы, но со ртом в груди, длинными лапами пыталось утащить за ногу Леву прямо в кусты. Книжник истошно орал и безуспешно отбивался свободной ногой.

Это никак не мог быть человек, скорее – дьявол, рожденный в кошмарной сказке. От его шкуры несло чужими берегами, а от его ядовитого выдоха темнело в глазах. Орландо подоспел на помощь первый, ударил с обеих рук, молниеносно распластался, пропуская над собой когтистую лапу.

Коваль передернул затвор. Заряд угодил прямо в пасть, распахнутую в центре груди. С обратной стороны туловища зверя вылетели зеленые ошметки, образовалась дыра размером с футбольный мяч. Свирский вырвался, подвывая, спрятался Артуру за спину. С его штанины лилась кровь. Гиены захохотали, придвинулись ближе. На верхушку мертвого дерева опустились первые голодные птицы. Кристиан на пару с Озерником лихо отбивались от нежити, но силы их покидали. Нелегко было двоим старикам, да и непривычно без магии…

– Артур, она сзади! – Даляр продолжал фехтовать сразу против двоих соперников, но не забывал о своем любимом послушнике. Тот, кому он отрубил ногу, довольно энергично скакал на оставшейся и размахивал обоюдоострой секирой. Второй, угловатый детина с рябой рожей прокаженного, наносил удары прыгающими серповидными лезвиями, торчавшими из его локтевых суставов. Цырен прыгнул между Ковалем и рябым, качнулся вправо-влево, хлестким ударом лапы оторвал нападавшему кисть. Он старался все время перемещаться так, чтобы противники мешали друг другу.

Раздувшаяся женщина метнула в Артура два ножа, но оба – неудачно. Тогда она с рычанием прыгнула сама и едва не угодила президенту на спину. Спас крик Свирского. Покойница подобрала из дорожной пыли свой же нож.

Артур метнул в нее три клинка, слишком жаль было тратить патроны. Женщина вырвала их из своего горла и глаза и вслепую, довольно точно, послала обратно. Артур еле успел прогнуться назад. Один из ножей отбил лезвием меча Даляр.

Краем глаза Коваль заметил Богомила. Жрец, как ни в чем не бывало, мирно сидел под высокой каменной аркой, пересыпал песочек. От вида такого возмутительного поведения Коваль едва не задохнулся, но выяснять отношения было некогда. Пришлось метнуть три ножа в гиеноподобных людей, окружавших Касьяна. Все три ножа угодили в цель, иначе и быть не могло, но ни одна из тварей не свалилась. Однако Озерник получил передышку и немедленно ею воспользовался. Кувырком отправил тело вперед, загребая позади себя руками, в каждой из которых сжимал по кривому жертвенному ножу. Двум гиенам выпустил кишки, присел, ударил третьей по сухожилиям, разогнулся с довольной улыбкой. Все же любил Озерник убивать!